Я убираю руку.
— Кто это сделал? — Тихо спрашивает Эрих и поднимает на меня взгляд. Не отвечаю, отхожу в сторону, а он идет за мной следом. — Не обманывай. Скажи правду.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Ты можешь мне доверять.
— Эрих, тебя вообще здесь быть не должно. Понимаешь? И не потому, что я не хочу. Просто если Мэлот узнает, у тебя будут неприятности.
— Я не боюсь твоего брата.
— А стоило бы.
— Я пришел, потому что нигде больше не хочу сейчас находиться. Все разошлись по домам, но ты помнишь, что я тебе сказал? Возможно, мой дом рядом с тобой, потому что я даже не думал, когда свернул у стены и направился к тебе. Это было простым решением, я не колебался. Я просто понял, что хочу увидеть тебя, и я пришел.
— Как это отменяет то, что у нас могут быть проблемы?
— Какая разница? — Парень пожимает плечами. — Ты как-то сказала мне, что я трус. Я больше не хочу им быть, и усложнять больше ничего не хочу.
Он делает шаг ко мне, а я взволнованно приподнимаю подбородок. Мгновение Эрих просто смотрит мне в глаза, не отводит темного взгляда, затем он наклоняется ближе, еще ближе, и я чувствую запах ливня, земли и пота, исходящий от его кожи. Голова кругом. Я закрываю глаза, когда его лоб прикасается к моему. Эрих ровно дышит, я не могу этим же похвастаться. Внутри у меня возгораются невиданные, обжигающие чувства, и я застываю в ожидание чего-то такого, что непременно перевернет мою жизнь.
— Я должен был сделать это раньше. — Шепчет парень, скользя губами по моим губам.
Жарко. Я невольно придвигаюсь к Ривера ближе, а затем он целует меня, аккуратно и нежно обняв за талию. Шум от воды пробирает до дрожи. Я выдыхаю, Эрик неуверенно отстраняется, но я крепче сжимаю пальцами его плечи. Притягиваю ближе к себе, и тогда парень целует меня глубже и решительней. Мягкие прикосновения превращаются в более требовательные. Встаю на цыпочки, обнимаю его обеими руками, а он берет в ладони мое лицо и вжимается в меня с такой силой, что у меня перехватывает дыхание. Не верю, что я оказываюсь в его руках. Не верю, что он обнимает меня, шепчет мое имя. Мы выходим из ванной. Эрих садится на край кровати, а я устраиваюсь у него на коленях. Обнимаю его рукой, провожу ладонью по шее и запускаю ее в его мягкие волосы. Прикасаюсь щекой к его лицу и закрываю глаза, неожиданно поджав губы.
— Не уходи.
— Ты же сама сказала, что у нас могут быть проблемы, — тихим голосом напоминает Эрих и смотрит на меня поверх ресниц.
— Сказала. Но ты поменьше меня слушай.
— Тогда попроси еще раз.
Я улыбаюсь и шепчу:
— Останься. — Целую парня в щеку. — Останься. — Повторяю я и прикасаюсь губами к его губам. Он отвечает на поцелуй и ложится на кровать, притягивая меня за собой. Мне в эту минуту кажется, что я уже сплю. Что это нереально. Внезапно проблемы и, правда, по волшебству испаряются, и остаемся только мы с Эрихом.
Я обнимаю его за шею, он обвивает руки вокруг моей талии. Под одеялом тепло, но я все равно прижимаюсь к парню. От него пахнет свежестью, дождем. Никогда не думала, что запах человека может вызывать такие эмоции. Я рада, что ошибалась.
ГЛАВА 15
Я открываю глаза. Хочу перевернуться на спину, но внезапно понимаю, что не могу шевельнуться. Моя спина прижата к торсу Ривера. Его рука лежит на моих плечах. Грудь вспыхивает от странных чувств. Приподнимаю подбородок, смотрю на Эриха и ощущаю, как внутри загорается пожар. А Эрих медленно дышит. Его горячее дыхание обжигает мое лицо. Я все пытаюсь придумать что-то — наверно, мне надо уйти или шевельнуться — но я, будто парализованная, изучаю спящего парня и бессовестно наслаждаюсь тем, что он так близко. За окном до сих пор барабанит дождь. Он скрывает то, как неровно я дышу, как в диком трепете бьется мое сердце. Невольно я убираю локон угольных волос с лица парня. Невольно я придвигаюсь ближе, закрываю глаза, вдыхаю запах его тела. Невольно. Глупо думать, будто мир остановился, или что проблемы исчезли. Но клянусь, в этот момент, не вспоминать о реальности — довольно-таки просто. Ничего не важно, когда ощущаешь себя спокойным и одновременно взвинченным, ведь если мир шелохнется, если подует ветер, или разыграется гроза, все вернется на свои места, парень проснется, и мы окажемся друг другу незнакомцами, как прежде; как раньше. Но этого не будет, только не сейчас. Сейчас он рядом, я гляжу на него, а законы вселенной пусть идут к черту.
Только сейчас понимаю, что дождь такой сильный, что за стеклом не видны улицы. Сплошная, белая пелена застилает воздух, а свежий и влажный запах просачивается через оконную раму, впитываясь во фланелевые шторы, пушистый ковер, одеяло, кожу. Всегда любила ливень: непостоянную и капризную силу, смывающую на своем пути любые даже самые страшные невзгоды; сносящую жизни; будоражащую мысли. Я неторопливо и тихо поднимаюсь с постели, касаюсь голыми ногами ледяного пола. Меня должен пробрать до костей холод, а я вся горю, будто факел. Смотрю через плечо на парня и оказываюсь такой растерянной, что прекращаю дышать, смутившись собственных чувств, смутившись даже мыслей. Мне неожиданно нравится эта картина. Нравится то, что я ощущаю, находясь тут. «Как много тех, с кем хочется заснуть. Как мало тех, с кем хочется проснуться». Я хочу просыпаться рядом с Эрихом, пусть не знаю, отчего именно его желают видеть мои глаза, слышать уши или чувствовать сердце. Просто — потому что. И все. Этому нет объяснения. Мы тянемся к тем, к кому тянемся, и в этом нет ничего логичного. Нет схемы, плана, и нет особых критериев. Просто однажды глаза открываются, и мир становится иным благодаря одному человеку, совершенно обычному для остальных, но особенному для тебя.
Я романтична — виной тому книги, но еще я сентиментальна — чему виной жизнь. Не так уж и сложно поддаться соблазну окунуться в собственные грезы, когда вокруг царит, в полной своей мере, хаос, разруха, жестокость, одиночество. Иногда стоит побыть глупым и наивным романтиком. Иначе в противном случае можно сойти с ума.
Неожиданно в дверь стучат, и я пулей несусь к входу. Испуганно спрашиваю:
— Да?
— Мисс Адора, вы уже встали?
Слава Богу. Это Мария. Смахиваю со лба пот и отвечаю:
— Только что.
— Звонили из университета. Занятий не будет, мисс Адора. Затопило половину Эдема.
— Серьезно? — мои брови ползут вверх.
Не помню, когда в последний раз отменяли занятия. Может, я недооценила декана, и она вызвала бурю, чтобы замести за собой следы? Наверняка, только жутчайший ливень смоет с рук моего отца и его приспешников затверделую, въевшуюся грязь. А я почему-то не удивлюсь, если окажется, что даже природа пала перед этой бессердечностью. Всякое в нашем мире возможно. Даже то, что невозможно.