к чайному столику, на котором лежит большой раскрытый фотоальбом. Сев на диван, я смотрю на чёрно-белое фото Майри и Роя, которые выходят из церкви в день их свадьбы. По обе стороны от них выстроился по стойке смирно почётный караул девушек-Ренов в строгой униформе. Фата Майри развевается на ветру, и она смеётся, глядя на Роя. Его белокурые волосы сверкают, он улыбается своей красивой невесте.
Майри садится рядом со мной, и Дейзи тут же взбирается ей на колени, чувствуя себя как на моих.
– Смотри, – Майри указывает на фотографию на следующей странице, – это твоя бабушка.
Дейзи с серьёзным видом изучает фото, а потом сама тычет в него пухлым пальцем.
– Аушка.
– И Бриди! Они были подружками невесты, – восхищаюсь я.
Я никогда не видела этих фотографий. Мама и Бриди стоят по обе стороны от Майри, и все трое держат в руках букеты. Я сглатываю ком в горле при виде этих букетов из роз и жимолости, перевязанных бледными ленточками – точно такой же букет Бриди передала Майри, чтобы та оставила его у Чёрной бухты. На этом фото она тоже должна была быть невестой. Она должна была, как и её подруга, отправиться с любимым человеком в большое приключение, в новую жизнь по ту сторону Атлантического океана. Но её счастье разбилось о скалы чёрного пляжа февральской ночью сорок четвёртого года. Моё сердце сжимается от боли, и я вспоминаю слова Майри.
Хорошо, что Бриди и мама были друг у друга. Хорошо, что они прошли этот тяжёлый путь вместе, бок о бок.
Флора, 1944
Когда пришла весна, Алека назначили патрулировать западный округ и повысили до командира. Он присоединился к новому экипажу на борту «Воздушного змея». Хотя Флоре трудно было вновь с ним разлучиться, она не могла забыть его окровавленные руки, сжимающие топор. Этот образ преследовал её во сне, и она, к своему стыду, ощутила что-то вроде облегчения.
Майри, хорошо знавшая Флору, не могла не заметить, как изменилось её настроение, и однажды, пока они ждали пассажиров, сидя в машине скорой помоши, спросила:
– Как у вас дела с Алеком?
– Прекрасно, – ответила Флора, но сама почувствовала, как неискренне звучит её голос. Она попыталась придать ему чуть больше беззаботности. – А почему ты спрашиваешь?
Ей не хотелось мучить подругу своими сомнениями. В конце концов, Бриди потеряла Хэла, а Майри едва не потеряла Роя. Флора должна была понимать, как ей повезло.
– Потому что это кажется мне странным. Как будто, когда он в море, тебе даже легче. Раньше всё было иначе. Снова трудности с его родителями?
Флора печально кивнула и повернулась к Майри.
– И это тоже. Но дело не только в этом, – призналась она. – Я чувствую, что теряю его. Как будто все настроено против нас, не только его отец. Его статус, продвижения по службе… Иногда кажется, будто всё вокруг сговорилось нас разлучить. Не знаю, смогу ли я бороться. И если уж совсем честно, не знаю, сможет ли он.
– Я знаю, тяжело быть в разлуке. Война так нас всех измучила. Но каждому понятно, как он тебя любит.
– Ты так думаешь? Потому что я уже не уверена. Он борется, Майри. И не думаю, что я могла бы облегчить эту борьбу.
– А, так это всё влияние сэра Чарльза. Не дай ему победить тебя, Флора Гордон! Не дай ему разрушить такую прекрасную любовь!
Тут вышел пациент, и разговор пришлось прекратить. По дороге на базу Флора повторяла про себя слова Майри и пыталась себя успокоить, но сомнения так и не ушли.
Алек должен был вернуться только осенью. Но, когда по обочинам дорог заблестели белые головки маргариток, а среди серых камней дамб зарозовел шиповник, Руарид сообщил, что в середине августа новый конвой соберётся в заливе Лох-Ю и отчалит в Архангельск. И Флора со смешанными чувствами стала вновь смотреть на северный горизонт, ожидая, когда в тёмно-синей воде мелькнёт проблеск тёмно-серого – вдруг это окажется «Воздушный змей», плывущий в гавань.
Первой новость узнала Бриди и поспешила через плац к машине скорой помощи. Впервые за последние несколько месяцев Флора увидела улыбку на лице подруги, и хотя щёки Бриди по-прежнему были белыми, как снег, а под глазами залегли фиолетовые тени, радостно было увидеть эту вспышку её прежней жизнерадостности, пусть и недолговечную, как пламя спички на ветру.
– Корабль Алека придёт в течение часа, – сообщила она, чуть запыхавшись, прижала руку к боку и, порывисто обняв Флору, поспешила обратно в столовую.
– Ну вот, – сказала Майри, потянувшись к ключу от машины. – Я наполню бак и как следует всё подготовлю на завтра, а ты переодевайся и иди на пирс.
– Передавай Рою привет от меня, – улыбнувшись ей, добавила Флора.
Майри кивнула. Рой пока оставался на ферме Маклаудов, помогал отцу Майри и набирался сил. Его лёгкие сильно пострадали, и они чуть не потеряли его из-за пневмонии, которая всё никак не проходила, так что ему пришлось несколько недель провести в больнице. Он то терял сознание, то вновь приходил в себя, дрейфуя между жизнью и смертью, но решительная хватка Майри помогла ему выбраться к берегам живых. К ней.
Потом она помогала ему написать письмо родителям, рассказать о героической гибели Хэла, о том, как отчаянно братья боролись, чтобы спасти корабль. Трижды буксир из залива Лох-Ю пытался перебросить трос к тонущему судну, и трижды сила шторма обрывала трос. Поняв, что корабль не спасти, братья поплыли к берегу, туда, где фары машин скорой помощи на вершине утёса освещали путь через водоворот. Они потеряли друг друга в этом шторме, но мысли о том, что Хэл благополучно выберется на берег, не давали Рою сдаться, несмотря на жестокий холод, лишавший его последних сил.
Они написали о Бриди, о том, как счастлив Хэл был с ней, как с нетерпением ждал новой встречи; они рассказали его родителям, как сильно его младшего сына полюбили все жители этой дикой горной земли, такой далёкой от его дома среди прерий.
И Рой пообещал, что скоро, как только въезд будет разрешён, вернётся домой, и не один, а с чудесной шотландской девушкой, с которой он теперь помолвлен. Он сказал Майри, что они все вместе принесут цветы на могилу Хэла, простой белый камень с его именем, датой рождения и датой кораблекрушения – 25 февраля 1944 года – на старом кладбище, на краю поля жёлтой пшеницы.
$
Алек молчал, и Флора чувствовала: его что-то беспокоит. Он шёл впереди неё по тропинке к озерцу, таща рюкзак со всем необходимым,