Читать интересную книгу Венера - Бен Бова

Фукс хмуро кивнул в подтверждение моих слов.

- Остается надеяться, что они находятся выше отметки в девять тысяч метров.

Тут я обратил внимание на острый пик одной кривой на осциллографе.

- Что это такое? - В висках застучало от внезапно охватившего меня волнения.

- Ерунда,- отмахнулся Фукс, едва взглянув на экран.

- Это не может быть сбой в системе,- настаивал я.- Такое исключено.

- Согласен,- сказал Фукс, присматриваясь к показаниям осциллографа.- Но для останков «Фосфороса» эти следы чрезвычайно малы.

- Малы? Да вы посмотрите на возвратный сигнал. Он работает, как аварийный маяк.

Он постучал костяшкой пальца по экрану.

- Интенсивность высокая, согласен. Но протяженность слишком невелика. Это весьма небольшой объект, предположительной формы…

Но какой именно формы, он сказать не успел. Вместо этого он заговорил в микрофон компьютера:

- Сравнить изображение радара с известными артефактами на поверхности.

«Венера-9» - появилась надпись в нижней части экрана.

- Первый робот, приславший фотографии венерианской поверхности,- сообщил Фукс.

- Вот это да! - пробормотал я, пораженный.- Эта штуковина лежит там уже сотню лет!

Фукс кивнул.

- Странно, как от него вообще что-то осталось.

- Если бы нам удалось его отрыть,- вырвалось у меня,- это могло бы стать ценным подарком ученым.

Фукс сфокусировал всю батарею телескопов корабля на останках старинного русского спутника, дав мне поручение проверить работу электронных цифровых увеличителей.

Почти полчаса ушло на то, чтобы вывести на экране сносное изображение, но, к счастью, «Люцифер» медленно плыл в нижних слоях атмосферы, как нож в масле.

Склон под нами пошел вниз, судя по показаниям телескопов.

- Вот он,- объявил Фукс, и в голосе его прозвучала гордость.

На меня это произвело совершенно незначительное впечатление. Какой-то там диск, понимаете, сверкнул где-то среди камней. Как банка из-под содовой, раздавленная ногой случайного пешехода.

- Ты видишь перед собой историю, Хамфрис,- объяснил Фукс.- Историю человечества.

- Но она такая маленькая,- возразил я.- Примитивная. Фукс расхохотался. Точнее сказать - фыркнул.

- В свое время это считалось вершиной технологии. Примерно век тому назад такой аппарат считалоя последним словом техники. Чудо творческой мысли. А теперь - в лучшем случае музейный экспонат.

- Если бы мы взялись притаранить его до музея…

- Да и то, пожалуй, он бы рассыпался в пыль, попробуй кто к нему притронуться.

Интересно… В таком климате, мягко говоря, с большой буквы в самом плохом смысле, в чистой двуокиси углерода, металл древнего космического судна сохранился на удивление хорошо. Это говорило о том, что атмосфера Венеры вовсе уж не так ядовита, как показалось вначале. Возможно, серная кислота и активные компоненты хлора, которые мы встретили в облаках, не опускались на поверхность, вероятно, застревая где-то повыше. По крайней мере, здесь они присутствовали в куда меньшей концентрации.

«Что ж, все к лучшему,- подумал я.- Значит, Алекса проще будет найти».

Фукс тем временем занялся проверкой данных радара. Мы снизились уже достаточно, чтобы рассмотреть подробности рельефа в телескоп. И тут, когда изображения, увеличенные цифровым способом, появились перед нами на экране, сердце у меня подпрыгнуло и екнуло.

- Это они! - заорал я.- Посмотрите… вон там, на земле.

- Это не Земля, а Венера…

- Все равно смотрите…

- Да,- согласился Фукс. После чего пробормотал несколько слов в микрофон компьютеру.

- Связь отсутствует,- отозвался компьютер.

- Но это же «Фосфорос»! - возбужденно лепетал я.- Вы только посмотрите…

- «Фосфорос» лежит на тысячу километров дальше, к Западу,- сообщил Фукс.- Неподалеку от Земли Афродиты.

- Тогда что же…- И тут я прикусил язык. Я понял, что было перед нами. Останки «Геспероса». Моего корабля. Мы ушли с курса, отодвинутые волной солнечного атмосферного прилива, и получалось так, что мы вернулись к месту падения «Геспероса», с поправкой на попутные ветра.

Фукс что-то там торопливо набирал на клавиатуре, и вскоре на экране появилась надпись:

«ГЕСПЕРОС»

Я уставился как завороженный на останки моего корабля.

На экране мелькали цифры. Данные гибели корабля.

Родригес лежал где-то неподалеку. А также Дюшамп и доктор Уоллес. И все техники.

«Наверняка Фукс сейчас думает о Дюшамп»,- решил я, глядя ему в мясистый затылок. Он любил ее?

Капитан встряхнулся и наконец оторвался от экрана.

- К несчастью, «Фосфорос» нам пока не разглядеть. Его останки на затемненной стороне. Но где?

- Можем подождать, пока эта часть планеты не перейдет на солнечную сторону,- предположил я.

Он только ухмыльнулся.

- Хочешь прождать три-четыре месяца? У нас не хватит припасов, чтобы задержаться здесь даже на две недели.

Я совсем забыл, что венерианский день длиннее земного.

- Нет,- сказал Фукс с явной неохотой,- лучше мы будем искать твоего брата в темноте.

«Великолепно,- пронеслось у меня в голове.- Просто великолепно».

Так мы и продолжили свой путь в раскаленной атмосфере планеты. Мы медленно и неторопливо скользили вниз, как герой поэмы Данте вместе со своим проводником.

Я забыл о времени. Мне все труднее было отслеживать его по куда-то непрерывно бегущим стрелкам, по мелькающим числам календарей. Мы постепенно забыли о времени дня и ночи. Тем не менее корабль вместе еще напоминал о том, что существует такая вещь, как время. Если не смотреть на приборы, забываешь о нем.

Я ел, спал, работал. То, что у нас было с Маргаритой… Лучше об этом вообще не говорить. Кроме Нодона, который нашел во мне ученика, готового слушать его до бесконечности обо всем, что касается насосов, остальной экипаж смотрел не меня как на прокаженного, от которого надо как можно скорее избавиться.

Фукс стал моим единственным товарищем. Он постоянно жевал эти дурацкие пилюли. Может, он в самом деле был каким-нибудь наркоманом? А у наркоманов, как известно, нет товарища лучше наркотика.

Наконец я почувствовал, что терпеть больше не в силах. Собравшись с мужеством, а может быть, просто самообладанием, я отправился к Маргарите в лазарет.

- Капитан меня беспокоит,- заявил я с бухты-барахты. Она оторвалась от микроскопа, над которым склонилась,

упрямо не замечая меня.

- Меня тоже,- отозвалась она.

- По-моему, он подсел на эти пилюли.

Глаза ее вспыхнули, однако она покачала головой.

- Боюсь, ты не прав. Дело совсем не в этом.

- Откуда ты знаешь?

- Я знаю о нем гораздо больше тебя.

С трудом подавив мгновенное желание возразить, я с деланным спокойствием произнес:

- Так в чем же дело, он болен? Снова покачав головой, она сказала:

- Я не знаю. Он не дает мне провести обследование.

- Тогда дела и в самом деле плохи. Неужели все так запущено?

- Может быть, это из-за переливаний,- предположила Маргарита.- Нельзя отдать столько крови без последствий.

- А у тебя что-нибудь получается с синтезом фермента?

- Делаю все, что могу,- отвечала она.- А могу я пока слишком мало.

- Значит, не сможешь? Она кивнула.

- Вряд ли это возможно. По крайней мере, с нашим оборудованием.

Я заметил в ее глазах досаду.

- Не хочу, чтобы ты в этом винила себя. Она грустно улыбнулась:

- Знаю.

- Я ценю все, что ты сделала для меня.

- Это… просто… Я знаю, как это сделать - теоретически, по крайней мере. Но нет оборудования. Это же простой лазарет, а не фармацевтическая лаборатория.

- Значит, если бы мы вернулись на «Третьей»…- Я не решался произнести до конца эту опасную фразу, которая могла стоить мне жизни. Я намеренно не договорил.

Это сделала за меня Маргарита.

- Если мы не вернемся на «Третьей» в течение сорока восьми часов, то тебе понадобится еще одно переливание.

- А если не получится?

- Лучше не спрашивай…

- Полагаю, Фукс не станет устраивать мне пышные проводы. Просто вышвырнет за борт, как…

- Не надо,- она покачала головой.- Не надо говорить этого.

- Да,- вздохнул я.- Чего там говорить, и так все ясно. Она вскинула голову:

- Но если капитан даст сделать еще одно переливание крови, он погибнет.

- Ну уж нет,- усмехнулся я.- Он слишком любит жизнь.

- Что ты имеешь в виду?

Я снова затронул ее чувствительный нерв.

- Я о том, что он не станет жертвовать своей жизнью ради сына врага.

- Ты в этом уверен? - спросила она каким-то незнакомым тоном.

- А как же. Это было бы просто бессмысленно. Когда впереди ждут такие деньги и все остальное,- что такое «остальное» я умышленно говорить не стал, подразумевая, естественно, ее.

- Ты просто завидуешь ему.

- Завидую? Вот еще!

- Да. Именно завидуешь. Я ответил не думая:

- Да, естественно, завидую. Ведь ты принадлежишь ему, и это меня бесит.

- А что, если я скажу тебе, что не принадлежу ему?