А мне их, – он махнул рукой на притихших детей, – чем прикажите кормить?
У меня поникли плечи, а от участливого взгляда Эдварда становилось только хуже.
– Первые несколько седмиц еще держались, люди по старой памяти захаживали, но за последние дни ни одного покупателя. А я не могу продавать по той же стоимости, что из других королевств завозят, это всё равно что задаром отдать. Мне на этом семью не прокормить.
– Но, дружище, – успокаивающе начал один из торговцев, – сколько новых возможностей появилось в коммунах благодаря новым указам королевы. Наверняка и для тебя найдется подходящее дело.
– А что мне до этих возможностей? – скривился мужчина. – Я всю жизнь кузнецом был, только им быть и умею! Нет, в Гримвальде для таких, как я, теперь нет места.
– И что же вы намерены делать? – спросил второй торговец.
– Да чего же? Мастерскую я свою продал, – вздохнул кузнец, как-то разом растеряв всю ярость. – Вот с семьей перебрались в Горнхольц, будем здесь обустраиваться. В королевских кузнях оно, конечно, не то же самое, что свое дело иметь, зато точно хватит монет, чтобы детей вырастить.
Женщина зарыдала в голос. Торговцы не без жалости посмотрели на семью кузнеца и, пожелав им удачи на новом месте, поспешили вернуться за свой столик. Потеряв всякий аппетит, я попросила Эдварда как можно скорее покинуть таверну.
Впервые чувствовала на сердце такую тяжесть. Представив, сколько семей сейчас еле-еле сводят концы с концами из-за того, что я решила всему королевству нанести добро, мне стало по-настоящему дурно.
– Не стоит так грустить из-за этих людей, Гримхильда, – мягко произнес Эдвард, когда мы вышли. – Они могли приспособиться к новым условиям, когда в королевстве начались изменения, но предпочли сдаться, упрекая во всем королеву и других горожан. Сделайте выводы, возможно, некоторые указы вам стоит впоследствии скорректировать, но не вините себя в бедах каждого подданного. Многие люди – творцы своих собственных проблем.
– А вы сделали выводы, Эдвард? – слабым голосом спросила я.
– Еще какие, – кивнул король. – Уверен, эти три седмицы для нас обоих оказались весьма… познавательными.
Он приобнял меня за плечи. Улыбнувшись, я прильнула к нему, обхватив за талию, и на душе полегчало.
Когда настал день торжества, все было готово. Пропитавшиеся зельем ягоды я сложила в расшитый ридикюль, Галлахер передал королю послание, что он и небольшой отряд, который ему удалось собрать, ждут наготове вблизи замка, а Фроло подтвердил, что наши имена внесены в списки приглашенных. Мы заказали роскошный экипаж, достойный четы Габсбургов, огромную карету с темно-бордовой обшивкой, украшенную золоченой резьбой по дереву и бронзовыми деталями. Когда над Вильдорфом взошло полуденное солнце, кучер ударил хлыстом, подгоняя четверку крепких гнедых лошадей, и наш экипаж тронулся.
Мы направлялись в королевский замок, еще не догадываясь о том, что нас ждет.
Глава 23. Странные и опасные разговоры
Карета неслась, поднимая столбы дорожной пыли. Леса сменялись холмами, и вскоре мы выехали на серпантин, который, как я уже знала, вел к столице и королевскому замку. В дороге меня охватило противное, липкое ощущение, смесь тревоги и предчувствия надвигающейся беды. Чтобы немного успокоиться, в очередной раз провела пальцами по лежащему на коленях ридикюлю, нащупала спрятанное в нем зеркальце и осторожно его сжала. Роджер тут же отозвался едва ощутимой вибрацией, подбадривая меня. Последнее время он был совсем тихий, почти не шутил и не ехидничал, лишь молчаливо поддерживал, когда я начинала расклеиваться.
Король, в отличие от меня, выглядел совершенно расслабленным. Он сидел напротив, откинувшись на мягкую спинку и вытянув длинные ноги вперед, кончики его остроносых начищенных ботинок слегка касались моих спрятанных под пышной юбкой туфелек.
– Нам нужно постараться всё сделать тихо, не привлекая лишнего внимания, – сказал он, поглядывая в окно. – Нельзя, чтобы у гостей возникли подозрения, что переворот почти удался.
Услышав эти слова, я поняла, что спокойствие короля напускное, голос его звучал напряженным и выдавал истинные чувства. То, что нам предстояло сделать, волновало Эдварда не меньше, а то и больше, чем меня. Все же речь шла о его королевстве и, вполне вероятно, о его родном сыне. Обсудив несколько раз план действий, мы пришли к выводу, что необходимо как можно раньше увести из бального зала принца и Белоснежку для приватного разговора. И сделать это в образе неизвестных никому графа и графини будет непросто. Как и в случае с приворотным пирогом, Белоснежка должна собственноручно накормить Кристиана пропитанными антидотом ягодами. И здесь возникала новая трудность. Как уговорить влюбленную девицу сделать это добровольно?
Когда солнце уже клонилось к закату, мы наконец добрались до столицы. Снедаемая тревогой и волнением, я уже с трудом сидела на месте. Выехав из города в направлении замка, экипаж неожиданно остановился. Рядом с каретой возникли двое вооруженных стражников.
– Какие-то проблемы? – Эдвард выглянул в окно и окинул подошедших мужчин вопросительным взглядом.
Все мое тело напряглось как натянутая тетива, я затаила дыхание. Что, если стражники как-то поймут, что мы не те, за кого себя выдаем?
Один из них спросил у короля, кто мы и куда направляемся. Эдвард назвался графом Габсбургом и сообщил, что едем мы на бал. Второй стражник, который держал в руках довольно увесистую книгу, услышав слова Эдварда, раскрыл её, прошелся пальцем по странице и, очевидно обнаружив наши имена, коротко кивнул. Получив отмашку, кучер снова ударил хлыстом, и наша карета продолжила движение. Услышав мой громкий вздох облегчения, король усмехнулся и медленно моргнул, как бы говоря: «Первый этап пройден».
К замку, словно вросшему в скалу, вел широкий мост, на котором скопились десятки разномастных карет, ожидавших своей очереди въехать в главные ворота. Процессия двигалась медленно, и когда очередь, наконец, добралась до нас, солнце уже полностью скрылось.
Мост заканчивался темным туннелем, возле которого несли караул вооруженные стражники, каждую проезжающую мимо них карету они провожали пристальным взглядом. Преодолев небольшое расстояние в кромешной темноте, мы выехали на ярко освещенный внутренний двор. Карета остановилась, подскочивший к ней лакей в темно–сером камзоле распахнул дверцу и почтительно склонил голову. Эдвард медленно спустился с непередаваемо величественным видом и подал мне руку. В прошлый раз рассмотреть замок толком не удалось, мы пробирались потайным ходом, и я видела только кабинет, небольшой коридор и тронный зал. Сейчас же я могла оценить парадный въезд замка. Вымощенную гладким белым камнем просторную площадку окружали скальные стены, вдоль которых протянулись деревянные укрепления. Каждое из них украшали сложенные в сетку и подвешенные на близком друг от друге расстоянии кристаллы, что подобно прожекторам подсвечивали