Я только и успевала открывать и закрывать рот, не сумев вымолвить и слова от потрясения. В голове билась только одна мысль: «Вот оно чо, Михалыч, вот оно чо»! Диотка недовольно смотрела нам в след.
Мы приехали домой, и Марко весело поведал о нашем знакомстве с будущим директором Лизиной школы. Но я не разделяла позитивного настроя своего мужа:
- Марко, прошу тебя, одумайся! Ещё есть время! Это не школа, это же настоящая тюрьма, ты же слышал её – шаг влево, шаг вправо – как попытка побега! Может быть, стоит подумать о том, чтобы не отдавать ребёнка туда?
- Не понимаю твоего беспокойства, дорогая! – вступилась за Марко Милинка – госпожа Шнайдер добрейшей души человек, я сама у неё училась. Даже странно, что она не вспомнила тебя.
Я опасливо пробормотала что-то типо: «Действительно, очень странно», но от своей мысли не отступилась. У них и карцер, поди есть, для тех, кто не соблюдает порядок и дисциплину. То есть, для таких, как Элиза Валер.
В вопросе обучения Марк проявил недюжинную твёрдость, так что уже через две седьмицы мы всей семьёй находились в маленькой комнатке для визитов в ожидании возможности увидеть своего ребёнка. Её привела невысокая сухопарая женщина – воспитатель младших девочек и сказала строго:
- Валер! У вас есть один час на свидание с родственниками. После этого вернёмся к уборке вашей комнаты.
- Да, госпожа Миллер – устало откликнулась Лиза.
- Лизонька, доченька, скажи мне, эти люди тебя обижают? Заставляют убирать комнаты? – первым делом задала я волнующий меня вопрос.
- Ну что ты такое говоришь! Конечно нет, просто я была столь неловкой, что разбила чайную пару, оттого и убирать теперь приходится… - Лиза спокойно посмотрела мне в глаза.
«Бьют! И ещё вдобавок издеваются, фашисты проклятые, недаром тебе всё это с самого начала не нравилось!» - выразила своё мнение шиза – «А не говорит ничего потому что боится, что и у стен есть уши».
- Тебе нравится в школе, милая? – Стефан включился в разговор – ты немного похудела здесь.
- Конечно, дядюшка! Просто тут не кормят особыми разносолами. Блинов и пельменей точно не дождёшься…
«Ты слышала это, подруга? Она говорит, что тут дети голодают!»
По возвращению домой я заявила самым решительным тоном, на который только была способна:
- Ребёнка надо спасать! Он претерпевает муки, находясь в стенах этого заведения! Вы видели лица этих диотов? Это страшные люди.
- Что ты такое говоришь? Я не узнаю тебя, дорогая! Я сама закончила эту школу, и прекрасно помню все условия… но да, госпожа Шнайдер немного строга, а госпожа Фишер так и вовсе розги редко достаёт. В старших классах допускается ненадолго гостить дома. А сейчас мы видимся два раза в месяц…
«Так всё-таки их бьют» - зашлась в истерике шиза.
- Ну не знаю… отчасти Анна права, местечко там и правда унылое – неожиданно поддержал меня Стефан – но у нас катастрофически мало информации. Нам бы лучше заиметь человека внутри Академии. Тогда бы мы всё могли узнать из первых, так сказать, уст!
Глава 38
Глава 38
Свето-шумовые гранаты относятся к нелегальному оружию,
Призванному вывести противника из строя
Ярким светом и резким громким звуком.
Время потери зрения может достигать
30-60 секунд, а потери слуха до нескольких часов.
Википедия
Милинка с Марко просто хмыкнули на сомнения Стефа, и перевели разговор на другую тему. Я же взяла дорогого родственника под ручку, отвела в сторонку, и сообщила самым суровым тоном:
- Лизонька в опасности! Готов ли ты помочь мне проникнуть внутрь, узнать про эту тюрьму и вызволить ребёнка?
- Ты подожди паниковать – Стефан поморщился и отодрал свою руку – вот узнаем всё доподлинно, тогда и будем решать.
- Не вижу повода откладывать это на потом, мы можем заняться выяснением немедленно – подытожила я беседу, и пошла разыскивать обмундирование для тайного проникновения в стены этого учебного заведения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Едва стемнело, как мы с ноющим Стефаном стояли возле высокого школьного забора, тихо переругиваясь между собой.
- За кого ты нас вообще принимаешь? – вяло скулил мой кузен – что это за маскарад?
Мы были одеты в неприметную одежду разнорабочих: клетчатые рубахи с высоким воротником и широкие брюки из плотной ткани, на голове были повязаны шарфы, которыми они прикрывают лицо от пыли и грязи во время работы. Под ногами увивалась довольная Бусинка. Она увязалась с нами в дорогу и отказывалась реагировать на наши команды, поэтому мы плюнули и взяли волчицу с собой.
- Буся! Сторожи здесь! – сурово сказал Стефан и подставил мне руки, дабы я перемахнула через забор.
Затем перепрыгнул сам. Не успели мы сделать и пару шагов по саду Академии, как Бусинка легко перемахнула ограждение, не став утруждать себя какими-то ни было нашими командами. Мы тяжело вздохнули, но с полпути сворачивать не собирались. Нам стоило найти жилые корпуса, попасть внутрь, и посмотреть, что у них там за шпицрутены, и как они используются.
Собственно, ничего особенного – мы быстро нашли крыло, в котором жили преподаватели школы. Но ничего интересного узнать не смогли, если не считать таковым тот факт, что директор школы Шнайдер не могла похвастаться наличием богатой шевелюры, и даже тот тощий пучок волос, который красовался на голове госпожи во время нашего визита, был накладным… Ну или то, что воспитатель Миллер любит тайком есть по ночам.
Всё это было ничтожно и недостойно нашего внимания. Мы обнаружили крыло, где жили воспитанницы, и мелко потрусили к нему.
- Ничего не видно. Нужно проникнуть внутрь через приоткрытое окно пустой спальни, а там и комнату Лизы найдём – внёс дельное предложение Стефан – уж если они и измываются где-то над детьми, то наверняка в своих спальнях, на горох они их ставят, али заставляют молитвы читать до рассвета? – Стефан немного задумался, споткнулся об волчицу и довольно закончил - либо и то, и другое.
Я просто молча кивнула, не в силах вынести тяжесть подобных предположений, карабкаясь внутрь помещения. Когда я с пыхтением и сопением перемахнула подоконник, Бусинка уже была там. Она весело обозревала кряхтящую меня, видимо не предполагала, что простая поздняя прогулка может вылиться в такую весёлую игру. Стефан тоже закарабкался, неловко поправил непривычную одежду, и предположил, коли уж мы незаконно проникли в чужое помещение, то нам следует хотя-бы прикрыть лица для того, чтобы оставаться не узнанными. Я с благодарностью приняла критику дорогого родственника, оценив по достоинству его осмотрительность, взяла кончик шарфа, и прикрыла лицо до самых глаз. Мы открыли дверь пустующей спальни, и попали в темноту коридора.
- И куда дальше? Доставай фонарь! Я совершенно ничего не вижу – тихо бурчала я, двигаясь по стеночке в неизвестном направлении.
- Боюсь, что я об этом не подумал, даже свечку не захватил… - прошептал Стефан – и вообще это твоя идея! Так что все претензии к тебе тоже! Ты организовываешь вылазку, разведку и нападение на школу, а я оказываю посильную психологическую помощь!
Я отозвала назад свою благодарность Стефану, и мы, стоя в темноте коридора, начали тихо переругиваться. Я думаю, так бы продолжалось вечно, но, на наше счастье, заметили тихо бредущую старушку вполне учительского вида со свечечкой в руке. Что же нам делать? Стоять тут до рассвета? Либо мы можем сделать вид, будто немного задержались на свидании со своим ребёнком, и вот как-то заблудились! Так и скажем старушенции, дай Бог, не поднимет скандал.
- Я прошу прощения, мы слегка заблудились… - начала было я, сделав шаг вперёд, дабы попасть в крошечный круг света от дрожащего пламени свечи – не могли бы вы подсказать, где спальни девочек?
Я улыбнулась максимально доброжелательно, но не получила взаимности. Женщина дрожащим пальцем показала куда-то за наши спины, и стала аккуратно сползать по стеночке, явно собираясь грохнуться в обморок. Стефан торопливо забрал у неё свечечку, поблагодарив кивком головы, и сумрачно буркнул мне: