трезво. Замечаешь надменность, подачу сына в ореоле святости, снисходительность по отношению к себе, в общем, все нюансы, не бросающиеся в глаза, но едва видимые и негативные, – надо бежать подальше от него самого и его мамы. Я об этом не догадывалась, а сомнения у меня были, только не прислушалась к себе и сделала роковую ошибку, которая разгромила мою жизнь. Из-за родного папочки моя Аня инвалид! Это же члены его кружка вкололи синтетику, а у нее непереносимость каких-то компонентов, хорошо хоть не аллергия, умерла бы от анафилактического шока.
В сердцах Тамара бросила ложку на стол рядом с плитой, оперлась руками о столешницу и опустила голову. Надо думать, даже малейшее воспоминание до сих пор возвращает ее в ту страшную ночь, когда пропала Аня, последствия оказались тяжелейшими. Павел поспешил подойти к ней, взял со спины за плечи, у него нашлись и нужные слова для нее в эту минуту беспомощности, когда эмоции начинают руководить:
– Царица Тамара… Ты же чертовски сильная женщина… и красивая… и мудрая… Оставь ту историю там, где она случилось. Все, что можно, было исправлено, а что не нельзя исправить, и ты знаешь, что нельзя, все равно надейся и бейся, чтобы исправить. Ты ведь царица, а царские особы не сдаются.
– Прости… прости, я… нечаянно…
В следующий миг, у нее глаза стали круглыми – губы коснулись ее щеки… шеи… виска… Это что, поцелуи? Павел?! Но никого другого здесь нет. Тамара повернула лицо к нему, она хотела только посмотреть в бесстыжие глаза, но встретилась с губами… и полностью развернулась, обхватив его шею руками. Он чуть-чуть оторвал ее от пола и потихоньку передвигался, вот и кухня позади… а вот и спальня… Кровать не застелила, неряха! Но тут она еще вспомнила:
– Павлик, а ужин? Остынет…
– Потом. Подогреешь.
Действительно, подогреть-то пара пустяков…
Утро началось с конфликта, причем на этот раз…
…Ирэна стояла твердо на своем: ни на какую работу и ни за какие деньги она не пойдет. Если раньше в спорах она становилась торговкой, хабалкой, а лексикой пользовалась – не всякий пьяньчужка знает столько своеобразных идиом, то в сегодняшнем споре с Лялей в ней проснулась аристократка, разумеется, в ее понимании. Ирэна кушала за завтраком пирожное, держа его в руке и оттопырив мизинец, запивала чаем, тоже оттопырив мизинчик и говорила нежно, мягко, певуче и спокойно:
– Катись ко всем хренам со своим барахлом. Оно твое? Вот и бейся за него. А я за свою жизнь обязана беспокоиться, мои тонкие нервы еще одного нашествия не выдержат, треснут. Да и тебе я бы посоветовала лечь в кроватку, положить на голову мокрую тряпку и сказаться умирающей.
Ляля поменялась с ней местами, пробить это цветастое и наглое существо не смогла, аргументы отлетали от Ирэны, как пинг-понг, потому заорала:
– Ты не понимаешь? У меня работают люди! Им всем нужны деньги! Чтобы жить, купить одежду, купить поесть… Не пирожные, а картошку!
Ее добили оттопыренные мизинчики, Ляля слегка ударила по руке с пирожным, которое воткнулось прямо в нос чучела с мизинчиками.
– А деньги появятся только с продаж! – закончила Ляля.
И на этот раз исключительно в аристократической манере, Ирэна, взяла салфетку, вытирая лицо от крема, посочувствовала хозяйке дома:
– Всегда говорила: торговля делает человека некультурным хамом, ты продемонстрировала свое некультурье.
– Бескультурье! Бес! – гаркнула Ляля, упав ладонями на стол. – Ты издеваешься? Хотя бы ради памяти Татьяны…
– Да не трожь ты ее, – перешла Ирэна на свой обычный тон без выкрутасов. – Я за ради Таньки хоть куда, но ее нет. А вы есть. Вы чего-то там накрутили, теперь за вами гоняется какая-то мразь, я хочу знать, почему она гоняется и за мной!
Ляля выпрямилась, не сводя глаз с несчастья за ее столом, тон снизила, вероятно, очень устала уговаривать:
– Узнаешь. В свое время. Когда все закончится.
– Закончится? Нашей смертью? В гробу мне все это будет до задницы. Не поеду с тобой, не уговаривай. Я боюсь. Ты понимаешь это слово? Бо-юсь!
Швырнув в нее полотенце, Ляля ушла в прихожую, а Ирэна продолжила есть пирожное и допивать остывший чай. Совесть не мучила ее, не-а. Вчерашние шаги убили совесть и все, что с нею связано. У Ирэны уже был наработанный опыт с вторжением чужого на ее территорию, вчера она и шепнула Ляльке:
– Звони в полицию. Громко. И говори, как есть…
– Алло, полиция? Ко мне в салон кто-то пробрался… Я нахожусь в салоне… Работаю здесь, это магазин… В салоне два входа, мой кабинет со стороны черного хода в конце коридора… Оба входа я лично закрывала, но по коридору кто-то ходит! Пожалуйста, срочно приезжайте.
И подействовало. Шаги рванули прочь. Полиция приехала быстро, салон был открыт! Нет, не взломан, а открыт! Да, да, открыт! Полиция сделала вывод: хозяйка салона забыла его закрыть, кто-то пробрался и решил удостовериться, что никого нет в магазине, поэтому ходил перед ограблением… если этот человек реально был, а не плод воображения двух экзальтированных женщин.
– Лялька, а ты точно закрыла салон? – спросила Ирэна, когда полиция отъезжала, а они, как две тумбочки стояли по бокам входа в салон.
– Не забыла, – ответила та. – Мой салон… это моя жизнь, после закрытия я хожу по залу, любуюсь им, поправляю модели. Это своего рода ритуал, никогда его не нарушаю. Ничего не понимаю.
– А твой Арик не мог спереть ключи?
Ляля посмотрела на нее с жалостью, после снова уставилась туда, куда уехала машина с полицейскими, выдержала паузу и наконец:
– Зачем Аристарху пробираться в мой салон тайком?
– Ну, не знаю… Вдруг он шпион чей-то… В бизнесе полно шпионов, я передачу смотрела. А ты стала поперек горла многим модным магазинам.
– Ключи всегда со мной…
– А слепок снять?
– Дослушай. – Ляля даже не повысила голоса. – Слепок можно снять с ключей, но не с таблетки, которая отключает сигнализацию. Или набрать код, который знаю только я.
– Тогда я не знаю… Но шаги мы слышали.
– Самое паршивое, что и я не знаю. Волшебник, что ли?
– Так я тебе и поверила, – буркнула Ирэна. – А запасная таблетка есть? Ну, на тот случай, если потеряешь ее – как откроешь?
– Есть. Дома.
Как выяснилось, запасная таблетка лежала на месте. Это было вчера, а сегодня с утра Ирэна устроила забастовку. С ее точки зрения – кто же попрется в салон после таких событий? Дома надо сидеть. Но