Читать интересную книгу Сердце Пармы - Алексей Иванов

На вышку вверх карабкались двое ратников, и Вольга, как в вора, что лезет за яблоками, вцепился в полу кафтана нижнего московита. Но верхний вдруг захрипел и повалился назад – из его глазницы торчала стрела. Все трое рухнули на землю, сломав несколько ступенек. Вольга хорьком вывернулся из-под тел и рванулся обратно. Он выскочил на помост вышки и увидел дико нацеленную ему в лицо стрелу князя Михаила. Ни о чем не думая, Вольга схватился за лук князя и рванул его к себе. «Только бы взять живым!..» – пронеслось в голове.

– Не стреляй! – отчаянно закричал он всем вокруг. – Это пермский князь!..

И тотчас в спину его что-то ударило с такой силой, что его швырнуло на пермяка. Вольга обхватил Михаила, боясь расстаться с добычей, с надеждой, с жизнью, – и вдвоем, проломив ограду, они полетели вниз.

Вольга очнулся, когда его окатили водой. Над ним с деревянным ведерком стоял знакомый ратник Тимоха и улыбался во весь рот.

– Очнулся, витязь? – радостно спросил он, помогая Вольге сесть. Голова у Вольги кружилась, его тошнило, ломило спину, будто на лопатке выжгли тавро, левая рука еле шевелилась.

Вокруг была Искорка – та и не та. Меж низких керку, на их земляных крышах, на валу грудами лежали мертвецы. Бродили, нагибаясь, измученные ратники с окровавленными по локоть руками – собирали оружие, вытаскивали раненых, тупо кололи копьями недобитых врагов. Трава была черная и мокрая. Что-то дымилось. В небе над Искоркой носились и верещали птицы. Отовсюду слышались стоны, хрипенье, тихий вой изрубленных, искромсанных людей.

– Повезло тебе! – вопил Тимоха Вольге, точно глухому, и все совал ему под нос какую-то кривую железку. – Дядя Пахом в пермяка сулицу метнул, а рука у него, помнишь, какая? Не будь у сулицы наконечник сломан – насквозь бы тебя пробило!..

– Где пермяк? – хрипло спросил Вольга.

– Вон лежит, живой... – Тимоха вдруг стукнул наконечником Вольге по лбу. – Оглянись, поклонись князю!..

Вольга посмотрел назад через плечо. За его спиной стоял конь, а в седле сидел сам князь Федор Пестрый Стародубский, глядевший на Вольгу холодно и равнодушно.

– Этого и пермяка – обоих в поруб, – негромко велел он.

Молчаливые стражники помогли Вольге подняться и дойти до землянки, где ночью проходил совет пермских воевод. Вольга еле доплелся и в землянке сразу свалился на кучу желтых еловых лап на берестяной подкладке. Потом стражники притащили и пермского князя, осторожно уложив его на вторую лежанку.

– Братки, принесите попить, – попросил Вольга.

– Принесу – хмуро сказал один.

Воды Вольга не дождался – мгновенно уснул, а может, впал в забытье.

Его растолкали на закате и повели к князю. Вольга шагал, как чумовой, мотал башкой, чтобы прийти в себя. Вокруг московиты все еще ворошили мертвецов, разыскивали своих и на корзнах, плетеных носилках, просто на шестах уносили вниз, к скудельне. «Эй ты, как тебя?.. – кричал один ратник другому и показывал, держа за волосы, отрубленную голову. – Это пермская или вашего косоглазого?.. Ну так забирай себе!..»

Пестрый сидел на каменной колоде у ворот Искорки. Лицо его странно пожелтело, глаза округлились, как у совы, – видно, и князю в эти дни пришлось несладко. Закат угрюмо горел за Колвой, словно облил кровью Искорскую гору.

– Ну, что ты мне споешь? – спросил Пестрый.

– Дозволь сесть, ноги не держат...

– Садись, – разрешил князь.

Вольга опустился на другой камень напротив князя. Он поглядел в глаза Пестрого и вдруг понял, что теперь уже ничуть его не боится, не уважает. Пестрый стал для него пустым местом.

– Грешен перед тобой, – сказал Вольга. Пестрый усмехнулся и кивнул. – Дурь взыграла. Захотелось почести, славы, милости твоей... Как давеча в разведке пермского князя увидел, так и втемяшилось: возьму его в полон сам и тебе притащу. Он без охраны, один ночью ходил... В общем, повязали меня пермяки. Думал – конец, ан нет: только в яму посадили. Ну а как вы на гору приступом пошли, сторожам не до меня стало, побежали к частоколам. Я развязался и утек.

– Простенькая сказка, – заметил Пестрый.

Вольга развел руками.

– Не верю я, – рассудительно заметил князь. – Думаю, повесить тебя надо.

– Воля твоя, – Вольга уставился в землю. – Только кабы не я, не видать тебе пермского князя живым. А мертвый он разве ж нужен Иван-то Василичу? Не за упокойником тебя Москва послала.

– Не твоего ума дела государственные, – спокойно сказал Пестрый и задумался, похлопывая себя по голенищу сапога собранной плетью.

– Я, Вольга, добра не помню. Больно уж это для дела обременительно, – наконец произнес Пестрый, посмотрев на Вольгу. – Но чем-то ты мне приглянулся... – Пестрый криво улыбнулся и пожал плечами. – Ладно, живи. Но вдругорядь помни – ждет тебя дыба и петля. В рындах я тебя не оставлю. Ступай в тысячу Кузьмы Ратманова, и пусть он тебя к сотнику Подберезовику простым воем поставит. У Подберезовика не пошалишь. Он из тебя дурь вместе с душой вытряхнет.

Вольга поднялся и поклонился.

– Благодарю за милость, князь.

– Бога благодари. И язычников.

Чуть пошатываясь от слабости, Вольга побрел прочь. В душе его не было радости, не было облегчения. «Второй раз меня Перуновы дети спасают, – думал Вольга. – Сейчас, да еще тогда, в разведке, у пермяцкого костра... А ведь я их сгубил. Боги, что ль, ихние добрее, или я уже иду по узкой улочке, на которую свернул, сам не ведая, когда и как?..»

Поздним вечером, сидя на стану у костра, Вольга уже отколачивал камнем лезвие пики, доставшейся ему от какого-то убитого в бою ратника, а ночью спал в большом шалаше вместе со своим десятком и десятником. Уже следующей ночью десяток Вольги караулил на горе пленных пермских князей.

Их было шестеро. На ночь их загнали в землянку. Толстые бревна стен, окошки-щели и крыша накатом с земляной засыпкой поверху. С трех сторон скальные обрывы, смертельно опасные даже в светлой темноте севера, а в воротах на Княжьем валу караульные развели костер. И внизу, у первого вала, обосновалась вся сотня целиком. Дверь в землянку придавили тяжеленной каменной колодой, которую притащили втроем. Вольга сидел перед ней на обугленном с одного конца бревне, что осталось от другой, сгоревшей землянки. Положив возле ног пику, Вольга уперся локтями в колени, а скулами уткнулся в кулаки.

Его опять душила тоска. Что ждет его в жизни? Побудки, походы, схватки и увечья, если не гибель, тумаки десятников и плети князя. Может, через много лет он и сам станет десятником, а к седине поднимется до сотника. А потом – нищета одряхлевшего бывальца, у которого только переметная сума да воспоминания. В лучшем случае быть ему сторожем и бродить с колотушкой ночами вокруг хором какого-нибудь боярина. Ни отца с матерью, ни братовьев. Ни жены, ни сынов, ни внуков-разбойников... Можно, конечно, там, на Руси, уйти из дружины, осесть на землю или, что ближе, на рыбные ловы, да сладок ли на Руси удел смерда? Эх, доля, доля, где тебя искать?..

Краем глаза Вольга условия какое-то шевеленье тьмы и тотчас же вскочил, подхватив пику. Под яркой луной тускло светилась вытоптанная площадка городища, чернели провалившиеся землянки, идолы, покосившаяся вышка на валу. Невдалеке горел костер, слышались голоса. Вольга с пикой наперевес пошел вокруг своей землянки и в тени угла, в лопухах и бурьяне различил что-то темное, сжавшееся, дернувшееся убежать.

– Ну-ка стой!.. – шепотом крикнул Вольга. Шепотом потому, что вдруг это нечисть какая пермская? Пусть лучше бежит отсюда.

Человек в бурьяне замер.

– Встань, – велел Вольга.

Человек встал. Был он невысокий, хлипенький. Лицо закрывал колпак.

– Руки подыми.

Руки поднялись над опущенной головой. Рукава съехали вниз, и руки оказались тоненькими и от луны белыми, как кость.

Острием пики Вольга зацепил и сдернул колпак, из-под которого посыпались длинные черные волосы. Перед Вольгой была девчонка.

– Ты кто такая? – изумился Вольга.

– Я к мужу пробиралась... – дрожащим голосом ответила девчонка по-русски. – Он у вас в полоне...

– У нас в полоне одни князья.

– Он князь...

Вольга окинул взглядом фигурку девушки и опустил пику. Какая-то щемящая нежность затеплилась в его душе: вот девчонка тоже, как и он, – собака без хозяина, не знает, к чему прижаться.

– Ладно, нечего руки маять, – сказал он. – Как ты сюда мимо караула пробралась, коза?

– По скале залезла. Вверх не страшно, если назад не глядишь.

Вольга помолчал, перекатывая желваки.

– Люб князь-то? – со злостью и завистью спросил он.

– Не люб... – тихо ответила девчонка.

Они стояли друг напротив друга, не зная, что сказать.

– Пусти меня к князю, – тихо попросила девушка.

Вольга покачал головой.

– Нельзя. Да и зачем тебе к нему? Сгибнешь ведь.

– Я и так сгибну.

Вольга даже растерялся.

– Ты лучше добром иди отсюда, – наконец сказал он. – Давай я тебя караулу отведу...