Читать интересную книгу Stronghold - Ник Демин

Камаз, с широким разворотом, направился к нашим, с шиком затормозив метрах в трех от них. Мы вывалились из кабины на улицу: Здорово, – заорал Андрюха. Мужики подошли и по очереди крепко обняли его. Ну, привет.

Мы тут вам кое-какие запасы притаранили. Из оружия опять-таки кое-что. Из жратвы… – Паша засмущался.

Андрюха ничего не говорил, только смотрел такими глазами… что мне тоже стало неудобно. Положение, как обычно, спас Саня. Деловым тоном он продолжил Пашину речь:

Андрюха, не скроем, ты здесь получаешься на переднем крае обороны. Так что мы посовещавшись решили: тебе главное устроиться и зацепиться здесь. Сажай, что можешь, главное обороноспособность, мы тебе осенью поможем продуктами. Вот здесь, – он подал ему тоненькую папочку, – все основные сигналы о помощи. Мы оставляем тебе бригаду плотников и подразделение охраны, которое будем менять через месяц. Они будут учить твоих людей. В случае нападения, тебе необходимо будет продержаться тридцать минут. Это расчетное время, за которое мы сможем прийти на помощь. Если же зажмут, то уходите по трассе в нашу сторону. Мы поможем оборудовать огневые точки, которые будут работать в обе стороны. По обе стороны трассы устроим засеки. На транспорте можно будет подобраться только со стороны города, со стороны леса только пехом. А на себе тяжелые вещи не протащишь.

Он еще много что говорил, уже за столом, который соорудили на скорую руку Андрюхинские женщины. Мы немного попраздновали (без спиртного), а потом отправились по домам. Меня ждало два джипа. За рулем сидела Алина, на переднем сиденье устроился Ильяс, со мной сзади уселся Семеныч. Алина вдавила гашетку в полик и джип понесся по темному шоссе. Негромко бурчала магнитола, голосом Сергея Мазаева, что-то пояснял Семеныч, изредка прерываемый Ильясом и еще реже Алиной. Поддакивая в нужных местах и кивая головой, типа участвуя в беседе, я сонно слушал всех сразу и тихонько улыбался. Я ехал домой.

Эпилог.

Выскочив на бугор, я остановился. Всадники, сзади – замерли, стараясь не шевелится и не сбивать меня с мысли, а я просто стоял и любовался. Точно в этом месте я остановился, когда первый раз видел долину. Заросшее мелколесьем пространство, какие-то развалины внизу, небольшое озеро, покрытое серым ноздреватым льдом и я с отчаянной попыткой чего то добиться. Сзади поджимало предчувствие беды, спереди была неизвестность. Вперед толкало чувство отчаяния и желание выжить, хотя больше всего мне тогда хотелось жить никого не трогая, ходить на работу, получать зарплату и точно знать, что будет завтра. Было страшно оставаться на месте и очень страшно идти дальше, туда, где нет будущего, к которому мы привыкли и на которое рассчитывали. Оставалось либо потеряться в массе, либо попытаться поставить себя сверху над людьми.

Вроде бы времени прошло так мало, а столько уже позади. Если сначала мы подсознательно все равно ждали возвращения централизованной власти, то сейчас мы не только не надеемся на это, но, я думаю, даже активно воспротивимся этому. И слава богу есть чем. Вот моя долина. Вся зеленая, около озера выстроены домики, даже отсюда кажущиеся аккуратными и красивыми. Дымит кузница, в дальнем конце носится табун лошадей. Статично расположились коровы. От селения несет запахом хлеба, кто-то орет, визг свиньи. Пылит куда-то телега с несколькими фигурками на ней. На холме в центре возвышается дом, но не тот, бункер, который мы построили в самом начале, нет. К бункеру примыкает высокая башня, этажей на шесть, причем выложенная не из кирпича, а из настоящего камня (спасибо Андрюхе!). Попасть в башню можно только с крыши бункера. Она стоит одна к ней нет ни одной пристройки. Около бункера построен небольшой кирпичный дом, как раньше были коттеджи у новых русских (только в несколько раз побольше, и мне все время хочется назвать его словом – усадьба), это собственно и есть мой дом. С другой стороны конюшня, хлев, свинарник. Амбары, погреба, неплохой ледник. Два больших барака для наемных работников. У слуг нормальные дома в поселке, те кто хотел, остались в бараке. Здесь же кузница. Площадка для тренировок. Вокруг всего этого построена стена, высокая и широкая. Фактически стена толщиной внизу около шести метров. Стена сложена из кирпича, но наружный слой выложен из камня, привезенного Андреем из разработанного им карьера. Вверху, на высоте третьего этажа, стена сужается до трех метров. В стене, кое-где спрятаны комнатки, которыми пользуется стража. Над воротами построен барбакан и небольшие башенки по углам, выступающие над краем. С таких башенок очень удобно обстреливать наступающих, когда они вплотную подошли к стенам, но я надеюсь, что этого никогда не будет.

Снаружи сначала поселилось около ста человек. Мы по-прежнему считаем за человека только мужчину. Его семью не считаем и налог берем только с мужчины. Если же в семье погибает кормилец, то его семья становится ничья. Её обязано содержать общество, но общество обеспечивает по минимуму. И вследствие этого, несмотря на то, что женщина может свободно уйти от мужчины – браки у нас очень крепкие. Женщина не может заработать себе в нашем обществе, но сказать, что они забитые – нельзя, потому как суд будет всегда на их стороне. Это сдерживает мужиков и не дает им себя вести по свински. Еще бы, обидно, когда над тобой смеется весь поселок, что тебе присудили штраф в пользу собственной жены да еще взяли комиссионные в пользу суда.

Да, сейчас поселок разросся, кожевенные мастерские, шорники, сапожники, гончары. Кузнечный цех, не такой, конечно, как у Паши, но тем не менее могущий многое. Если Паша специализируется на сложных вещах и механизмах, то здесь собрались оружейники. А еще у меня хорошие ювелир и гравер. На запруде работает мельница. Работает лесопилка. Корчма и поставленный в неё выборный человек. Паша как-то сумел вырастить хмель. Теперь он мне постоянно отсылает хмель, а я варю пиво, потом делимся. Все счастливы. Я поставляю пиво всем нашим.

Я граничю с Славой и Андрюхой. Паша держит свободный город, на выкупленной земле. На своей земле я заложил поселок лесорубов и отправил командовать ими Макса. Сейчас там стоит крепкий деревянный дом огороженный частоколом, вокруг появилось место для полей и Макс превращается в землевладельца. У него около сорока человек и десять человек бойцов. Ему хватает. Живут охотой и земледелием., ну и естественно лесом. Он завел несколько человек углежогов и делает очень хороший березовый уголь. Наши оружейники отрывают его с руками, а Макс тихо мирно богатеет. Стал толстоватый, но по-прежнему живчик. У него только девочка, больше детей нет, но он присмотрел нормального паренька и вроде бы как собирается женить его на своей дочке. Естественно ему нужны внуки и пока их не будет он отдавать бразды правления не намерен. Слава, конечно развернулся. У него большой город и все растет (уже сейчас около пятнадцати тысяч), к нему бегут все, кто может вырваться. Уже три стены прошел, сейчас четвертую ставить собирается. Там у него замок, золотая стена, серебряная стена, медная стена. Сейчас собирается еще стену ставить, как называть будет – не знаю. Его специализация купцы и наемники. Рабами, случается, приторговывает. Рабы у него хорошие (по моему он к соседям дорожку протулил). Он упор сделал на ткани, ковры. Посуду оловянную, серебряную, золотую делают. Предметы роскоши. Очень крепкое войско.

Андрюха такой же какой и был. Жена его шпыняет когда он выпьет. Веселый громкоголосый. Приезжает в гости и мы гудим дня два. Потом я его провожаю. У него три поселка, которые полностью обеспечивают его потребности. Кроме того он начал гнать водку по тем рецептам, которые я ему нарисовал. Получается неплохо. У него около шести сортов элитных и штук пять казенных. Элитные он продает не всем, а казенные продает в трактиры и корчмы. Поднялся на этом неплохо. Кроме того у него около ста человек бойцов, которые за него жизнь положат. Из всех нас он больше всего напоминает древнерусского князя. Две дружины: старшая и младшая; пиры с дружинами; налеты на старый город. У него неплохие связи среди городских, он отслеживает интересующие его вещи и добывает их. На редкости у него нюх и обычно за то, что он достал, купцы готовы отвалить немало денег. Машка его настоящая принцесса из тех беззащитных существ, что готовы сидеть в башне и ждать своего принца. Но ручки у нее цепкие и в характере смешались лучшие черты мамы и папы, поэтому она очень опасна. А если еще знать, что она, командуя шестью воинами, взяла чужую банду из двадцати человек и в живописном порядке развесила их по границе своего княжества… Когда я во главе своих Волков прискакал ей на помощь, то на бедное утонченное существо она походила также, как проститутка на монахиню. В грязи и крови, правда чужой, команды снабжались необходимым комментарием, который бы я никогда не употребил дома. Так что девочка держала твердой рукой не только маму и папу, но и все княжество, давая родителям свободу. По моему мой ребенок к ней неровно дышит. Недавно я провел хитрый закон, по которому земельное владение все достается старшему наследнику, либо тому кого указал в завещание завещатель.