никакого! Джамиля даже не подозревала, как невероятно ей повезло – гули, из уважения к покойному, не съели её в первую же ночь, а дали возможность накрыть на стол к следующей. Но сегодня уже никаких поблажек не было бы, ни за что! Вот и сейчас, глотая голодные слюни, все восемь злодеев гуськом выстроились перед знакомыми воротами, старательно принюхиваясь: а не пахнет ли из-за забора вожделенной кровушкой? Честно говоря, не пахло… Зато других запахов оказалось в изобилии – запах плова, женских духов, мужского пота, кулинарных специй, жгучей араки и… разумеется, адреналина. Все четверо участников новой авантюры знали, на что идут, и конечно же страшно волновались. В принципе, вроде бы всё шло по плану, герой у них был, за его саблей Лев ещё раз сбегал, но… кто знает, как повернется ситуация?
При первом же стуке в ворота из полутёмного окна высунулась чуть взлохмаченная Джамиля, нехотя отпихнула кого-то в сторону и гостеприимно предложила:
– Заходите, о путники и друзья моего покойного мужа! Печальный стол поминовения ждёт вас.
Гули удовлетворённо кивнули, сам кивок сопровождался одновременным хрустом сухих шейных позвонков. Во дворе их встретила пожилая толстеющая ханум в традиционной чадре, с паклей седых волос, торчащих сквозь сетку чёрного конского волоса.
– Салам алейкюм! – не переставая, кланялась она. – Проходите в дом, всё готово, только вас и ждали, да сохранит Аллах ваши зубы в остроте, а рёбра в крепости! – Но, видя, что от упоминания святого имени гули болезненно морщатся, тут же поправилась: – Благослови вас шайтан, почтеннейшие! И вас шайтан… и вас… и вас тоже, туда же, тем же…
Нелюди успокаивались и самодовольно шагали через порог. Во всём доме огни не зажигались, да и незачем – гости отлично видели в темноте. Но в самой большой комнате, там, где был расстелен огромный ковёр, на котором был накрыт ужин на восемь персон, горели три медные лампы. Свет они давали зыбкий, что придавало будущему пиршеству оттенок некоего интима. В ожидании крови гули быстренько рассаживались по местам. Размещением руководила другая ханум, гренадерского роста и телосложения, с такой объемистой грудью, что даже у давно всё подзабывших упырей маслено поблескивали глазки. Судя по чёрному платью, она была вдовой великого полководца и раздавала приказы из-под чадры хорошо поставленным командирским голосом:
– Так, ты сюда! А ты вон туда! Вон туда, на подушку, мать твою… Совсем русских слов не понимает, вагон Москва – Душанбе! Вы двое, вот здесь сядете. Здесь, я сказал! сказала… Тут, короче. Да, да… и все вы здесь уважаемые, драгоценнейшие, благоприятствующие душе и полезно влияющие на печень. Всем – сиде-е-е-ть!!! Вот умнички… Терпим полторы минуты, и моя подруга начнёт разносить первые стопарики. Насреддинушка-а! Насреджа! Насредя моя, ты где? Ау-у?!
Гули, приглушённо ворча, всё же расположились на узорчатых подушечках и недоумённо уставились на предложенное угощение. Плов, шурпа, щербет, лепёшки, фрукты, печёная тыква, орехи в меду и курага. На первый взгляд человечины нигде не заметно…
– Мы это не едим, – наконец проскрипел один, самый высокий. – Пусть подадут настоящее мясо.
– Второе – с бараниной, первое – с говядиной, чем тебе не мясо? – резонно парировала распорядительница, но, видимо, прекрасно поняла, чем, а потому позвала ещё раз: – Насредка-а! Какого фига ты там застряла, как кот в почтовом ящике?!
– Несу, несу-у! – На полном скаку со стороны кухни появилась первая женщина, встречавшая гулей у ворот. В её руках чуть подрагивал медный поднос с восемью пиалами. – Вот напиток, достойный ваших избалованных желудков, – «Кровавая Мэриам»! Она согреет ваше тело, пробудит сердце, взбодрит селезёнку и наполнит шумной радостью жилы! Угощайтесь…
– Кровавая?! – сразу повеселели гости. – Это хорошо. Это нас достойно. Мы будем пить.
– Махом… и до дна! – грозно рявкнула вторая. – Первый тост за покойного хозяина дома, кто не выпьет – тот козёл!
К чести нечисти, надо признать, что козлов не оказалось. Выпили все, дружно, разом и до последней капли. Потом долгую минуту все сидели с вытаращенными шариками глаз, схватившись за горло и не дыша. Нет, собственно, они и так раньше не дышали, но в этот миг их недыхание стало особенно выразительным. Трижды перегнанная степная водка из кукурузы и полыни, крепостью в сорок пять оборотов, произвела на иссохшее нутро нелюдей неизгладимое впечатление. Это вам не безвинная, солоноватая кровь, это – арака! Некоторые вампиры медленно задымились, кто-то порозовел, кто-то побледнел, кто-то сразу рухнул навзничь, но чувствовалось, что все оценили…
– А теперь послушайте нас, уважаемые… Второй тост – за то, чтоб мы тут больше такой толпой не собирались, хозяйке нервы не мурыжили, а сидели пикничком на барханчике, вблизи оазиса, финики кушали, о вдохновенном разговаривали! Мясо будет потом, а пока – ещё по стаканчику, без закуски! Кто там протянул блудливые пальчики за горбушкой?! Плюнь, плюнь, тебе говорят! Ну, так что, мужички, вздрогнем?!
* * *
Задержка… какое-то неприятное, женское слово.
Запоздалое подозрение
Беззаветно храбрый сын армянского народа всё это время тоже вздрагивал в соседней комнатке, но совсем по другой причине. Поняв, кто пирует на закате или, правильнее, после полуночи, Мумарбек Кумган-Заде отчаянно клацал зубами и всё время пробовал ногтем остроту дамасского клинка. В результате состриг себе все ногти начисто и на руках, и на ногах, а вдобавок ещё и здорово порезался. Чем дольше он прислушивался к хрипловатым голосам уже пьянеющих гулей, тем яснее ему становилось, как он продешевил. За такую опасную работу следовало добавить не только могущественного дэва, но ещё и заколдованную принцессу в придачу. Уж слишком она соблазнительна, даже в образе простолюдинки… А Лев с Ходжой, вовсю верховодя праздничным столом, как-то одновременно поняли, что их план трещит по всем швам. Они наивно надеялись споить вампиров аракой, а уж потом из коридора выскочит бесстрашный принц и посрубает нечисти безмозглые башки! В принципе, проблема была одна – им просто не хватило водки. Даже в виде коктейля уворованная Оболенским склянка дала благословенной жидкости всего на двадцать бокалов. Гулям даже не досталось по три, третья