исполнил Айгум Айгумов.
В третьем отделении... Грандиозное застолье длилось несколько дней, в городе и в горах.
Исследователь творчества Расула Гамзатова критик Камиль Султанов писал: «Эта книга писалась в то время, когда наши поэты, словно забыв о своём земном существовании и назначении, в едином порыве устремились в небеса. Понятно, что в век освоения космоса поэты не могут оставаться равнодушными к достижениям отечественной науки и техники. Они не имели морального права не писать обо всём этом. Но они не должны были также забывать о матери — Земле, о её тревогах и заботах. Однако многие горские поэты после первых полётов космических кораблей сразу же ринулись в небо, забыв о Земле. У нас появилась своеобразная “небесная поэзия”... При появлении гамзатовской книги “Высокие звёзды” люди, привыкшие к литературным шаблонам, были уверены, что она целиком состоит из стихов, воспевающих небесные тела, прославляющих космические полёты и т. д. Каково же было их удивление, когда они прочли четверостишие, являвшееся лейтмотивом книги:
К дальним звёздам, в небесную роздымь
Улетали ракеты не раз.
Люди, люди — высокие звёзды,
Долететь бы мне только до вас[83].
Не надо было быть большим знатоком поэзии, чтобы понять, что “Высокие звёзды” — подлинно новаторская книга».
Вспоминал о высокой премии и сам лауреат, в своём неподражаемом стиле:
«Когда моей, больной тогда, матери сказали, что её сыну присудили Ленинскую премию, она вздохнула и ответила: “Хорошая весть. Но я бы обрадовалась больше, если бы услышала, что сын помог бедному человеку или сироте. Пусть отдаст эти деньги для проведения воды в какой-нибудь жаждущий аул. И люди похвалят. Его отец, когда получил премию, отдал все деньги на то, чтобы искали новые родники. Где родник, там и тропинка, где тропинка, там дорога. А дорога нужна всем и каждому. Без дороги человек не найдёт свой дом, скатится в пропасть”».
Заветы матери Расул исполнял и делал для земляков больше, чем им казалось возможным.
Страна продолжала покорять космос, рекордные полёты следовали один за другим, американцы тоже начали пилотируемые полёты, но явно отставали. В июне 1963 года к звёздам отправилась женщина. Космонавт Валентина Терешкова провела на орбите трое суток и стала самой известной женщиной планеты. Поэзию вновь всколыхнула космическая тема.
Откликнулся и Расул Гамзатов:
Стремились люди в солнечные дали
И оставляли холмики могил,
Ещё под Перекопом умирали
Те, кто дорогу к звёздам проложил.
Достигли дальних звёзд не все герои,
И, Валя Терешкова, ты склонись
Над прахом Лизы и могилой Зои,
Без них и ты бы не взлетела ввысь[84].
После хрущёвских «погромов» интеллигенции было странно увидеть на Московском международном кинофестивале премьеру фильма знаменитого итальянского режиссёра Федерико Феллини. Ещё более неожиданным было присуждение его фильму «Восемь с половиной» Большого приза кинофестиваля. Картина о творческом кризисе кинорежиссёра, которого играл Марчелло Мастроянни, о его безумных, но тщетных попытках обрести вдохновение и смысл жизни мгновенно стала культовой. Советская творческая интеллигенция испытывала схожие проблемы.
Феллини был околдован страной, где запускали сверхсовременные космические корабли, а на обеспеченную жизнь, на добротную одежду денег не хватало. Он был к тому же художником, любившим рисовать шаржи. Так он и нарисовал СССР, где люди, почти босые, с восторгом смотрят в небо, куда взлетает космический корабль. Жизнь менялась и уже всё меньше зависела от идеологических установок.
Книга «Высокие звёзды» стала для Расула Гамзатова «программной», в ней определились главные темы его творчества и уровень достигнутого мастерства, воплотилась могучая сила его таланта, по праву занявшего своё особое место на поэтическом Олимпе. Эта книга станет его путеводной звездой на многие годы. Её будут бесконечно пере-
издавать, вспоминать и цитировать строки из включённых в книгу стихов.
Корней Чуковский писал:
«Сегодня ко мне привязались стихи. Что бы я ни делал, куда бы ни шёл, я повторяю их опять и опять:
Дорогая моя, мне в дорогу пора,
Я с собою добра не беру...
Оставляю весенние эти ветра,
Щебетание птиц поутру...
Этот щедрый, широкий анапест, органически слитый с торжественной темой стихов, эти трубные ра-ро-ра-ру, которыми так искусно озвучен весь стих, сами собой побуждают к напеву. И мудрено ли, что этот напев не покидает меня сегодня весь день:
Дорогая моя, мне в дорогу пора...
Чьи это стихи? Никак не вспомню. Старого поэта или нового? Не может быть, чтобы это был перевод: такое в них свободное дыхание, так они естественны в каждой своей интонации, так крепко связаны с русской традиционной мелодикой.
Поэтому я был так удивлён, когда кто-то из домашних, услышав, какие слова я бормочу целый день, сообщил мне, что это стихи знаменитого дагестанца Расула Гамзатова, переведённые поэтом Н. Гребневым с аварского на русский язык. И мне вспомнилось, что я действительно вычитал эти стихи в книге Расула Гамзатова “Высокие звёзды”, но по плохому обычаю многих читателей так и не потрудился взглянуть, кто же перевёл эти чудесные строки.
О Гребневе заговорили у нас лишь в самое последнее время, лишь после того, как “Высокие звёзды”, переведённые им (и Я. Козловским), по праву удостоились Ленинской премии...
Вспомним переведённые им песни Гамзатова “Как живёте-можете, удальцы мужчины?”, “Вон у того окна”, “Мне в дорогу пора” и т. д.
Но песнями не исчерпывается творчество дагестанского барда. Есть у него другие стихи — философские. Это тоже народный жанр: во всяком, особенно восточном, фольклоре бытует несметное множество стихов-афоризмов, стихов-изречений, воплощающих в себе народную мудрость. В последние годы именно к этим стихам всё чаще тяготеет Гамзатов. Здесь второй из его излюбленных жанров. Здесь он является нам не как поэт-песнопевец, а как пытливый мудрец, доискивающийся до подлинного смысла вещей...
Переводить их не так-то легко. Порождённые философским раздумьем, они чрезвычайно далеки от канонической песни, от её склада и лада. Так как вся их ставка на лаконизм, на меткость, они требуют самой строгой чеканки... Здесь каждая буква на весу, на счету. Для этого жанра типична следующая, например, надгробная надпись Расула Гамзатова:
С неправдою при жизни в спор
Вступал джигит.
Неправда ходит до сих пор,
А он лежит.
Такая огромная мысль, а Гамзатов вместил её в