— …Позвольте откланяться! — покраснев, как спелое яблоко, рявкнул граф Монброн, сорвал с шеи свою дворянскую цепь, которая золотой змейкой свернулась у подошв сапог Просперо, и выбежал наружу из герцогского шатра.
— Чего это он? — Просперо озадаченно уставился на меня. Нагнулся, поднял цепь, полюбовался на медальон с ярким эмалевым гербом и передал мне.— Хальк, сохрани у себя. Одумается — вернется. Вот еще выдумал, гербами кидаться! Никакого отречения от титула Монброн не получит — слишком тягомотное дело. Надо собрать не меньше десятка свидетелей, да и вообще отречься он может только в Танасуле, в присутствии тамошних дворян и всех родственников, к которым отойдут лен и замок… В общем, пусть перебесится. Завтра, наверное, уже придет извиняться.
— Не думаю,— я покачал головой, упрятывая графскую цепь в свой сундучок.— Так же горделив, как его родственничек Райан. Эх, молодежь… Подумаешь, два-три векселя к пальцам прилипли! Да канцлер Публио в год ворует из казны столько, что Монброну и не снилось! Просперо, между прочим, ты действительно обидел молодого графа. Человеку с его именем предложить должность посыльного!
— Неудачная шутка,— отмахнулся Просперо.— Между прочим, нас звали к Эрхарду. На представление, именующееся «Возвращение короля».
— По мне, так лучше Конану еще седмицу-полторы побегать на четырех лапах,— бессердечно заявил я.— Чтобы не мешался у занятых людей под ногами.
— Барон Юсдаль! — Просперо грозно сдвинул темные брови.— Будешь продолжать говорить гадости про Его Величество, непременно отправишься на плаху!
— Слушаюсь и повинуюсь,— верноподданнически закивал я.— Отныне прекращаю говорить гадости вслух и начинаю записывать их в летопись, сохраняя для будущих поколений.
— Послали же боги аквилонскому двору наказание,— проворчал Просперо.— Пойдем. Никогда не видел, как превращаются оборотни.
— Ничего подобного, видел,— немедля запротестовал я.— Помнишь, шесть лет назад, на ужине у короля Веллан напился и начал куролесить?
— Ах, да. Как же… Припоминаю такую историю.
К лагерю Эрхарда мы отправились пешком, благо король Пограничья вместе со своей немногочисленной свитой устроился совсем неподалеку. Как раз между нами и зингарцами. Мы успели заметить, как из палатки Эрхарда вылетело что-то очень сердитое и взъерошенное, и опознали многострадального Монброна, унесшегося куда-то в необозримые дали по направлению к шатрам подданных Чабелы. У входа осталась только молодая симпатичная дама, пребывавшая в крайне расстроенных чувствах. Несколько дней назад сию девицу нам представляли как немедийскую баронессу Цинтию фон Целлиг, давнюю знакомую семейства Эрде.
— Добрый вечер,— я благожелательно улыбнулся едва не плакавшей госпоже Цинтии.— Его величество Эрхард дома?
— Конечно, господин барон,— прерывисто вздохнула Цинтия и украдкой вытерла глаза.— Идемте. Он как раз вас ждет.
— Ага, явились! — узрев меня и Просперо, Эрхард, мочивший усы в кружке с пивом, приветственно махнул рукой.— Что вы сотворили с беднягой Монброном? Он дошел до того, что попросился ко мне на службу! Представьте, какой кошмар — родовитый аквилонский дворянин вдруг решает переехать в принадлежащую мне большую деревню!
— Вожжа под хвост попала,— совершенно не по-герцогски высказался Просперо.— Ничего, покипит и остынет. Мы, собственно, по другому делу. Нам обещали вернуть нашего короля!
Просперо с озадаченно-страдальческим видом уставился на четвероногое хвостатое существо. Существо в ответ помахало длинным мохнатым хвостом и вывалило из пасти розовый язык.
— Герцог, может они просто дурака валяют? — поддел я Пуантенского Леопарда.— Наверное, это такая непонятная для аквилонцев шутка жителей Пограничья. Конан, как обычно, где-нибудь прячется, а нам подсовывают шавку-переростка и старательно уверяют, будто сие — наш король. Это заговор! Сейчас Тотлант выйдет на середину, помашет в воздухе сушеной жабой, исполнит шаманскую пляску с завываниями и для пущей убедительности накормит песика мухоморами. Потом изобразит вселенскую тоску и заявит — ничего не получается, так что оставайтесь с собакой в королях!
— Хальк, ты моей смерти добиваешься? — фыркнул Просперо, созерцая пса-волка.— Вообще-то я нахожу определенное сходство между Конаном и этим… животным.
— Ага, сущие кобели и тот, и другой,— согласилась присутствовавшая тут же Зенобия.— Хватит тянуть кролика за уши! Тотлант?
— А я что, я ничего…— вздохнул стигийский волшебник, извлекая откуда-то толстенную книгу в черном переплете, украшенную всего лишь двумя плохо обработанными рубинами на обложке. Такое впечатление, будто из черноты на тебя пристально смотрят два волчьих глаза. — Дам попрошу удалиться, зрелище предстоит неприглядное.
Цинтия послушно вышла из палатки. Зенобия осталась, мотивируя отказ уйти двумя важными обстоятельствами. Мол, она не склонная к нервным обморокам благородная дама и вдобавок видывала своего прежнего дружка Эртеля во всех ипостасях оборотня. В прочих обликах — тоже. Эртель только глаза к небу воздел: по язвительности милейшая Зенобия превосходила даже королевского племянничка и Веллана, вместе взятых.
— Это, наверное, та самая Книга Бытия? — я с любопытством уставился на черный фолиант.— Почитать потом можно? Ну, хоть посмотреть одним глазком? Тотлант, а другие такие книжки у тебя есть?
— Наш Тотлант,— насплетничал Веллан, — вчера полный день бегал за новым колдуном, который живет у Чабелы — ну, помните, тот, с расквашенной мордой?..— и взахлеб канючил, чтобы ему перевели какую-то древнюю летопись с непроизносимым названием.
Тотлант сделал постное лицо и невозмутимо ответил:
— Почему бы не побеседовать с умным человеком? Тихо всем! Иначе до заката не управимся! Отойдите подальше. Конан, сиди на месте и не шевелись. Кстати, на вашем месте, благородные месьоры, я бы последовал примеру мудрой госпожи Цинтии и подождал снаружи. Это профанация — делать из магии преставление!
— Или платите, — немедленно высказался Эртель. — По золотому с человека, по серебряшке с оборотня! Хотя с оборотней можно вообще не брать. Чего мы тут не видели!
— Сейчас наложу на кого-то заклятие вечного молчания,— пригрозил Тотлант.— Верно, всем вон! Тебя, Эрхард, это тоже касается, будь ты хоть тридцать раз королем!
— О нет,— внезапно поперхнулась воздухом Зенобия. — Если Конан превратится обратно, во что мы его оденем? Мы оставили его барахло в Бельверусе, где он перекидывался в волка!
— Вот вам полезное занятие, — кивнул Тотлант.— Марш к повозкам, подберите одежду по размеру. Конан выше Веллана на полголовы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});