Читать интересную книгу Уран для Хусейна - Геннадий Паркин

Олег выскочил в прихожую, и тут в дверях нарисовался второй, с пистолетом в руке. Выстрелы раздались одновременно, но промахнулись, кажется, оба. Олег приник к стене, а налетчик резко присел на корточки, ухватив рукоятку ствола обеими руками, вновь грохнули два выстрела, и тут случилось неожиданное.

— Шурик! — Олег отвел ствол вверх и, держась за простреленный бок, оторвался от стены. — Зубенко, ты чего в своих пуляешь?

— Олег?! — Тот, что был в дверях, тоже раненный, кажется, в плечо, изумился не меньше. — Как ты здесь… — Он вдруг осекся, взметнув руку с пистолетом вверх, но выстрелить не успел. Олег ударил из ТТ первым, разряжая остатки обоймы в живот своего знакомого.

Из комнаты вылетел Князь, помог мне подняться и бросился к ухватившемуся за стенку Олегу.

— Встречались когда-то… Армейский спецназ… — Олег поморщился и опустился на пол. — Вы валите, нечего тут оставаться.

— То есть как это? — Князь склонился над ним, подхватывая под мышки.

— Вместе поедем. Куда тебя зацепило?

Олег покачал головой и попытался вырваться из Витькиных рук:

— Говорю же, все. Отпрыгался. Посмотри у них ключи от машины, — обратился он ко мне, — тачку менять надо.

Я бросился к трупам налетчиков, быстренько повыворачивал карманы, распихивая по своим все, что там имелось. Бумажники, связки ключей, гранату-«лимонку». Запасной автоматный магазин торчал у автоматчика за поясом, его я тоже прихватил.

Князь рвал на полосы простыню, Олег пощелкал обоймой ТТ и вдруг попросил:

— Витя, кинь-ка мне свой «Макаров».

Витька недоуменно на него посмотрел, вынул ствол из плечевой кобуры и, бросив его Олегу, вернулся к своему занятию. Я подобрал АКУС, сменил магазин и уже поднимался на ноги, когда за спиной сухо треснул выстрел. Олег приник затылком к забрызганным кровью обоям, неестественно вывернув голову и далеко откинув руку с зажатым в ладони пистолетом. Над правой бровью алело, набухая выступавшей изнутри кровью, крохотное пятнышко, стрелял он наверняка.

«БМВ» уже взлетела над Даугавой, по сторонам тянулось ограждение Вантового моста, на котором расселись десятки черных, как вороны, чаек, а мы с Витькой все молчали, оглушенные гибелью Олега, так до конца мной и не понятого. Как-то не вязалась самоотверженность с холодным цинизмом, расчетливость с легкомысленным отношением к собственной жизни и еще многие и многие, странным образом уживающиеся в одном человеке диаметрально противоположные качества. Хотя, может, таким и должен быть настоящий мужик, волею судьбы ставший профессиональным убийцей. Не был его поступок ни жестом отчаяния, ни самопожертвованием из высоких побуждений — скорее пошел Олег на это, привычно просчитав ситуацию и избрав для себя единственно верный выход.

Когда мы отъезжали от дома на Революцияс, из-за угла вылетели три милицейские машины разом, бой в квартире вызвал большой переполох. Но на захваченную нами «БМВ» внимания никто не обратил, свалили удачно, и я надеялся, что новых неожиданностей судьба нам сегодня не подкинет.

Ехали в Дубулты. По пути Князь дважды останавливался у автоматов, но на даче трубку не поднимали по-прежнему. Витька все больше мрачнел и после каждого звонка срывался с места, как бешеный, хотя, опомнившись, тотчас сбрасывал газ, опасаясь нарваться на ГАИ.

До Дубулты так и доехали, не разговаривая. О чем говорить, все и так ясно. Деньги взяли, узнаем; что с Илоной, и поедем кончать Щетину. О дальнейшем думать не хотелось.

Адреса дачи мы не знали, но найти ее труда не составило. Лев Моисеевич, увозя Илону, вскользь помянул о соседстве с Домом творчества Союза писателей, на него Князь и ориентировался. Скалывавший с тротуара остатки льда дедок подсказал, что дача гинеколога расположена с обратной стороны писательского притона, на самой окраине поселка.

Близко подъезжать не стали. Витька проверил сослуживший Олегу последнюю службу «Макаров», я зажал под мышкой трофейный АКУС и нащупал в кармане «лимонку». Делать кому бы то ни было подарки мы не собирались.

Жил Моисеич зажиточно. Двухэтажный домина с гаражом в цоколе и украшенной витражами мансардой безмолвствовал посреди большого участка, обнесенного высокой, в пояс, декоративной оградой. От затейливо сваренных из стальных прутьев ворот ко входу в особняк вела бетонная дорожка, растекавшаяся у гаража широкой подъездной площадкой.

Дубовая дверь первого этажа была заперта. Витька потискал кнопку звонка, но тишина за дверью подсказала, что входить придется без приглашения и посторонней помощи.

— Посмотри за атасом. — Князь обнюхал дверь, примеряясь, как половчей ее вынести, а я отошел к воротам гаража, откуда хорошо просматривалась безлюдная улица дачного поселка. Князь постоял на крылечке, глубоко втянул в себя воздух, подпрыгнул и с визгом впечатал пятку в массивную дубовую плаху. Дом задрожал так, что едва черепица с крыши не посыпалась, а Витька уже исчез в образовавшемся дверном проеме. Выставив автомат перед собой, следом рванул и я.

Илона стояла, ухватившись за перила внутренней галереи второго этажа, изумленно разглядывая скакавшего к ней по лестнице через три ступеньки Князя. Ни дать ни взять — «Ромео и Джульетта», сцена на балконе.

— Витя?! — Она даже выпрямиться не успела. Князь, на бегу запихивая в кобуру пистолет, налетел, как ураган, сгреб ее за плечи и, развернув, прижал удивленно-радостное Илонино лицо к груди.

— Что случилось? — Витька не говорил, а шептал, поглаживая вздрагивающий светловолосый затылок ладонями. — Я звоню-звоню, никто не отвечает.

Илона все никак не могла успокоиться, приникла к Витьке — не оторвать, но постепенно пришла в себя и рассказала. Оказывается, Льва Моисеевича еще утром по телефону пригласили в городское управление внутренних дел. Якобы где-то нашли труп со следами недавнего аборта и требовалась его консультация или что-то в этом роде. Хитроумный доктор на ментовую мульку не клюнул, обзвонил своих коллег и выяснил, что уже два дня милиция трясет всех гинекологов, выясняя, не обращалась ли к кому-нибудь за помощью женщина, по описанию схожая с Илоной. Все-таки прав был Олег, предвидя подобный расклад, когда услышал о том, что омоновцы творили с Витькиной подругой. А мы-то с Князем надеялись, что все обойдется. Не обошлось.

Уезжая в Ригу, доктор строго-настрого запретил Илоне подходить к телефону и вообще подавать какие-либо признаки жизни. Но вот уже пятый час не возвращался. Илона, естественно, встревожилась, а тут еще Князь постучался не совсем вежливо.

— Я как чувствовала, что это ты звонишь и стучишься, но подойти боялась, — потерлась она щекой о Витькино плечо. — Сумасшедший ты мой Рэмбо.

— Тут не Рэмбо, терминатором станешь, — вздохнул Князь, — собирайся. Не нравится мне это приглашение в ментовку, как бы омоновцы сами за него не взялись. Иди, подгони тачку, — повернулся он ко мне, — лучше поскорее уехать. А доктору позвоним и все объясним.

Витька с Илоной начали собираться в дорогу, подыскивая подходящее шмотье в гардеробе дочери Льва Моисеевича. Одно было непонятно, куда же Князь надумал Илону везти, но рассудив, что ему виднее, я отправился к оставленной под забором Дома творчества «бээмвэшке».

Тачка завелась легким поворотом ключа в замке зажигания, и, не желая стоять у Витьки с Илоной над душой, я решил маленько покружить по поселку. Разбрасывая колесами подтаявший снег, объехал писательский Дом творчества, попетлял среди симпатичных коттеджей, размечтавшись о том, что, когда все уляжется, обнаглею, вернусь сюда, к поросшим соснами дюнам, и заживу спокойной размеренной жизнью в таком же уютном особнячке, как некогда делали вдоволь награбившие испанского золота английские пираты.

К даче гинеколога подкатил с обратной стороны, выключил на повороте двигатель и бесшумно заскользил вдоль ограды, разевая от изумления рот. Прямо у ворот дачи стоял зеленый омоновский «уазик», а по бетонной дорожке ковылял какой-то весь дерганый Лев Моисеевич в окружении трех бронежилетных морд с автоматами наперевес.

Я ударил по тормозам, выкатился из машины и приник к прутьям ограды, вытягивая из-под полы прихваченный к предплечью ремнем АКУС. До омоновцев было метров двадцать пять — тридцать, мокрый, весь в осколках льда кустарник прикрывал меня и машину, и пока они меня не заметили. Что-то неприятно колотнуло в груди, чавкали по лужам омоновские бутсы довольно устрашающе. Уперев автомат в заборную перекладину, я надавил на курок, но выстрелов не услышал. По запарке не перещелкнул скобу предохранителя, чертыхнулся и, не сводя глаз с грозной процессии, судорожно зашарил пальцами по холодному металлу.

Должно быть, занятые друг другом, Князь с Илоной приняли звук тормозившего «уазика» за подъехавший «БМВ», на крыльцо они выперлись без всякой осторожности, да так и застыли. На мгновение застыли и омоновцы, потом бросились вперед, а Илона, оттолкнув Князя, метнулась им навстречу с пронзительным криком: