— Любая разумная девица, — резко откликнулась Элеонор. Она пошевелила губами, словно производя в уме какие-то расчеты. — Любая, у кого есть голова на плечах, — повторила она. — Особенно если у нее имеется то, чего вам, Ричард, так недостает. Ее богатства хватит на вас обоих.
Королева рассеянно крутила в тонких пальцах драгоценный обруч.
— Вы помните мою крестницу, Алисию де Борг? Ричард порылся в памяти, смутно припоминая лица представителей и представительниц этого знаменитого и благородного семейства.
Он весьма слабо помнил двухлетней давности поездку в Лидс. Он сопровождал туда Эдуарда, и за торжественным обедом в течение нескольких часов любовался златокудрой и, казалось, всеми забытой, одинокой среди пирующих мужчин девчушкой.
— Я помню девочку, — произнес он после паузы. — Но она, очевидно, еще совсем дитя.
— Ей четырнадцать лет, и закончился курс ее обучения в монастыре Святой Марии. И она не устает вспоминать о вас, Ричард. Вы вскружили бедняжке голову.
Королева сощурилась, и глаза ее пронизывали Ричарда, как две острых иглы.
— Ее родители подыскивают ей мужа и хотят, чтобы он был для дочери желанным суженым и она была бы счастлива.
— Ваше Величество! И не думайте об этом! — горячо возразил Ричард. — Ранульф де Борг прогонит меня плетью от ворот замка, едва я заикнусь о женитьбе на Алисии. И я не буду осуждать его. Сама эта идея нелепа!
— Она не выглядит таковой, если сватать вас будет Эдуард.
Ричард решительно покачал головой:
— У Эдуарда есть более важные дела. Кроме того, это вызовет протест у многих важных персон, которые и так недовольны моим возвышением. А нашему королю подобная смута вовсе ни к чему. Я знаю, что вы желаете мне добра, но умоляю, не затевайте об этом разговор.
— Но вы сами знаете, что у Эдуарда вы ходите в фаворитах, хотя он и заявляет, что таковых у него нет, — лукаво улыбнулась королева. — На короля вы можете надеяться.
— Все разно нет, Ваше Величество, — упрямствовал Ричард.
— Не говорите «нет» вашей королеве. — Элеонор высокомерно вскинула брови. — Не забывайте, что со времен Акры я следовала за Эдуардом неотступно. Я была свидетельницей того, что'вы сделали на том злосчастном турнире. Поверьте, такие поступки остаются в памяти навечно.
— Я не совершил ничего особенного. Любой англичанин на моем месте поступил бы точно так же. Ваш муж, миледи, король Англии! За проявление обычной преданности он не обязан вознаграждать своего подданного. Эдуард мне ничего не должен.
— Ха! — воскликнула королева. — Для многих англичан лояльность и преданность особе короля лишь пустые слова. Но сейчас не об этом речь. Я знаю, что Эдуард все равно желает каким-либо способом увеличить ваше состояние.
— Он уже сделал для меня многое, — стоял на своем Ричард. — Теперь давайте забудем об этой идее. Она неосуществима.
Элеонор нервно потерла кончиками пальцев изящный подбородок.
— Что ж, хорошо. Но скажите мне вот что. Ваше сердце занято? У вас есть любимая женщина?
Ричард колебался. Внезапно образ обладательницы каштановых волос, огненных глаз, дикой, как сама природа, красоты, возник в его воображении. Но он тут же отмел это видение прочь. Не такие чувства мужчины к женщине имела в виду Элеонор.
— Нет, Ваше Величество, конечно, нет.
— Прекрасно, тогда я могу…
Королева вдруг смолкла и резко обернулась. Ричард проследил за ее взглядом.
Эдуард шел через анфиладу покоев. В соседней комнате придворные дамы уже шуршали юбками, приседая в реверансе.
Ричард и Элеонор тоже поднялись.
Эдуард приветливо кивнул им, затем прошел к огню и склонился над камином из черного мрамора. С появлением этого высокого, массивного мужчины комната словно бы сразу уменьшилась.
— Какую каверзу вы тут замышляете? — бросил он через плечо, успев на ходу уловить озабоченность на лицах королевы и Ричарда. — Я думаю, что имею право узнать, в чем дело, когда обнаруживаю тебя, мой Ричард, секретничающим с моей супругой в ее спальне.
Для короля у Элеонор всегда была наготове лучезарная улыбка. Она повертела в руках драгоценный обруч.
— Я показывала Ричарду твой подарок. Он уже сказал, что я могу носить даже украшения из простого железа и все будет мне к лицу.
— А почему бы и нет, любимая? — Эдуард хитро подмигнул Ричарду. — Удивляюсь, как это раньше не пришло мне в голову. Железо намного дешевле.
— Но если у женщин пойдет мода на железные украшения, ничего не останется для наших боевых коней. — Ричард изобразил серьезную озабоченность. — Придется тогда подковы делать из золота.
— От ваших шуточек меня бросает в дрожь. — Королева сделала знак слуге. — Могу ли я предложить вам вина, милорд?
Эдуард отказался:
— Нет, позже. Я пришел забрать у тебя Ричарда, если ты уже закончила с ним обмен любезностями. Я получил донесения курьеров и хочу обсудить их с ним.
Ричард допил остаток вина из своего кубка и выжидательно посмотрел на короля:
— На севере неспокойно?
Эдуард кивнул:
— Мы вряд ли задержимся надолго и вскоре вновь присоединимся к тебе, любимая.
Сказав это, он пропустил Ричарда вперед, а сам остался переговорить с женой наедине.
Ричард проследовал мимо придворных красавиц, и не было женских глаз, которые бы не разглядывали его с интересом.
А он вдруг ощутил грусть и позавидовал Эдуарду и Элеонор — они так подходили друг другу, и союз их был столь гармоничен. Каждый мужчина мог только мечтать о подобной спутнице жизни. Всем было известно, что Эдуард незыблемо сохраняет верность Элеонор, и лишь безумец мог вообразить, что Элеонор могла изменить Эдуарду.
Редко встречались столь удачные браки в среде коронованных особ. Но именно Элеонор Кастильская, может, единственная из принцесс Европы, была достойна высокого своего положения и мужней любви. О ее преданности супругу и семейному очагу слагались легенды. Возможно, это несколько ограничивало ее восприятие действительности, потому что он был центром ее вселенной. Вместе со своим мужем, королем-воином, она участвовала во всех его походах, не уставая и не жалуясь, предпочитая терпеть тяготы лагерной жизни разлуке с ним.
Но Элеонор была не просто женщиной, она была королевой. Вот об этом постоянно напоминал себе Ричард. Вероятно, трудно ожидать, что подобными качествами может обладать иная женщина… вот разве только Элен.
Даже думать об этом было смешно, и все же нелепое сравнение все время возникало у него в уме со дня приезда в Чипстоу. Но как могла уэльская дикарка напоминать ему королеву? Никакого внешнего сходства между этими женщинами не было. Все же нечто в гордой осанке Элен, в ее отчаянной решительности в роковых обстоятельствах, в неукротимом упорстве и непоколебимой преданности тем, кого она любит, возвращало его мысли к королеве Англии.