Читать интересную книгу Поступь империи. Первые шаги. - Иван Кузмичев

Не смотря на такие неучтенные мной форс-мажорные обстоятельства наши дела, в целом шли в гору. Часть проектов «замороженных» на время, удалось «расконсервировать». Главным проектом из всех, по моему мнению, был паровой двигатель, спешно дорабатываемый и улучшаемый Дмитрием и тремя сподвижниками-витязями, всерьез занявшимися конструкторской деятельностью. Тем более что корабел, вызванный из Воронежа, прибыл уже давно и сейчас вместе с одним из чертежников-математиков, Олегом Никоновым, уже два месяца занимался тем, чтобы как можно точнее и лучше создать новый тип корабля, соединяющий как деревянные части, так и металлические, пытаясь создать совершенный корабль.

Но даже если не рассматривать создание нового типа корабля как главной целью применения парового двигателя, то все равно создание оного было главной, приоритетной задачей для нас, ведь в большинстве наших задумок, основную роль «движителя» играет именно он, а не людские руки и плечи.

Однако казна у меня не резиновая, поэтому пришлось даже отписать Петру, с просьбой о выделении нужных средств. Ответ был лаконичен и очень понятен: «Денег мне надобно много, дать на твою затею не могу! Ты наместник вот и выжимай их из подвластных тебе людишек!». А если учесть, что со второго набора время обучение увеличилось, чуть ли не вдвое, с двух до трех с половиной лет, то можно было бы вообще «Караул!» кричать.

Но, благодаря начавшему работать в половину своих возможностей железоделательному заводу, денег все же кое-как хватает, впритык, но хватает. Так что в принципе дела понемногу начинают выравниваться.

Да и, с такой политикой, какую я стал проводить по отношению к крестьянам и горожанам, денег много не поимеешь, однако уважения приобрести можно вдосталь. Как бы то ни было, но было необходимо изыскивать средства для «химерий». Помощь пришла оттуда, откуда я меньше всего ожидал, от гильдии купцов и гильдии ремесленников, обязующихся часть расходов брать на себя, за то, чтобы в дальнейшем получать четверть доходов от тех производств, в которые они будут вкладывать деньги. Можно было бы конечно заартачиться и отбросить это предложение, но вот беда, деньги были нужны, да и сейчас ой как необходимы, так что скрепя сердце пришлось подписать указ о партнерстве, и скрепить его личной печатью. Благо, что и «чистых» денег они получат, дай Бог седьмую долю.

-Ваше Высочество прибыл гонец от Его Величества,– «обрадовал» меня камердинер, пропуская в мой кабинет уставшего человека, на котором не успел растаять январский снежок.

«Что-то срочное. Это не хорошо,– подумал я».

В отличие от прошлых писем, скрученных на манер свитков, нынешнее послание было запечатано в форме конверта и лежало в кожаном чехле, специально сделанном для нужд гонцов и посыльных.

Немного повертев письмо в руках, взял маленький ножик, предназначенный для вскрытия писем, и срезал печать. Петр писал, что хочет видеть меня в конце марта в Воронеже, дабы обсудить дела моей вотчины, мои успехи и решить, что делать дальше. Вот только почему именно ранней весной? Ведь можно было бы подождать до мая, когда дороги просохнут, а там уже можно будет нормально передвигаться. Но приказ или наказ, он должен быть исполнен как можно скорее и точнее.

Хорошо хоть времени на подготовку к поездке у меня достаточно, так что сейчас следует начать приводить свои дела в порядок.

-Можешь быть свободен,– сказал я гонцу.

-Ваше Высочество…

-Что еще?– спросил я, вновь поднимая голову на гостя, стоящего в паре метров от моего стола.

-Вам есть еще одно письмо,– сказал он, кладя на край стола такой же кожаный чехол, только без герба.

-Можешь быть свободен,– сказал я, даже не смотря на письмо, появившееся на столе, да и что толку на него смотреть? Я и так знал, кто мог передать мне письмо вместе с царским гонцом.

-Есть!– щелкнув каблуками, гонец вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Читать или не читать? Да дилемма, вроде бы и прочесть необходимо, но вот почему-то не хочется настроение перед сном еще больше портить…

Внезапно, мне на плечи легли мягкие маленькие ладошки, начавшие гладить мою шею, затем, перебравшись на голову, начали гладить мои жесткие волосы, принося поистине неземное блаженство.

-Оленька,– прижался я щекой к ладошке.

-Да милый?– чуть слышно спросила она, продолжая гладить меня по голове.

-Я люблю тебя!

-Знаю милый, знал бы ты, как я люблю тебя!

Отвлекшись от невеселых дум, я развернулся к ней, подхватил на руки, кружа ее до тех пор, пока восторженный визг девушки не смолк в тишине кабинета.

Отдышавшись, тут же начал покрывать поцелуями лицо моей любимой.

-Что случилось милый?– вывернувшись из моих объятий, спросила Оленька, вставая на колени рядом с диваном.

-С чего ты взяла? Все в порядке,– ответил я ей, снова пытаясь обнять.

-Не лги мне милый, я же вижу, что ты о чем-то задумался,– требовательно сказала она, с укором посмотрев, мол, ну что же ты, такой большой, а обманываешь.

-Да все хорошо, заинька!

-Любимый!?

-Хорошо, хорошо, сдаюсь. Вот прочти это,– взяв письмо со стола, я передал его Ольге, сам же взял ее на руки и посадил на диван, вставая перед ней на колени. Одна ладошка тут же опустилась на мои волосы, вторая же держала письмо, по которому бегло смотрели карие глазки.

-Я поеду с тобой,– непреклонно сказала девушка мне.

«А она явно не простого происхождения, наверняка ведь не один десяток благородных предков в прошлом,– подумал я, глядя на нее».

-Нет, милая, это пока не возможно.

-Почему же? Ты не любишь меня уже?– карие глаза заблестели и по розовой щечка покатились слезинки, казавшиеся даже в столь скудном освещении кабинета, маленькими алмазами.

-Не говори глупости,– целуя ее в глазки, на губах появился солоноватый привкус.– Ты же знаешь, как я сильно люблю тебя! Я же не могу без тебя, и ты прекрасно это понимаешь, но вот вместе со мной тебе пока нельзя. И не спрашивай меня почему, я все равно не отвечу.

-Хорошо, любимый,– расстроено ответила Оля.

-И не дуйся, я все равно не поменяю своего решения,– сказал я Оле.– А хочешь, я отправлю тебя к отцу Варфоломею? Он как раз просвещает наших «орликов», я бы и сам с удовольствием к нему съездил, да дел по горло, отлучиться некогда. Порой мне даже кажется, что без его речей витязи не были бы столь верными мне, они ведь меня младше всего на пару лет, может чуть больше, но считают меня, чуть ли не отцом!

-Милый ты преувеличиваешь. Даже я, пробывшая всего ничего рядом с тобой, могу с уверенностью сказать, что они слушают и подчиняются тебе не из-за того, что так им сказали, а из-за того, что для них ты действительно уже как родной отец и брат в одном лице. Не забывай об этом, любимый, ведь ты у меня самый замечательный!– возразила мне Оля.

-Ну, что ты Оленька,– покраснел я до кончиков волос, никак не могу вывести у себя эту неприятную особенность – краснеть от похвалы дорогого мне человека.– Ведь мои друзья…

-Твои друзья сплотились вокруг тебя не просто так, милый, пускай они умные и деятельные люди, но вот без тебя они бы и остались обычными людьми, кто-то из них может, и добился бы чего-нибудь в своей жизни. Но вот только благодаря тебе у них появилась возможность изменить свое существование. И все они это прекрасно видят.

-Хорошо милая, что у меня есть ты. Что бы я делал без тебя?– перевел наш разговор в другое русло, менее опасное и более спокойное.

-Тоже, что и всегда. Носился бы по губернии, искал кого-то, морозился, ругался с кем-нибудь, а потом снова бы носился по губернии, и так все время,– улыбнулась она, целуя небритую щеку.

-Милая я такой непоседа, каким ты меня описываешь?– изумился я.

-Конечно!– хитро посмотрела на меня девушка.

-Так может я к тому же и дикий зверюга какая-нибудь?– продолжил я.

-Нет, любимый, ты мой Зверь, ласковый и нежный, а еще порой мне кажется, что это и не ты вовсе…– тихо сказала Ольга, глядя на меня, и в блеске ее карих глаз, сейчас кажущихся мне абсолютно черными, я уловил что-то знакомое, родное, жаждущее сбросить пелену одиночества.

-А кто же, заинька?– замер я, не в силах вздохнуть.

-…я не знаю, но я знаю, что люблю тебя милый,– ответила она, целуя меня.

На этой приятной ноте, наш разговор угас, давая выход нашим чувствам, а может и безумствам.

*****

Февраль 1709 года от Р.Х.

Рязань.

Алексей.

Дни летели так, словно кто-то всемогущий включил ускоренную перемотку, из-за чего порой казалось, будто весь январь слился в один большой продолжительный день.

Зима настолько вступила в свои права, что даже старожилы изумлялись, не помня, когда еще была столь суровая, морозная зима.

Но как бы то ни было, наши дела продвигались, а не стояли на месте, правда, не так быстро как хотелось бы, но все много быстрее, нежели могло бы быть.