========== hip. ==========
— Что? — только и смогла выдавить из себя светловолосая.
Всё это было так уморительно: что девушки стояли в школьном дворе на расстоянии трёх метров друг от друга, на полном серьёзе выясняли отношения. Что до этого Алекса преследовала Лив на машине, как какой-то Тед Банди. И это заявление… Серьёзно, Оливии казалось, что прямо сейчас из-за кустов выскочит Джош Хоровиц и скажет, что это всё был телерозыгрыш.
Сестра. Но что, если…
Что, если мать Алексы это… Конечно, Джулия была другой. Черты лица, фигура, глаза, улыбка, серые веснушки на носу, каштановые волосы до лопаток, густая чёлка. Столько лет Лив каждый вечер вглядывалась в то фото на полке в своей комнате, что не оставалось ни единого шанса, что она могла не узнать её. Но сердце и впрямь предательски пропустило удар, когда мысль о том, что мама может быть жива, только появилась.
— Как?.. — только и нахмурилась Тейлор.
— По крови, — незамедлительно отозвалась блондинка, — по отцу.
— По отцу, — покачала головой светловолосая, — нет… Нет, это не может быть правдой… Я тебе не верю!
— Лив, послушай…
— Где ты была всё это время?! — злобно процедила девушка. — Все эти семнадцать лет?! Когда мне было нечего есть, когда я боялась выйти из комнаты? Когда я нуждалась в тебе?
— Именно поэтому нам и нужно поговорить!
— Я встретила тебя на вечеринке, — издала смешок Оливия, — и у меня было чувство, будто я тебя уже где-то видела. Скажи, что это случайность.
Доусон ничего не ответила, лишь переведя взгляд в землю и принявшись нервозно заламывать руки. Лив лишь горько усмехнулась.
— Так я и думала, — покачала головой она, — у меня нет сестры. И никогда не было. Ты для меня никто. Только лишь раздражающий сталкер…
И, быстро развернувшись на одних пятках, Тейлор поспешила домой.
Не оборачиваясь, она со всех ног бежала по дороге, едва не поскальзываясь на замёрзшей земле. Противный ветер дул прямо в лицо, заставляя глаза, и без того бывшие на мокром месте, слезиться и щипать. Резиновая подошва зимних ботинок мерзко скрипела, а снег, падающий с неба, заваливался за шиворот. Погода была премерзкой, подстать настроению Тейлор.
Ну почему? Почему всё так резко навалилось? Почему всё не может быть просто хорошо? Неужели Кэти, Мэтт, Шарлотта, Горни, Сид заслуживали этого больше? Неужели они были лучше? Но это же неправда… Но если все шишки достаются хорошим людям, то какой смысл тогда быть хорошей? Какой смысл вообще быть?
Никогда в жизни Лив не задумывалась о том, что у неё может быть сестра. Кто-то по-настоящему родной, помимо отца, который был для Оливии самым чужим человеком на Земле.
Но Алекса… зачем она следила, зачем подорвала доверие, когда могла просто по-человечески поговорить? Ей нельзя верить. Нельзя! Нельзя! Нельзя!
Оливия злилась.
Она даже не задумалась о своей сохранности, громко хлопнув входной дверью и побежав вверх по лестнице на второй этаж, громко топая по ступенькам, не обратив и малейшего внимания на тихое возмущение Клайда, послышавшееся из гостиной.
Не позабыв замкнуть дверь комнаты и плюхнувшись на кровать, девушка наконец смогла перевести дух. Здесь она была в, какой-никакой, но всё же, безопасности, пускай и относительной. Тупо пялясь в потолок, крашенный белоснежной извёсткой, с рыжими подтёками от частых вашингтонских дождей, она просто обдумывала всё то, что произошло с ней за последний месяц. Из хорошего — у Лив появились настоящие друзья, готовые поддержать в любую минуту, и реальный шанс поступить и переехать в Сиэтл уже в августе. Подумать только, её жизнь кардинально изменится уже этим летом!
Конечно, не обошлось и без неприятных моментов: ноябрь начался с того, что Тейлор загремела в больницу с ушибом рёбер. Отец с каждым днём проваливался в глубокую дыру алкогольной зависимости, а хозяин дома грозился выселить их престранную семейку на улицу.
Но самым прекрасным событием месяца, конечно же, был мистер Хиддлстон. Том. Лив влюбилась. По-настоящему и бесповоротно. Это было так страшно и неизведанно, интригующе и пугающе, ужасно и прекрасно одновременно, но Тейлор это нравилось. Этот калейдоскоп эмоций и новых ощущений, что дарил ей мужчина.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если бы они только могли стать парой… Тогда бы светловолосая была действительно счастлива. То ли ещё будет в декабре? Может уже через месяц Лив будет точно так же лежать в постели, но уже в квартире Томаса, и размышлять, разглядывая потолок?
Девушка не знала, сколько времени она провела в своих мыслях, но в комнате стало заметно темнее и прохладнее. От тёплого дыхания по воздуху даже разлетался пар. Батареи были ледяными — отопление отключили уже давным-давно за неуплату счетов, поэтому светловолосая даже не снимала тёплую куртку в комнате, освещаемой лишь оранжевым светом одинокого фонарного столба на улице.
Нужно было собирать вещи. Для начала Оливия достала небольшой, вырванный из какой-то тетради, листок, валявшийся в выдвижном ящике стола и принялась записывать список того, что, ей казалось, могло понадобиться в течение четырёх дней за три тысячи километров от дома, после чего достала из шкафа потрёпанный рюкзак и принялась закидывать в него одежду.
Спустя сорок минут, когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, в последний раз осветив Секим непоседливыми лучами, сумка была уже наполовину заполнена. Осталось только сложить документы: паспорт, медицинский полис, страховку, справку из школы и… согласие законного представителя.
Клайд бы его не дал, но это не представляло проблемы, ведь с самого детства Оливия всегда самостоятельно расписывалась в своих школьных дневничках от имени отца, поэтому подделать его подпись не было задачей непосильной.
В последний раз окинув своё пристанище критичным взглядом, Лив застегнула сумку, громко скрипнув молнией, и, отбросив её в угол комнаты, снова плюхнулась в постель, поплотнее укутавшись в одеяло, чтобы не замёрзнуть.
1 декабря 2019 года.
01:43
Самолёт должен был вылетать в Маунт-Вернон в двадцать минут седьмого часа утром. На регистрацию нужно было приехать за два часа — в половине пятого, поэтому вставать пришлось в половине второго часа ночи, к слову, заснула Лив в полночь, поэтому поспала всего полтора часа.
Еле соображая, что вообще происходит, едва передвигая задеревеневшее после короткого сна тело, при этом всё равно ощущая мелкую дрожь желудка от дикого волнения, Оливия всё же сумела привести себя в божеский вид: почистила зубы, заплела непослушные волосы в пучок, оставила сумку у двери и наконец осмелилась войти в гостиную, тихо приоткрыв скрипучую дверь.
Телевизор был по-прежнему включен, но на экране, вместо футбольного матча, красовалась серая табличка «нет сигнала» на синем фоне, сопровождаемая неприятным писком. Вслед за отоплением пост сдало и кабельное телевидение. И это было печально ведь если Клайд не будет проводить девяноста процентов своего времени за просмотром матчей, начнётся настоящий ад.
Клайд по привычке развалился на диване, широко расставив ноги в стороны и громко храпя, разинув рот так, что Лив даже могла разглядеть, как в его горле от каждого вдоха трясся нёбный язычок. Вся его клетчатая рубашка, накинутая поверх серой майки, была усыпана крошками от крабовых чипсов, а в руке, как всегда, была тёмно-зелёная бутылка.
Раздражённо вздохнув, Оливия преодолела расстояние от двери до кофейного столика, располагавшегося меж диваном и креслом, и, схватив с него липкий, от дрожжевого напитка, пульт, отключила телевизор и аккуратно вытащила из руки отца бутылку, оставив её на столешнице.
В ту же секунду Клайд перевернулся со спины на правый бок, уткнувшись носом в спинку дивана, что-то бормоча себе под нос. На секунду Тейлор даже напряглась, но потом поняла, что волноваться не было смысла, ведь отец всегда спал очень крепко.
Вернувшись к двери и стараясь не шуметь, старательно обходя валявшиеся на полу бутылки, светловолосая вновь посмотрела на отца. Странно было осознавать, что будучи спящим, он не представлял никакой угрозы. Черты его лица, обычно напряжённые и тяжёлые, были расслаблены, отчего мужчина даже выглядел моложе на несколько лет.