— Эти бумаги я подписывал на Земле, — заявил он.
Шум в коридоре усилился. Марвин различил слова:
— Кипятком ошпаренный, яйцекладущий сын замороженного пня! Дебил — пожиратель гравия!
Это были чрезвычайно оскорбительные ругательства. Марвин вопросительно поднял нос. Чиновник поспешно сказал:
— Недоразумение, путаница. Подобные нелепые накладки случаются даже в самых образцовых из государственных туристских учреждений. Но я совершенно уверен, что мы все уладим, не успеет жаждущий выпить пять глотков рапи, если не раньше. Позвольте спросить, вы не…
Из коридора донесся шум какой-то возни, и в комнату ворвался другой марсианин, а за ним — третий, чиновник помельче рангом, он хватал за локоть и тщетно пытался удержать второго марсианина.
Ворвавшийся в комнату марсианин был невероятно стар, о чем свидетельствовало слабое фосфорическое свечение его кожи. Руки у него дрожали, когда он простер их в сторону Марвина Флинна.
— Вот! — вскричал старик. — Вот оно, и клянусь всеми пнями, оно мне нужно тотчас же!
— Сэр, — одернул его Марвин, — я не привык, чтобы обо мне говорили в среднем роде!
— Я говорю не о вас, — ответил престарелый марсианин. Я вас не знаю, и мне дела нет, кто вы и что вы; Я говорю о теле, которое вы занимаете и которое вам не принадлежит.
— Что вы хотите сказать?
— Этот джентльмен, — вмешался первый чиновник, утверждает, что вы занимаете принадлежащее ему тело. — Он дважды сплюнул на пол. — Это, конечно, путаница, мы в два счета разберемся.
— Путаница! — взвыл престарелый марсианин. — Это махровое надувательство.
— Сэр, — с холодным достоинством возразил Марвин, — вы сильно заблуждаетесь. Это тело было выдано мне в пользование по всем правилам и согласно закону.
— Жаба чешуйчатая! — вскричал старик. — Пустите меня!
Он стал осторожненько высвобождаться из хватки спутника. Вдруг в дверях появилась внушительная фигура, с ног до головы облаченная в белое. Все, кто присутствовал в комнате, умолкли, едва их взгляд упал на уважаемого и внушающего страх представителя полиции Южно-Марсианской Пустыни.
— Джентльмены, — сказал полисмен, — взаимные упреки излишни. Пройдемте в полицейский участок. Там с помощью фулжимэянина-телепата мы доберемся до истины и узнаем побудительные мотивы.
Полисмен выдержал эффектную паузу, пристально поглядел каждому в лицо, проглотил слюну, демонстрируя полнейшее спокойствие, и прибавил:
— Уж это я вам обещаю.
Без дальнейших проволочек полисмен, чиновник, старик и Марвин Флинн последовали в полицейский участок. Шли они молча, в одинаково тревожном настроении.
По всей цивилизованной Галактике считается избитой истиной, что, когда идешь в полицию, неприятности у тебя только начинаются.
V
В полицейском участке Марвина Флинна вместе с прочими сразу отвели в полутемную сырую келью, где обитал фулжимэянин-телепат. Это трехногое существо, как и все жители планеты Фулжимэ, наделено шестым телепатическим чувством — скорее всего в виде компенсации за притупленность пяти остальных.
— Пусть будет что будет, — сказал фулжимэянин-телепат, когда все выстроились перед ним. — Выйди вперед, малый, и расскажи о своем деле.
Он указал пальцем на полисмена.
— Сэр, — от смущения полисмен выпрямился во весь рост, я не кто-нибудь, а полисмен.
— Это очень интересно, — ответил телепат. — Но для меня остается неясным, какое отношение имеет данное обстоятельство к вопросу о вашей виновности или невиновности.
— Да ведь меня не обвиняют ни в каком преступлении, отбивался полисмен.
На мгновение телепат задумался, потом сказал:
— Я, кажется, понимаю. Обвиняют вот этих двух. Так?
— Так, — подтвердил полисмен.
— Приношу извинения. Исходящая от вас эманация виновности спровоцировала меня на поспешный вывод.
— Виновности? — переспросил полисмен. — От меня?
Голос у него оставался спокойным, но на коже проступили характерные оранжевые полосы озабоченности.
— Да, от вас, — повторил телепат. — И нечего удивляться. Крупные хищения — это такая штука, после которой чувствуют вину почти все разумные существа.
— Но постойте! — воскликнул полисмен. — Я не совершал никакого крупного хищения!
Телепат закрыл глаза и углубился в собственные мысли. Наконец он сказал:
— Это верно. Я имел в виду, что вы еще совершите крупное хищение.
— В суде ясновидение не считается доказательством, провозгласил полисмен. — Более того, заглянуть в будущее значит прямо нарушить закон о свободе воли.
— И это верно, — признал телепат. — Приношу извинения.
— Ничего, ничего, — сказал полисмен. — Когда же я совершу вышеупомянутое крупное хищение?
— Месяцев через шесть, — ответил телепат.
— И меня арестуют?
— Нет. Вы покинете эту планету и укроетесь в таком месте, где закон о выдаче уголовных преступников не действует.
— Гм, занятно, — сказал полисмен. — А скажите, пожалуйста… Впрочем, это мы обсудим попозже. Сейчас вы должны заслушать обе стороны и установить, кто виновен и кто невиновен.
Телепат осмотрел Марвина, погрозил ему перепончатой лапой и сказал:
— Приступайте.
Марвин поведал ему свою историю, начав с того, как он впервые прочел объявление, не пропустив ни одной подробности.
— Благодарю вас, — сказал телепат, когда Марвин кончил рассказ. — А теперь, сэр, ваш черед.
Он повернулся к старику, а тот откашлялся, почесал грудь, несколько раз плюнул и приступил к своему повествованию.
ИСТОРИЯ ЭЙЖЕЛЕРА ФРУСА— Право, не знаю, с чего начать, так что начну-ка я, пожалуй, со своего имени — меня зовут Эйжелер Фрус, расовой принадлежности — немукфянский адвентист, и занятия владелец магазина готового платья на планете Ахельс-5. Лавочка у меня маленькая, не очень прибыльная, находится в Ламберсе (это Южный Полярный круг), и я день-деньской продаю одежду рабочим, иммигрантам с Венеры, а это здоровенные, зеленые, волосатые парни, крайне невежественные, вспыльчивые, не дураки подраться, хотя я и чужд расовых предрассудков.
Такое занятие, как у меня, располагает к философии! пусть я небогат, зато сохранил здоровье (слава богу), и жена моя Очаровара тоже, если не считать хронического фаброза щупалец, К тому же у меня двое взрослых сыновей, один работает врачом в Сидипорте, другой — тренер кланнтов. Еще у меня есть замужняя дочь, а значит, само собой, и зять,
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});