Читать интересную книгу Дайте нам крылья! - Клэр Корбетт

Тогда Авис грубо сунула Хьюго в руки Пери, и та бросилась с ним в детскую — где он мигом успокоился и через десять минут уже мирно спал.

Что было потом, Пери помнила нетвердо. Кажется, когда гости разошлись, она сидела в своей комнате и тряслась от страха, слушая, как Авис кричит на Питера, срываясь на визг, за то, что он якобы унизил ее перед друзьями. Что ответил Питер, Пери не разобрала, но Авис не унималась. Они не впервые ссорились из-за Пери, но этот скандал был хуже всех.

Знала бы Авис… После операции Питер ни разу не прикоснулся к Пери. Мало того что крылья бесили Авис — они еще и оттолкнули Питера.

Прошло месяца два после праздника, и в один прекрасный день на пороге Катон-Чеширов появилась Луиза — она спрашивала Пери и Хьюго. О чудо — у нее были крылья! Вот почему она перестала появляться в парке.

— Они решили завести Вайолет сестренку, — объяснила Луиза. — Крошку Эми.

Больше ничего объяснять не потребовалось.

С одной лишь оговоркой: Луиза выдала Пери страшную тайну — ей имплантировали устройство, которое позволяло следить за всеми ее перемещениями и ограничивало радиус полета.

— Электронный поводок. Может сбросить тебя с неба в любой момент. Они, конечно, сказали, что это для моей же безопасности. Взяли и вживили. — Луиза передернула плечами. — Сволочи, правда? А еще прикидываются верующими, совсем как те самодуры, с которыми я росла. А тебе хозяева ничего не говорили? Я бы на твоем месте проверила.

Зато у Пери теперь появилась настоящая подруга, было с кем полетать в редкие свободные часы. Пери с Луизой обменивались впечатлениями о странной новой жизни, однако никогда не заговаривали о том, во сколько обошлись им крылья. До тех пор, пока однажды Луиза не пожаловалась:

— Я видела одну девушку из нашей общины. Вот уж не думала, что когда-нибудь с ней встречусь. Она беременна. Работает в летательской семье — как ты. Как я. Я хотела с ней поговорить, но она ни слова мне не сказала. Притворилась, будто не знает меня. Дерганая, просто ужас. Ой, Пери, я так расстроилась! Думала, в жизни не увижу никого из той дыры…

А через две недели вызвала Пери на разговор над Соленой бухтой — и голос у нее срывался от волнения. Сказала, у нее для Пери новости. Важные.

В лицо Пери ударил холод, и она опомнилась. Поднялся ветер. На границе встречных потоков стало неспокойно, и Пери решила, что лучше немного набрать высоту. Она потрясла головой — глаза защипало от слез. Ей и раньше было некогда оплакивать Луизу, и едва ли стоило предаваться горю теперь, в самом начале долгого перелета. И вообще Пери слишком увлеклась воспоминаниями о двух годах в Городе и несколько отклонилась от курса. Она провела в воздухе несколько часов и начала уставать — и чувствовала себя маленькой-маленькой над переменчивым вековечным морем. К этому времени Пери рассчитывала отлететь дальше к югу от Тючка, вскоре должна была показаться дельта реки. Если Пери сделает этот ход и переступит черту, то станет очередным нелегальным эмигрантом. Это ее совсем не радовало — имеет ли она право обрекать Хьюго на подобную жизнь? А вдруг — чего не бывает! — до Питера с Авис дойдет, что ее побег — крайняя мера, и они опомнятся? Ведь Хьюго — их сын. Вдруг они наконец-то это поймут, поймут, что скучают по нему, поймут, что на самом деле любят его таким, какой он есть. Неужели их сейчас не мучает совесть?! Может, Пери поступила правильно?

Да, пора вернуть Хьюго родителям.

При мысли о том, что не придется сворачивать у дельты, не нужно улетать от Хищника, Пери с головы до ног окатила теплая волна облегчения. Ведь гораздо проще полететь дальше, вернуться в Город — единственное место на свете, которое стало домом для них с Хьюго.

Теперь в городе был еще и Зак — Зак, обещавший ей помочь. Он стал новым слагаемым в ее задаче: если он выяснит, что случилось с Луизой, то защитит и ее, Пери. Ведь Питер не убивал Луизу — и меня не убьет, если я верну Хьюго. Наверное, не убьет…

Пери вспомнила все свои свидания с Питером — с каждым разом все опаснее и опаснее. Как он уложил ее на самый край крыши — так высоко она еще никогда не бывала, — и навалился сверху, и не давал пошевелиться. Правда, она пришла туда по доброй воле — да, пожалуй, хотя она помнила, как крепко держал ее Питер за плечо, пока они поднимались в лифте, и как она не знала, что он с ней сделает, и не решалась спросить, и сама не представляла себе, на что надеется, чего боится, чего сама от него хочет.

Той ночью она чуть с ума не сошла: Питер провел ее по балкам своего недостроенного небоскреба, а потом уложил так, что голова свешивалась в бездну, и внизу, далеко-далеко, мелькали и двигались огоньки, и сверкающие городские небоскребы высились вокруг, перевернутые, словно подвешенные к небу, и ветер хлестал по лицу и шее, и Питер проговорил — «Не бойся, я не дам тебе упасть», — и голос у него, обычно такой мягкий, был сиплым от страсти, но Пери, конечно, боялась, в этом-то все и дело, и страх не унялся, даже когда Питер обнял ее и окутал крыльями, теплыми, гладкими, обдал ее сандаловым запахом кожи и пряным ароматом перьев, и вошел в нее, и еще раз, и еще, словно ему все было мало и близости, и глубины.

Пери плакала от страха и наслаждения, не могла отличить одно от другого, потому что еще не знала такого сильного чувства — все ее тело звенело, будто под током. Мало-помалу Пери поверила в силу Питера, чуть-чуть расслабилась — и только тогда ощутила, как это прекрасно, когда их с Питером обдувает теплый воздух, а снизу пузырьками поднимаются приглушенные звуки и огни Города.

— Я люблю тебя… — выдохнула она ему в плечо, тихо-тихо, чтобы он не слышал.

Они никогда не говорили о том, что произошло между ними той первой ночью. Однако у них появилась общая тайна.

Раз-другой в месяц Питер без предупреждения брал ее куда-нибудь в незнакомое место — то на какую-нибудь свою стройку, то на утес над морем, то на мост. И каждый раз Пери все ему позволяла, доверяла ему свою жизнь. После каждого свидания она несколько дней не чуяла под собой ног от счастья. Тем страшнее было Пери, когда он овладевал ей прямо дома, в собственной постели — и с каждым свиданием рисковал все больше.

— Лапочка, какая же это любовь? — протянула Луиза, когда Пери выдала ей свою тайну: надо же было кому-то рассказать. — Это адреналин.

Пери было все равно. Она опьянела от собственного могущества. Пери даже мечтать не смела, чтобы такой опытный, влиятельный, сдержанный человек, летатель-аристократ, на которого пол-Города смотрели снизу вверх, потерял от нее голову, показал ей, что чувствует, как есть, без оглядки, без брони. Она, Пери Альмонд, видела такого Питера Чешира, какого не знал никто.

Пери впервые в жизни ощутила страсть — и понимала, что не в силах ей сопротивляться и отдаст за Питера жизнь. Оставалось надеяться, что до этого не дойдет.

Дыши в ритме полета. Надо нащупать ритм, который донесет ее до самого города и заодно очистит голову от лишних мыслей. Ничего не выйдет: как всегда во время полета, Пери жадно впитывала образы моря и неба, ощущение ветра и солнца на крыльях, и на нее наваливались воспоминания, страхи и надежды. Больше ей негде и некогда было думать — только здесь, в вышине, в полете.

Воздух над океаном раскололся на хлесткие холодные потоки, небо твердело на глазах. Вода внизу тоже стала иной, прозрачная утренняя зелень и глубокая полуденная синева прилива подернулись растекавшимися в воде ржавыми тучами. Это был не песок. Это были обломанные ветки и острова плавучего мусора. Должно быть, все это нанесло из дельты. Пери взмыла выше, но реку по-прежнему не было видно — только расползалось темное пятно там, где она извергала в море накопившуюся грязь. Вот и все, Пери перелетит за дельту. Пути назад не будет. Пери покрутила колечко на пальце — еще и еще. Она сдержит слово и вернет Хьюго.

С юго-запада налетел сильный ветер, ударил Пери в лицо и в правый бок. Он толкал ее от земли, далеко в море. Если он еще усилится, Пери не сможет лететь против него.

Она оглядела облако, простиравшееся над головой и правее, — что еще готовит погода им с Хьюго? Странное оно было, это облако. Несколько сотен метров в высоту и быстро темнеет, застилая косые лучи послеполуденного солнца. Слишком оно высокое. Вот в чем дело. Кучевые облака при хорошей погоде не бывают такие высокие. Хуже того — оно не одно. Облако впереди входило в длинную череду башен, которые на юго-западе смыкались вдоль горизонта в сплошную стену. Прекрасные кучевые облака обернулись густыми грозовыми тучами и слились в черную гряду. В грозовой фронт.

Как же Пери не заметила, что происходит с облаками? Забыла главное правило полета! «Будь настороже». Хаос говорил ей — не летай, когда голова забита посторонними мыслями. Будь настороже. А она — она, наоборот, увлеклась воспоминаниями, восторгами, тревогами и планами. Конечно, тревожиться было о чем.