Однажды оглянувшись, крикнул взбешенно:
- Они отступают!
Я промолчал, от ангелов и не ждал чудес, разве что задержат наступление, а Сигизмунд спросил с надеждой:
- Но мы продолжим?
Тамплиер посмотрел на меня, крикнул:
- Нас трупами забросают!..
- А нам что, - пробормотал я, - трупов жалко? Мне вообще-то и живых не очень…
Мятежники напирали с нарастающей яростью. Подошвы моих сапог все чаще оскальзывались на пролитой крови и выпущенных кишках, все чаще пронзал страх, что стоит им напереть чуть сильнее, и нам придется либо бежать, либо задохнуться под их массой.
Тамплиер крикнул:
- А что насчет вашего секретного способа всех перебить?
- Только в их крепости, - ответил я, перекрикивая лязг железа, яростные вопли, грохот и дикий рев.
Он прокричал зычно:
- Тогда прорвемся туда!
- Не дурите, - крикнул я, - благороднейший сэр Тамплиер. Их там многие тысячи!
- Всего-то, - проревел он озлобленно, - мы тоже не одни, с нами доблестный сэр Сигизмунд! В блистающих доспехах.
- Я вас люблю, - крикнул я.
Он оглянулся, злой и взъерошенный:
- Что-что?
- Острить начали, - прокричал я сквозь лязг и грохот. - Неужто мое дурное влияние так сказывается?
Он огрызнулся:
- Дурное всегда легко липнет. А хорошее приходится вот так вколачивать…
Он продолжал вколачивать чистое доброе вечное мощными ударами, раскалывающими шлемы вместе с головами, часто до нижней челюсти, а то и середины грудной клетки, что, на мой взгляд, некий перебор, но я мыслю математически, а Тамплиер живет душой и сердцем, потому у нас разное видение прекрасного и чистого.
Но ангелы, что идут за нами, мрут как мухи, редко кто выдерживает больше двух-трех ударов, большинство гибнут вообще с первого, моя злость уже выветрилась, жалко этих овец, но, с другой стороны, нам нужна победа, одна победа для всех, в смысле - людей, остальные пусть идут лесом.
Демоны и преступники, что в армии Вельзевула, сражаются намного лучше, а вот ангелы все чаще начали выходить из боя, падают на камни и, жадно хватая запекшимися ртами горячий воздух, стонут, кто-то плачет совсем по-детски, где-то вообще слышатся горькие рыданья, вздохи, ламентации.
Еще чуть, и мое сердце дрогнет, расчувствуюсь, я такой, не могу видеть, как мучают животных, набрал в грудь воздуха и прокричал зычно и по-солдатски емко:
- Эй вы, солдатушки чудо-ребятушки!.. Разве вы не чудо-юдо богатыри?.. Заманивай их, заманивай!.. Хорошо, заманили, а теперь быстро в строй!.. Ломанемся, забросаем врага, посмевшего жить не по правилам, установленным Самим!..
Один из ангелов, грязный, измученный и вымазанный в чем-то, отдаленно напоминающем желтую и густую кровь, приподнялся на локте, с трудом всмотрелся в меня воспаленным глазами с многоцветным кровоподтеком на половину лица.
- Но ты… смертный!
- И что? - спросил я с угрозой. - Расовые предрассудки рассупонились?.. Ищете повод увильнуть от великой битвы, где сотнями тысяч красиво гибнут ваши сородичи?.. Достойно ли такое непотребство сынам Неба?..
Он ответил неуверенно, но с достоинством высокорожденного:
- Ты не наш командир.
- Командирство не получают, а берут, - рявкнул я. - Сейчас мое Величество подхватило падающее знамя небесного легиона!
- Оно не твое…
- На земле все мое, - огрызнулся я. - А теперь за мной, канальи! Или хотите жить вечно? А вот хрен вам, а не вечность!.. Вечность тоже завоевывают отныне! С нынешнего дня моим указом, а не получают в дар, как было в старину!
Они поднимались, жалкие и растерянные, как овцы, но я не чувствовал жалости, все эти существа, такие блистательные, всего лишь как бы понятно что, и объяснять не нужно, это людей жалко, а также собак и муравьев, прорычал мощно:
- В колонну по двое становись!.. Или вы только лавой умеете? Блин, да вы никак не умеете…
С десяток ангелов, демонстрируя зачатки самосознания, остались в стороне от формирующейся колонны.
- А вы что? - гаркнул я. - Кто не желает мне подчиниться, тот ответит перед Творцом за непослушание! Или хотя бы перед Метатроном. Слыхали о таком?.. Это мой родственник, тоже от Адама!
Один из сильно израненных с трудом проговорил стонущим голосом:
- Всевышний, да будет благословенно имя Его, велел нам поклониться тебе, как хозяину земли, но не властелину вселенной!
- Тогда, - заявил я, - ты будешь изгнан с земли, и да не ступит твоя нога никогда на ее святой… грунт. Порхай там где-то, а здесь тебе запрещено!
Он сказал нервно:
- Хорошо, я подчинюсь тебе на время этой битвы. Но только на это время!
- Тогда в строй, - велел я. - Мы идем на прорыв!.. Все, кто выживет, будут героями. Кто погибнет - тоже. Мы - лучшие, мы - орлы!.. Ничто и никто нас не остановит. Быстрым гусиным шагом по-волчьи вперед, вперед, небесный народ!
Тамплиер и Сигизмунд, малость ошалелые таким уверенным напором, быстро встали со мной, отступив всего на полшага, я крикнул «Запевай!» и побежал в сторону отступающих ангелов неба и демонов Вельзевула.
- Даешь! - крикнул я, тут же запоздало подумал, но не мог вспомнить, что же должны нам дать. В лозунгах, как в молитвах и пословицах, помним только первые слова, но вообще-то правильно, лидерами становятся те, кто вообще ничего не помнит, в то время как умники сидят в своих пескари-ных норках и не высовывают рыльца.
- Даешь, - повторил я уже увереннее, - даешь или берем сами!..
За спиной начал нарастать топот множества ног, ангелы все же послушно бегут следом, хотя эта беспорядочная толпа послужит всего лишь мясом, где на какое-то время завязнут во всем превосходящие их силы нового мятежа.
Я на бегу обернулся к своим:
- Не останавливаться!.. Только не останавливаться!.. Нам прорваться к воротам, и мир наш! И все - наше!
Дюжие голоса, сразу взбодрившись, грянули:
- Ура!
- Вперед!
- Круши!
- Бей!
Я ломился, как бык через камыши, щедро раздавая удары, самого сотрясает ответными не сильно, но часто, почему-то почти не чувствую, как и чем кто бьет по мне. Тамплиер и Сигизмунд идут, как два айсберга по мелкой шуге, несокрушимые статуи из стали, грохот и лязг со всех сторон опасно нарастают все ближе.
Глава 6
В какой-то момент Тамплиер оглянулся, погнутые чудовищными ударами доспехи протестующе заскрипели.
- Сэр Ричард, - прохрипел он измученно, - а мы в самом деле одни… Ангелы и демоны перебиты, но и противник… как бы полег.
Я изумился:
- Что? Как это одни? Нас пятеро. Это немало.
Он поднял забрало, огляделся.
- Какие, - проскрипел он сухим надтреснутым голосом, - пятеро? Четверо…
- Плохо считаете, сэр, - мягко и возвышенно укорил я.
Он обвел красными от усталости глазами истерзанных соратников, это меня и Сигизмунда, Азазель по обыкновению исчез..
- Но… четверо же…
- Пятеро, - возразил я и загнул палец, - первый вы, доблестный сэр Тамплиер, затем милый сэр Сигизмунд, потом лорд Азазель… это ничего, что его нет, вообще-то он где-то есть, и великий лорд Вельзевул… он там где-то сзади. Ах да, и в конце Господь Бог… Его вообще-то можно и в начало списка. Интересно, кого это вы не посчитали?
Он вздрогнул, чуточку выпрямился, с усилием переложил меч в левую руку и перекрестился:
- Грешен… Господь нас не оставит, это вы правы.
- С нами Бог, - сказал я значительно, - так кто же против нас?.. Вы не чувствуете Его присутствие?
Он пробормотал:
- Ну, вообще-то…
- Я тоже, - прервал я, - но это не значит, что Его нет. С нами Бог, всех сметем, растопчем, забодаем, вобьем в землю по ноздри, а перед мордой накладем… ладно, об этом потом.
Сигизмунд промолчал, даже его вера в меня вроде бы пошатнулась, а Тамплиер сказал так же хрипло:
- Как?
- Лехко, - ответил я и признался: - Пока не знаю. Но должны? Значит, сделаем… Осталось решить, одни на цитадель вчетвером, или же…
Сигизмунд охнул и дрожащей рукой указал направо, где на пылающую равнину, похожую больше на выложенную красным камнем дворцовую площадь, выкатывается огромное войско пестро одетых и вооруженных людей. Да, людей, хотя за сотни лет сидения в котлах с кипящей смолой или в серных ямах любой станет похожим на демона, если не на что-то еще хуже.
- Отступаем, - крикнул Тамплиер. - Нас отрезают…
Сигизмунд сказал обреченно:
- Уже…
Слева показались почти ровные ряды не то финикийцев, не то карфагенцев, у всех широкие щиты и короткие копья, идут под визгливые звуки труб, ровняя строй.
Тамплиер ругнулся, не успеваем добежать до спасительных расщелин, мы на открытой местности, нужно принимать бой.
- Хорошо же, - процедил он сквозь стиснутые зубы и с лязгом опустил погнутое забрало. - Эта победа им достанется нелегко.
Сердце мое стучало часто и звучно. Я сказал: