— Да, я был влюблён, даже сейчас ты вызываешь во мне очень положительный чувства, — я иронично и подмигнул, указывая опустившимся взглядом, на снова приподнявшуюся простыню.
— Ну, хоть телом я ещё тебя привлекаю, — слегка пошловато повела Клер плечом, приспуская свою сторону простыни и открывая часть крепкой грудки. Она явно не прекратит никогда. Это у неё в крови и будто стало вызовом, хотя уже скорее рефлекторным.
Я тяжко вздохнул, изучая повисшую самым краешком простыню на каменном в своём возбуждении, задорно торчащем соске.
— Я был бы мёртвым, если бы перестал реагировать на твой танец тела. Но обязательства сильнее, а твоя семья, ты уж прости, недостаточно чем может мне помочь в том, в чём нуждается уже моя.
— Эта сучка — твоя оруженосец? — спокойно, но с опасным прищуром, откинулась Клер на подушки, снова натянув покрывало на себя, зачехляя своё основное, после ума, «оружие».
— Пока я ничего не решил. При всех расчётах, мне хотелось бы иметь и взаимную симпатию, как с тобой, — польстил я Клер, сглаживая неприятность момента, — а у нас с ней такого не наблюдается. По крайней мере не в нужном ключе.
— Расслабься, я не собираюсь расцарапывать ей лицо, — совсем тихо, но явно, чтобы я услышал, прошептала она с капельку яростным сарказмом.
— Да я и не волнуюсь. Во-первых она и сама может за себя постоять, а во-вторых ты слишком большая умница, чтобы распыляться на такие глупости. К тому же я не вру, у нас с ней ничего нет, ну, кроме того, что она мой оруженосец.
— Поганец ты, Ричи, — покачала она головой, сексуально разметав волосы по подушке.
— И это говорит та, кто продолжает пытаться управлять мной, с помощью влечения? — хмыкнул я, прекрасно видя, что она не особо-то злится. Учитывая обстоятельства, это было удивительно.
— Отец говорил, что этим кончится, — скривилась Клер.
— Отец?
— Да, ты уж прости, я немного не так донесла до тебя наш с ним последний разговор.
— Бывает, — примирительно махнул я рукой.
Она будто утомившись, полностью развалилась на подушках, уставившись в потолок. Кто-то другой подумал бы, что она обиделась, либо ещё что, но не я. Она считала. Была у меня на Земле одна бухгалтер. Та правда постарше была, но и я тогда прожил поболее. Ухитрялась даже в постели, притом почти в пиковые моменты, думать о работе или чём-то отвлечённом. Когда чуешь такое, пусть и без подробностей, это может внушить комплексы. Хорошо хоть я более толстокожий, и не раз сталкивался с и более своеобразными вещами.
— Ты повзрослел, как-то слишком быстро, Ричи, — сожалеючи вздохнула Клер.
— Этот год прошёл для меня непросто, и я на многое стал смотреть несколько по другому. А тут ещё смерть отца, расширение семьи и много что ещё…
Она ещё немного поразмышляла, а после почти неожиданно даже для меня выдала:
— Ты ведь едешь в столицу для аудиенции у Императора?
— Есть такое.
— В качестве извинений, чтобы загладить твою вину, — ох уж эти девушки и их постоянное стремление указывать на ваши обязательства перед ними, явные или, особенно придуманные… — я хочу, чтобы при твоём посещении приёма у Императора, тебя сопровождала я.
— Ты? — однако, я не сразу понял зачем ей это, но спустя несколько секунд сообразил. — Ну, не думаю, что это получится просто, но полагаю, что-то можно придумать.
— Ты уж постарайся, Ричи. Там ведь будет явно большой приём, сомневаюсь, что ради тебя одного, император станет устраивать личную аудиенцию.
— Ты, как-то быстро спустила меня с небес на землю, а как же: «Ричи, ты лучший, равных тебе не найти».
— Я всего лишь следую твоему примеру, засранец, — мило улыбнулась она.
Я только собирался продолжить пикировку, буквально ощущая, как заново повеяло флёром феромонов. Однако за дверью явно наметился шум. Махнув рукой Клер, чтобы прикрылась, я быстро спустился с кровати, и в несколько шагов приблизился к двери.
— Господин, караван пришёл, — послышался из-за неё голос Таха, который явно не пропускал, пришедшего с такой вестью гонца.
— Сейчас буду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я вернулся к кровати, став одеваться.
— Так мы договорились? — уточнила Клер, как сытая кошка, наблюдая за мной.
— Да, милая. Я постараюсь это сделать, если это вообще будет в моих силах. И если твоя охота будет неудачной, — с понимающей усмешкой подмигнул я, — ты всегда останешься желанным гостем в моих землях, правда, уж прости, лишь в качестве гостьи и без нынешних отношений.
— Не боишься?
— Как ты верно заметила, я повзрослел.
— Мужчины не взрослеют, по крайней мере не настолько, чтобы бесконечно бороться с соблазнами… — она чуть вытянула ножку, элегантно потянувшись.
— Кошечка, твой котик уже не твой, а гуляет по крышам в одиночестве, — подмигнул я девушке, уворачиваясь от полетевшей в меня подушки.
Выходя, я столкнулся взглядами со скучающе прислонившейся к стене напротив входа высокой, заметно выше меня широкоплечей женщиной с сильными жилистыми руками. Она с ленцой, но обманчивой, готовая в любой момент применить её, держала стоймя блестящую даже в не особо ярком свете коридора нагинату.
— Клема, твоя госпожа отдыхает, а я отойду по делу, — после кивнув Таху, замершему у входа сбоку, уточнив:
— Пока я по делам в этом городе, пригляди за баронеттой, она будет сопровождать нас в столицу.
— Да, господин, — индифферентно, страж вообще являлся малоэмоциональным типом, подтвердил мой приказ евнух.
* * *
— Я до сих пор не понимаю, почему Ансельм отпустил баронетту?
Мы устроили небольшое заседание в узком кругу, в полутёмном закутке зала. Кроме меня, тут были пара моих рыцарей — Дункан Хок и наследник Пистосов — Александрос, последний, как раз и привёл караван в Орешек. Кроме них трое простых дворян — шериф, младший Пистос — один из лучших моих стрелков и дон Фрэнк Буннер, сержант дуплетёров Блэков.
— Тут, думаю, сыграла его осторожность. Когда не получилось убить вас опосредованно или так, что это может сойти без проблем для него, он предпочёл снова отступить, поставив вас в ситуацию, когда вы ему морально должны, — задумчиво заметил Дункан.
— Нет, это как раз понятно, но она неплохой козырь и в будущем… — я многозначительно оборвал себя.
— А так ли это? — поднял с сомнении бровь Александрос.
— В смысле?
— Ну, он мог принять вашу игру за чистую монету.
— Игру ли? — совсем тихо, однако его услышали, пробормотал шериф.
— Как верно заметил наш грубый собрат, — улыбнулся Александрос, — вы, что показало текущее, выбрали правильную тактику в отношении дочери барона. Показав свою мизерную заинтересованность в ней, правильно решив, что любое письмо тут же поломает такое впечатление.
Я чуть не поперхнулся, с трудом скрыв смущение. Откровенно говоря, я даже по смотрел на вопрос под таким углом. Хотя действительно не написал даже просто письмо Клер, после возвращения из плена. Вначале решил не торопиться, обдумав всё получше, а потом замотался в делах и забыл, что возможно стоило, невзирая на пересмотр наших отношений, отослать ей весточку о себе. А может дело было в том, что за этим наверняка последовала бы необходимость вытаскивать её из под ока боросского верлорда?
Гордиться тем, что я замёл проблему под ковёр в надежде, что она решится как-нибудь — не стоило, но планов подобно свершившемуся, что бы там не помыслили мои дворяне, у меня не было. С другой стороны говорить им об этом, я так же не намеревался. А потому многозначительно промолчал. Ведь иногда смолчишь — за умного сойдёшь.
— Как баронетта восприняла всё это? — после небольшой паузы, осторожно уточнил Хок.
— Вполне нормально, мы с ней немало чего обсуждали и она поедет с нами в столицу, — под нужным углом развернул правду я, притом не сказав важного.
— А потом? — младший Пистос, встрял в разговор «старших», впервые подав голос из угла, где он ранее неторопливо разбирал свои стрелы, проверяя их состояние.