Читать интересную книгу Американская империя. С 1492 года до наших дней - Говард Зинн

Дуглас оказался прав: план не сработал. Отряды местной милиции, к которым присоединилась сотня морских пехотинцев под командированием Роберта Э. Ли, окружили мятежников. Несмотря на то что его люди погибли или были захвачены в плен, Джон Браун отказался сдаться; он забаррикадировался в небольшом кирпичном здании у ворот арсенала. Дверь выбили, и ворвавшийся в нее лейтенант морской пехоты ударил Брауна шпагой. Раненный и больной, он подвергся допросу. У. Дюбуа в своей книге «Джон Браун» пишет: «…представьте себе картину…: истекающий кровью старик, полумертвый от ран, полученных им всего несколько часов тому назад; он лежит в холоде и грязи; он провел без сна и почти без пищи 55 напряженных часов; недалеко от него лежат тела двух его убитых сыновей и изуродованные трупы его семерых товарищей; дома его напрасно ждут жена и близкие; его сердце стынет от сознания, что мечта всей его жизни погибла безвозвратно».

Лежа там, допрашиваемый губернатором Виргинии, Браун заявил: «Вы бы лучше – все южане – готовились к решению этого вопроса… Со мной вы можете покончить очень просто – я уже почти покойник, но вопрос надо решать; я имею в виду этот негритянский вопрос, он пока не закрыт».

Дюбуа дает такую оценку действиям Брауна: «Если его вылазка была делом рук горстки фанатиков, возглавляемой безумцем и отвергнутой рабами, то тогда правильнее всего было бы игнорировать этот инцидент, без шума наказать наиболее тяжких преступников, а их вождя или простить, или отправить в сумасшедший дом… Однако, утверждая, что рейд был слишком безнадежен и смехотворно малочисленен, для того чтобы достичь каких-либо результатов, штат, тем не менее, потратил 250 тыс. долл., чтобы наказать захватчиков, отправив на место событий от одной до 3 тыс. солдат и ввергнув страну в пучину беспорядков».

В последнем обращении Джона Брауна, написанном в тюрьме незадолго до казни, говорится: «Я, Джон Браун, теперь совершенно уверен, что преступления этой греховной страны не могут быть искуплены иначе, как кровью».

Ралф Уолдо Эмерсон, который не являлся сторонником активных мер, считал, что казнь Брауна «сделает виселицу такой же священной, как и крест».

Из 22 участников повстанческого отряда пятеро были чернокожими. Судьба последних такова: двое – убиты на месте, один бежал, а двое – повешены властями. Перед казнью Джон Коупленд написал своим родителям:

«Помните, что если мне суждено умереть, то я погибну, пытаясь освободить часть моего бедного и угнетенного народа из рабства, в котором я был сам и которое проклято Богом и Священным Писанием…

Меня не страшит виселица…

Я представляю, что слышу всех вас: мать, отца, сестер и братьев.

Слышу, как вы говорите: «Нет такой цели, ради которой мы с меньшей горечью восприняли бы твою смерть». Верьте мне, когда я говорю вам, что, хотя я и заперт в тюрьме и приговорен к смерти, я провел здесь больше счастливых часов, чем когда-либо в жизни, и… я почти охотно умру сейчас, как и в любое другое время, ибо чувствую, что готов ко встрече с Создателем».

Джон Браун был казнен властями штата Виргиния при одобрении федерального правительства. Это оно, хотя и являлось слишком слабым для обеспечения соблюдения Закона о прекращении работорговли, настойчиво ужесточало законы, обеспечивающие возврат беглецов в рабство. Это федеральное правительство при администрации Э. Джексона сотрудничало с Югом в том, чтобы предотвратить попадание аболиционистской литературы в почтовую корреспонденцию в южных штатах. Это Верховный суд США объявил в 1857 г., что раб Дред Скотт[91] не может отстаивать в суде свою свободу, поскольку является не личностью, а имуществом.

Такое национальное правительство никогда бы не смирилось с отменой рабства посредством восстания. Оно пошло бы на ликвидацию этого института только на подконтрольных белым условиях и только когда этого потребовали бы политические и экономические интересы предпринимательских верхов Севера. Человеком, который великолепно скомбинировал потребности предпринимательства, политические амбиции новой Республиканской партии и гуманистическую риторику, стал Авраам Линкольн. В списке его приоритетов отмена рабства занимала не первое место, но достаточно высокую позицию, для того чтобы в нужный момент выдвинуться на передний план под давлением аболиционистов или в угоду прагматичным политическим выгодам.

Линкольн смог мастерски объединить интересы самых богатых людей с чаяниями чернокожих в тот момент истории, когда они пересеклись. И он смог связать эти интересы с растущим слоем американского общества – белым, предприимчивым, стремящимся к экономическому процветанию, политически активным средним классом. Вот как пишет об этом Р. Хофстедтер: «Типичный представитель идей среднего класса, он выступил от имени тех миллионов американцев, которые начали свою жизнь как наемные рабочие – помощниками на фермах, клерками, учителями, механиками, лодочниками и лесорубами – и перешли в ряды фермеров-землевладельцев, процветающих бакалейщиков, юристов, торговцев, врачей и политических деятелей».

Линкольн мог здраво и страстно спорить по поводу моральных аспектов рабовладения, но был осторожен в практической политике. Он верил в то, что «институт рабства возник вследствие несправедливой и плохой политики, но распространение аболиционистских идей скорее способствует, чем препятствует этому злу». (Ср. это с заявлениями Ф. Дугласа о необходимости борьбы или высказыванием У. Л. Гаррисона: «Сэр, рабство не может быть низвергнуто без волнений, чрезвычайных волнений».) Линкольн строго следовал Конституции США в том, что Конгресс, согласно действовавшей 10-й Поправке (о сохранении за штатами прав, отчетливо не делегированных федеральному правительству), не может конституционным путем запретить рабство в штатах.

Когда прозвучало предложение об отмене невольничества в федеральном округе Колумбия, который не обладал правами штата, а находился непосредственно под юрисдикцией Конгресса, Линкольн заявил, что это будет конституционно, но только в случае, если этого захочет население округа. Поскольку большинство составляли белые, идея была загублена. Об этом заявлении Линкольна Р. Хофстедтер пишет, что оно «дышит жаром бескомпромиссного требования умеренности».

Линкольн отказывался публично денонсировать Закон о беглых рабах. Он писал другу: «Признаюсь, мне больно смотреть, как на этих несчастных созданий идет охота… но я кусаю губы и молчу». И когда в 1849 г. в качестве конгрессмена он выступил с резолюцией об отмене рабства в округе Колумбия, то ввел в нее и положения, предписывающие местным властям заключать под стражу и возвращать беглых рабов, приезжающих в Вашингтон. (Вследствие этого бостонский аболиционист Уэнделл Филлипс назвал его позже «тем самым охотником на рабов из Иллинойса»). Линкольн являлся противником рабства, но не мог рассматривать чернокожих в качестве равных, и потому постоянной темой его выступлений было освобождение рабов с последующей отправкой их обратно в Африку.

Во время избирательной кампании 1858 г. в Иллинойсе в ходе борьбы со Стивеном Дугласом за место в сенате Линкольн говорил разное в зависимости от взглядов своей аудитории (а также, возможно, и в зависимости от приближения дня выборов). Выступая на севере Иллинойса (в Чикаго) в июле, он сказал: «Давайте отбросим софизмы насчет человека этого и того, расы этой и той, будто другая раса низшая, и потому ее представители должны занимать низшее положение. Давайте отбросим все эти вещи и объединимся как один народ, населяющий эту страну, пока мы вновь не сможем заявить: все люди созданы равными».

Через два месяца в городе Чарлстон на юге Иллинойса Линкольн заявил своим слушателям: «Итак, я скажу: я не выступаю и никогда не выступал за установление в какой-либо форме ни социального, ни политического равенства белой и черной рас (аплодисменты); не выступаю и никогда не выступал за предоставление неграм права голоса или права быть присяжными заседателями, занимать должности, вступать в брак с белыми… До тех пор пока эти расы не могут жить таким образом, хотя и вынуждены оставаться рядом, должно быть разделение на высшие и низшие. Я, так же как и всякий другой человек, выступаю за то, чтобы высшее положение сохранялось за белой расой».

Выходу южных штатов из состава США после избрания президентом кандидата от новой Республиканской партии Линкольна осенью 1860 г. предшествовала серия политических стычек между Севером и Югом. Столкновения не касались рабства как морального института – большинство северян вопросы рабства заботили не настолько, чтобы идти на какие-либо жертвы, а тем более подвергнуться лишениям войны. Это было не борьбой простых людей (большинство белых жителей на Севере не имели богатств и не влияли на политику; большинство белых южан составляли бедные фермеры, не принимавшие решений), а столкновением элит.