Читать интересную книгу "Нина Риччи - Виктория Викторовна Балашова"

в моде, давало «Women’s Wear Daily» провокационное преимущество: журнал мог возвеличить или погубить кутюрье.

Как не вспомнить о Кармел Сноу, чье восклицание «Это новый образ!» навсегда окрестило коллекцию Кристиана Диора двенадцатью годами ранее. Сноу являлась главным редактором «Харперс базар» до 1958 года, поэтому коллекцию Нины Риччи, созданную Крае, оценить не могла. Иначе ее слово тоже было бы на вес золота. О Сноу говорили: «Ирландка правит модой». Так же, как и Фэачайлд, она подняла непопулярный журнал «Харперс базар» на недосягаемую высоту. Правда, на показах Сноу частенько засыпала после слишком обильных возлияний (она мало ела и предпочитала «алкогольные ланчи»), но это не мешало ей потом сказать свое веское слово.

Бурные эмоции после показов Диора и Крае охватывали Париж крайне редко, говорят, в среднем раз в десять лет. Правление Диора закончилось с его неожиданной смертью в 1957 году, а его преемник Ив Сен-Лоран, успел выпустить всего одну собственную коллекцию в доме Диора (1958 год) и съездить с ней в Москву, триумфально представив французскую высокую моду. В 1960 году Сен-Лорана призвали в армию и отправили в Африку, откуда его через двадцать дней демобилизовали из-за нервного срыва и поместили в психиатрическую клинику. Этот период и стал великим шансом для дома Нины Риччи и ее главного кутюрье. «Дом Риччи – это блеск Парижа в его самой опьяняющей женственности», – написала тогда Керолайн Рейнольдс Милбанк[61]. Коллекция Крае заняла первые страницы трех колонок «Нью-Йорк таймс», 20 миллионов читателей «Лайф» узнали о ней в большом цветном отчете «Вог» и «Харперс базар», которые задавали тон в моде в США.

Ив Сен-Лоран, выйдя из клиники, в 1961 году открыл дом моды под своим именем, воспользовавшись инвестициями американского миллионера, и выпустил коллекцию в 1962 году, но в 1959 году время работало на Нину Риччи.

На показе Крае представил соблазнительную женственную коллекцию, включавшую коктейльные платья с глубоким декольте, а также облегающие костюмы, в то время как в центре внимания оставалась более строгая одежда от Баленсиаги и Живанши. Крае отказался от платьев свободного покроя (дословно с французского переводится как «платье-мешок» – и правда не очень романтично) и вернулся к естественному женскому силуэту. Мирно сосуществовали несколько трендов: платье линии Y с глубоким вырезом до талии, изгиб плеча подчеркнут объемным рукавом, талия – широким кожаным поясом, широкий воротник смягчает вырез коктейльного платья, корсетный пояс украшен розой; вечернее платье из органзы или атласа, лиф задрапирован шалью, пышная юбка ниспадает до щиколотки. Эти модели вызывали в памяти туалеты с картин Ренуара. Самой популярной моделью, несомненно, стал костюм «Крокус» зеленого цвета со слегка приталенным жакетом, небольшим воротником и втачными рукавами. Его закажут в немыслимом для высокой моды количестве – сто экземпляров, а Клаудия Кардинале наденет его для фотосессии в «Фигаро». Заказывала модели Жюля Франсуа Крае и Жаклин Кеннеди. Когда Крае не создавал модели для дома Нины Риччи, он шил роскошную одежду для людей, которые жили в замках. Среди его разработок были мантии до пола с капюшонами, подбитыми мехом, длинные плиссированные брюки и шали гигантского размера. «Мне не нужна дневная одежда, – заметил он однажды. – Мода совершает прыжок от маленького утреннего костюма сразу к вечернему платью»[62]. Крае создавал одежду для женщин в традициях grand couture, где роскошь тканей и дизайна практически не имела предела.

Но Робер Риччи не доверял слепо модным критикам, из которых самыми грозными считались американцы. У них существовало две крайности: разрушительное осуждение и мимолетное восторженное восхищение. Основные принципы американской моды еще в конце 1930-х годов сформулировала в своей книге «Мода – это полный вздор» Элизабет Хоуз, американский дизайнер одежды, ярый критик индустрии моды, защитница одежды массового производства и права людей иметь одежду, которую они хотят, а не ту, которая считается модной. В 1954 году Хоуз опубликовала продолжение первой книги под названием «Это по-прежнему полный вздор». Зная о таком отношении к высокой моде, Робер все же не считал, что у дома его матери есть опасность отстать от реальной жизни, хотя высокая мода на самом деле предназначалась для верхушки общества и не имела ничего общего с обычной женщиной. Робера только радовал огромный успех Крае, его костюма «Крокус»: он прекрасно понимал, что Джон Фэачайлд – влиятельный лидер мнений, но Робер не мог подхватить болезнь снобизма. Для Робера, как и для Нины Риччи, успех состоял в качестве модели, а не шумихе в журналах и газетах. Тем не менее благодаря именно этой шумихе дом находился в центре внимания и игнорировать данный факт было нельзя. Хлынули покупатели, модели шились одна за другой. Графиня Жаклин де Риб сталкивалась в примерочных с баронессами де Ротшильд: аристократия милостиво разрешила себя уговорить одеваться у буржуазной Риччи. А это дорогого стоило в прямом и переносном смысле. Жаклин де Риб называли последней французской королевой, в 1956, 1957, 1959–1962 годах ее признавали Best Dressed Women – лучше всех одетой женщиной в мире. Роуз Кеннеди, мать президента Джона Кеннеди, заказывала по десять нарядов в год. Интересно, что Роуз была истинной католичкой и родила девятерых детей, но это ей вовсе не мешало слыть модницей, и она тоже появлялась в списке Best Dressed Women.

Правда, такой наплыв клиентов имел и оборотную сторону: не хватало фурнитуры (поставщики не справлялись), сотрудники были завалены заказами. Очередь из фургонов, которые доставляли все необходимое и отвозившие заказы клиенткам, сновали возле дома моды на улице Капуцинок, периодически блокируя движение. В 1959 году для изготовления шляп специально наняли Жака Ле Бриганта – он проработает в доме несколько последующих лет. Под его руководством было создано множество интересных головных уборов. Свои первые модели шляпок он нарисовал в десять лет и показал их своему дяде-модельеру, который с удовольствием взял племянника в семейную мастерскую. Жак любил шляпки с вуалью, особенно хорошо они смотрелись со свадебными нарядами. Жак Ле Бригант говорил, что в его деле важно совмещать технику и творческое начало, но себя называл не модельером, а художником. Его шляпки – это и традиционное начало, и строгие фасоны, и эксцентричный стиль, если того требовал клиент. Его шляпы снискали заслуженную славу на ипподромах и свадьбах – тех местах, где традиционно принято их носить. Важно, чтобы под шляпкой всегда было видно лицо, – считал Бригант. Его шляпки прекрасно дополняли модели Нины Риччи, точно попадая в стилистику наряда. До начала работы в доме Нины Риччи он работал с Диором, Скиапарелли и другими известными кутюрье. Свое собственное ателье Бригант открыл в 1968 году.

Жюлю Франсуа Крае первый успех не вскружил голову, напротив, он старался закрепить его во время показа следующих коллекций. Он поражал публику необычным использованием очень тяжелых тканей (например, шерстяных с длинным ворсом, плотного сатина), живой игрой линий (юбки с запахом, суживающиеся