жилого сектора? Не надо. Пусть он завтра нераскрытые дела посмотрит, поищет в заявлениях о пропавших. А соседей после опросим вместе. Дом мой, людей более-менее знаю. Мое лицо им тоже знакомо. Значит, общаться будут более доверительно. Не переживай, Петр Николаевич, Багова, как бывшего соседа, разумеется, беру на себя. Кажется, он въехал в квартиру в девяностых… не раньше. Надо будет уточнить в паспортном столе. Чую, вряд ли он имеет отношение к нашей находке. Нужно искать того, кто проживал в квартире до него. Сам видишь, мне легче это сделать. И удобнее. А если Стас со мной впишется, то вдвоем быстрее дело пойдет.
Петр Николаевич Орлов очень не любил, когда кто-то вдруг начинал корректировать его действия и подвергать сомнению верность принятых им решений. Гуров был единственным, кто имел на это право. Каким-то образом он чаще оказывался впереди. Не физически, а ментально. Ему удавалось с ходу определять степень «заваленности путей» и находить новые тропы для обхода. Как бы Орлов ни старался не зависеть от Гурова, но на деле часто выходило иначе. И начальник ценил стратегические способности своего сотрудника, хоть и старался не показывать вида.
Петр Николаевич взглянул на Стаса, рассматривающего свои ботинки.
– Действуйте, – начальственно проговорил он. – Все равно вы как попугаи-неразлучники.
– Рад стараться, – ответил Гуров, пряча улыбку в кулак.
– Так точно, – тут же невпопад ляпнул Крячко.
– Свободны. Завтра к вечеру жду новости, – напоследок сказал Орлов, глядя уже не на своих подчиненных, а на бумагу, лежавшую в папке поверх остальных. С завтрашнего дня он должен был быть в отпуске и уже построил пирамиду из планов и дал себе слово забыть о том, что на свете существует мобильная связь и интернет. Но оперативный дежурный успел позвонить ему раньше, и Петр Николаевич, отринув отдых, был вынужден ввязаться в очередное расследование.
– Угораздило же тебя, собака! – в сердцах сказал он, вчитываясь в протокол осмотра места происшествия и сам не понимая, кому именно было адресовано это обращение: пареньку, который зачем-то проломил стену в своей квартире, или трупу в модных шмотках, который словно только и ждал момента, пока генерал-лейтенант Петр Николаевич Орлов соберется в отпуск.
* * *
Гурову показалось, что Семён Багов совсем не удивился, услышав его голос в трубке. И даже после того, как Лев Иванович попросил его о встрече, но не стал объяснять причину. Только потом, уже сворачивая с трассы под указатель с названием поселка, он понял, почему так получилось. Багов привык к звонкам незнакомых ему людей. Сам когда-то рассказывал Гурову, что даже среди ночи его будят телефонные звонки.
– Просто кто-то нашел раненого зверя, а девать его некуда, – объяснял Семён. – Вот и несут мне. Я свой телефон на всех тематических сайтах засветил. И потом, я же все это делаю бесплатно.
Это была сущая правда. Багов спасал животных, не требуя за это денег. Ему давали сами, кто сколько мог. Он был благодарен любой копеечке. И никогда никого не упрекал в жадности. Напротив, был благодарен, что человек не поленился и позаботился о том, чтобы устроить судьбу несчастного животного.
Поселок, в котором год назад обосновался благотворитель Семён Багов, располагался совсем недалеко от города Коломна. От Москвы до пункта назначения Гуров доехал за пару с небольшим часов. Время встречи выбрал Семён, потому что день его был расписан по минутам.
– У меня на тебя, Лев Иваныч, будет полчаса, и то – если повезет.
– На пару чашек кофе времени хватит, – заметил Гуров.
– Вполне, – согласился Семён.
Он даже не спросил, зачем он вдруг понадобился бывшему соседу по дому, и Гуров был рад тому, что ничего не придется объяснять заранее.
Семён вышел из калитки навстречу подъезжающей машине. С легкой улыбкой приветственно поднял руку. Потом открыл ворота и пропустил гуровский «Пежо» в довольно просторный и чистый двор. В глубине души Лев Иванович ожидал увидеть немного другую картину.
Когда Семён жил в многоквартирном доме, то помимо проблем с бездомными животными имел и другие. Соседи, делившие с ним лестничную площадку, не были бессердечными людьми, жалели друзей наших меньших и даже заводили их у себя в доме. Но количество живности, которой Багов набил свою квартиру, не могло остаться незамеченным. И выражалось это, по словам жильцов, именно в виде неповторимого запаха, которым природа наделила некоторых хвостатых.
Страдали все. Те, кто жил на том же этаже, и те, кто жил этажом выше и этажом ниже. Лично Гурова ничто не напрягало, поскольку ему сильно повезло – их с Машей квартира располагалась несколькими этажами ниже, а от самого Семёна, если он встречался им на улице, не несло псиной или кошачьей мочой. Но однажды он, случайно встретив Льва Ивановича на улице, сообщил, что в скором времени переезжает. В тот раз он выгуливал старую овчарку. Она не обратила на Гурова никакого внимания, и как только хозяин остановился, устало села рядом на асфальт.
– Замучил я людей, Лев Иваныч, – объяснил Семён. – А уж как они меня достали! Из полиции приходили три раза за последнюю неделю. А вчера санэпидемстанция заявилась. Впустил их, посмотрели на все мое хозяйство. А у меня там клетка на клетке, а на каждом квадратном метре по семь морд сидят и смотрят. У кого лапы нет, у кого хвост откушен… А куда мне их девать? Все, хватит с меня.
– И уже нашел куда сбежать? – спросил Гуров.
– Нашел. Поселок под Коломной. Там дом с участком продается, все коммуникации подведены. Да я уже и квартиру почти продал.
– Быстро ты.
– Да пацан какой-то подсуетился. Готов купить хоть сейчас, но я бы хотел квартиру в порядок привести. Хотя бы косметический ремонт сделать.
– Так ты дай мне контакты покупателя, я проверю, – предложил Гуров.
– Дам, если что, – ответил Семён. – Так что если вдруг больше не увидимся, то спасибо тебе.
– Да за что же? – искренне удивился Гуров.
– Все ты понимаешь, Лев Иванович, – вздохнул Семён. – Ты же из полиции, мог бы на меня телегу накатать, чтобы помочь несчастным соседям избавиться от сумасшедшего собачника. Но ты этого не сделал. Тебе даже и в голову не пришло. Не знаю почему. Может, потому, что ты живешь на другом этаже и тебе не пахнет?
Он именно так и сказал: «тебе не пахнет». Неправильное выражение, но точное. И – да, Гурову не пахло. Лев был уверен в том, что если бы ему что-то мешало, то он бы для начала решил поболтать с соседом о жизни, а не молча вызывать санэпидемстанцию. Некрасиво как-то