Читать интересную книгу "Любовь Феникса - Кристина Юрьевна Юраш"

хозяин требовал, настаивал, угрожал обрезать если не "указку", то финансирование точно, оставив заслуженного педагога или голым на улице, или на голом окладе.

– Рыжик, у этого замечательного человека на тебя есть зуб, который я собираюсь выбить. Между прочим, Эгрегор сам сражается и почти вышел в лидеры турнирной таблицы, – прошептал Феникс, глядя, как дело двинулось с мертвой точки, а тело заслуженного мучителя года – с места.

– Не надо, – опасливо прошептала я, дергая Феникса за рукав. – Я прошу тебя, не надо… Это – глупо… А вдруг он тебя убьет?

– Ты за меня волнуешься? – шепотом осведомился Феникс. – Нас все равно отсюда просто так не выпустят. Думаешь, зачем нас сюда пригласили? Орансу сильно ударил по самолюбию эпический провал его «ученика». Толстяк очень не любит проигрывать. И завтра-послезавтра тебе бы пришлось сражаться не с каким-нибудь «недоучкой», а с тем, кто тебя за пять минут в порошок сотрет. Ты бы даже рот открыть не успела. А я бы готовил веник, совок и урну.

– С дороги, – процедил недовольный жизнью автор моего потенциального надгробия, глядя на меня многообещающим взглядом.

– Все, Рыжик, давай! Будь хорошей девочкой, – меня поцеловали в макушку и оттолкнули от себя за пределы круга. – Кто к ней притронется – умрет. Кто подойдет к ней ближе, чем на два шага – умрет!

В этот момент я почувствовала себя настоящим бомжом в переполненном автобусе. Лучше всех в общественном транспорте ездят, как ни странно, зловонные бомжи. Слово «давка» им незнакомо. И пока все пассажиры сбились в кучки вокруг, наседая друг на друга и максимально отодвигаясь от эпицентра вони, одинокий маргинал с влажным пятном на штанах и запахом немытого тела спокойно стоит себе, почесывая вшивую голову. Какой час пик? Нет, не слышал!

Поединок начался, а я боялась смотреть в сторону огня. Сердце стояло где-то в горле мучительным пульсирующим комком, руки дрожали, я с силой сжимала кулаки, глядя как огненные вспышки невиданных мною доселе размеров разрываются о барьер. Из рук валил дым, но я сжимала кулаки, вздрагивая от каждого заклинания. Хоть бы его не убили! Хоть бы его не убили! Я ведь много не прошу! Хоть бы его не убили! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… Только не его. Кого угодно. Только не его.

Мое сердце взлетело вместе с огненной птицей, а потом резко устремилось вниз, следуя траектории птичьего полета. Я пыталась дышать глубоко, глотая собственный дым. Хозяин этой богадельни нервничал, его маленькие глазки бегали, а рука сжимала толстыми пальцами, унизанными многочисленными перстнями, золотые волосы той самой несчастной девушки, которая сидела рядом с ним. Ей было больно, но она терпела. Еще немного, и он снимет с нее скальп. Как это мерзко и унизительно! Фу!

И тут я краем глаза увидела, как хозяин с досадой дернул красавицу за волосы, а потом подал знак кому-то из слуг. На горизонте нарисовалось с десяток крепких молодцев и несколько товарищей более хлипкого вида. Хозяин едва заметным жестом кивнул в мою сторону. Что означает этот жест, было понятно и без сурдопереводчика.

Я быстро пробежалась глазами по гостям, увлеченно следивших за боем, а потом увидела кинжал, который отлетел прямо на границу огня. На нем играли отражались алыми отблесками языки пламени.

Часть ребят продвигалась в мою сторону, стараясь не привлекать излишнего внимания, остальные заняли позиции у выхода. Успею или не успею? Я бросилась в пламя, обжигая руки и хватаясь за раскаленную ручку. Господи! Как же больно! Как будто сковородку горячую, без прихватки… Черт! Мммм! Фу-фу-фу! И пусть проектировщики этого дворца думают, что выход слева. Мой выход справа. В десяти шагах от меня.

– Готов! – произнес знакомый голос, в тот момент, когда я бросилась к толстяку, приставив кинжал к тройному подбородку гостеприимного хозяина.

– Всем сохранять спокойствие! – неуверенным голосом произнесла я, понимая, что захват заложников – не совсем то, чем я занимаюсь в обычной жизни. И опыта у меня в этом деле нет, хотя в теории я весьма подкованна благодаря десятку фильмов.

Толстяк побледнел, глядя на мою обожжённую руку. Все замерли на месте, с интересом ожидая катарсиса.

– Попробуй только бежать! – предупредила я, сдувая прядь волос с лица и упираясь кончиком кинжала в промежуток между первым и вторым подбородком. Толстяк посмотрел на меня красноречивым взглядом, потрясая своим многоярусным пузом. Ладно, не бежать. Ползти с одышкой… Девушка, сидящая на полу, попыталась схватить меня за ногу, но я пнула ее со всей силы. Судя по вою, я попала ей в лицо.

– Извините, я случайно, – вежливо заметила я, чувствуя, как совесть застыла с огромным шприцом в руке. – Я …эм… рефлекторно…

Девица отползла, завывая. Надеюсь, она не сильно обиделась на то, что я временно лишила ее надежды на титул «Мисс Кадингер».

– Всем оставаться на своих местах! – скомандовала я, слыша тихий смех за спиной. – Никому не шевелиться! Шевельнетесь – умрете!

– Мне тоже? – спросил Феникс, давясь хохотом. Не вижу ничего смешного! – Рыжик, неправильно ты кинжал держишь. Надо сильней надавливать. Так эффективней будет. А теперь вопрос. У тебя точно есть проблемы с зарплатой?

– Вставай, проводишь нас до выхода! – пафосно произнесла я, обращаясь к хозяину. – Вставай, чего сидишь?

– Так ты же сказала, что никому нельзя шевелиться! – простонал толстяк, сглатывая и дрожа мелкой дрожью.

– Рыжик, – заметил Феникс, подходя ко мне. В его руках горел не внушающий оптимизма противникам огненный шар, готовый сорваться в любого, у кого не выдержат нервы. – Теперь мне в страшном сне будет сниться, как ты берешь меня в заложники. С твоей логикой у жертвы шансов нет.

– Руки за голову! – выпалила я, вспоминая еще с десяток подобных фраз. Спасибо тебе, кинематограф! – Убивай всех, кто шевельнется!

– За чью голову? – спросил хриплый голос кого-то из гостей, поставленных в тупик моими требованиями. – Две руки или одну?

– И как же руки за голову, если нельзя шевелиться? – спросила какая-то не самая трезвая мадам.

Кто-то дернулся в нашу сторону и тут же был испепелен на месте. В руке Феникса снова загорелся огонь. Я мельком взглянула на своего "дрессировщика" и увидела, что прядь волос у него обгорела, рукава одежды тоже. На предплечьях были ожоги.

– Всем сделать десять шагов назад, развернуться спиной к нам и встать к стенке, – скомандовал Феникс, давясь от смеха. Народ, за исключением нескольких горсток пепла, образовавшихся на месте непонятливых, двинулся в сторону стены.

– Всем лежать! – заорала я, набираясь наглости. Гости и остатки принимающей стороны послушно легли на пол.

– Я сказал – стоять! – приказал Феникс, глядя, как все начинают медленно подниматься.

– А я сказала – лежать! – возмутилась я, не отводя кинжал от горла хозяина.

– А я сказал – стоять! – усмехнулся Феникс.

– Лежать! – крикнула я, чувствуя, как мой голос охрип от волнения. Не знаю, что