– Пора прощаться, – сказал Саша Географу.
– Навсегда, – произнес Дима.
В ту же секунду они устремили энергетические шары в Географа, и тот не успел увернуться. Он попытался поставить защитный барьер, но оказался слишком неуклюжим. Нож, ранивший злодея, сбил его с толку и обессилил. И этого времени хватило, чтобы братья смогли нанести последний решающий удар, и показать ему настоящую силу близнецов. Преобразованная энергия достигла своей цели и, попав в Географа, рассыпалась на миллионы сверкающих молний. Они окружили рыжебородого, и он оказался в центре большого плотного пузыря, в недоумении разглядывая свои оковы. Несколько мгновений злодей стоял неподвижно, изумленно наблюдая за огромным искрящимся шаром вокруг себя. Его глаза вновь превратились в глаза обычного человека, больше в них не было той ужасающей кровавой красноты. Отойдя от секундного шока, Географ попытался выбраться из своего заточения. Но все его попытки так и не смогли выйти за пределы электрического поля.
Он метал молнии в братьев, направлял в них свою разрушительную энергию и протягивал руки к близнецам, сжимая пальцы и пытаясь задушить их, но все было напрасно. Шар полностью поглотил Географа, а вместе с ним и его силу.
– Что дальше? – произнес Дима, удивленно наблюдая за борьбой злодея, но Саша не успел ответить на его вопрос.
Энергетический шар, окружавший Географа, заискрился, до меня донеслись его отчаянные вопли, но больше я его не видела: крошечные белые искорки превратились в густое черное полотно. Пузырь сжался, а затем взорвался. Вся энергия в один момент растворилась в воздухе, и обмякшее тело рыжебородого с шумом упало на пол.
– Отомсти, – тихо произнес он и закрыл глаза.
Саша подошел к Географу и на несколько секунд завис над ним, затем пнул ногой и присел рядом с ним на корточки.
– Он жив? – спросил Дима.
Саша протянул к шее злодея руку и, нащупав пульс, отрицательно замотал головой. Лицо Димы озарила победная улыбка, но в его глазах застыла боль. Наверное, в ту минуту он вспомнил Олю, ту самую девушку, которая лишилась жизни по вине этого человека. Мое тело наполнила давно забытая легкость, внутреннее напряжение куда-то исчезло, и я почувствовала, что улыбаюсь, но вместе с тем на глаза навернулись слезы. Из другого конца зала ко мне уже бежал Леша. Я улыбнулась ему и в ту же секунду ощутила невероятную слабость, веки стали неприподъемными, и я потеряла сознание.
Когда глаза вновь открылись, я все еще лежала на спине, но теперь вместо разрушенного потолка я видела перед собой потолок своей гостиной. Я была дома. Некоторое время я пыталась вспомнить, как здесь оказалась, и что произошло после смерти Географа, но воспоминания не возвращались. Мое решение встать оказалось опрометчивым: я не могла двигаться. Странно, что Дима не вылечил меня после того, как все закончилось. После глубокого вдоха, приложив немало усилий, я смогла пошевелить пальцами правой руки, но на большее меня не хватило. И вдруг я услышала знакомые голоса, но что-то в них меня насторожило. Вернее в одном из них. Я слышала мужской и женский голоса, которые раздавались у входной двери. Мужской принадлежал Саше, но чьим был женский – никак не могла понять. Марина все еще была в больнице, но этот голос точно был не ее. Я прислушалась, но у меня никак не получалось разобрать слова, несмотря на то, что я находилась всего в паре метров от беседующих. И внезапно меня словно ударило молнией, все внутри сжалось, и я поняла: второй голос принадлежал… мне.
Страх и любопытство сжигали меня в ту секунду, и я решила во что бы то ни стало подняться с дивана и найти объяснение своим галлюцинациям. Постепенно мне удалось разработать пальцы, и они стали двигаться заметно быстрее. Вслед за ними мне начали подчиняться и остальные конечности. Голова оказалась самой тяжелой, но и она сдалась под моим упрямым приказом действовать. На то, чтобы совладать со своим телом, мне понадобилось несколько упрямых минут. Между тем, голоса в прихожей все не утихали. Очень осторожно, словно пациент после комы, я поднялась с дивана, который стоял спинкой к входной двери, и обернулась назад. В тот момент в моей шее что-то хрустнуло, и перед глазами поплыли белые звездочки. Я не стала обращать на секундную боль внимания, поскольку больше всего меня волновали люди, разговаривавшие за моей спиной.
Развернувшись лицом к двери, я действительно увидела себя. Себя и Сашу. Мы стояли в прихожей, я плакала, закрывала лицо руками и что-то говорила. Но не мое второе я поразило меня больше всего в ту секунду. Я с удивлением смотрела на то, как Саша обнимал меня, прижимая к груди, и гладил по волосам. Я видела сон, и в будущем, которое он мне показывал, мы могли быть вместе. Постепенно ко мне пришло осознание того, что я сплю. Однако вслед за этим фактом я испытала новое удивление и в голове снова возникли вопросы. Если я спала и видела вещий сон, а в последнее время простые сны мне не снились вовсе, тогда почему я могла двигаться?
В прошлый раз, когда бессознательное перенесло меня в заброшенную школу, я тоже смогла переместиться с места на место, но это получилось, скорее, благодаря силе мысли. Тогда мои руки и ноги продолжали оставаться парализованными. Но сейчас все было иначе. Во мне все еще было мало силы, в теле чувствовалась усталость, но я смогла подняться с дивана. Я даже смогла пройтись по комнате и дошла до порога. Я встала рядом с собой из будущего и с любопытством принялась себя рассматривать. Выглядела я неважно. Собранные в хвост волосы были спутаны, глаза опухли от слез. На мне был черный пиджак и черные брюки. Я заметила на руках и на шее порезы, на щеке красовался синяк. Но Сашу, казалось, мой внешний вид не смущал. Он обнимал меня с такой нежностью, что я невольно улыбнулась.
Слезы моего второго я меня тоже не особенно не смутили: плакала я, надо сказать, в последние недели не так уж редко. Но что-то в моем взгляде меня все-таки насторожило. Наших с Сашей слов я по-прежнему разобрать не могла. Я стояла от этой парочки на расстоянии вытянутой руки, но звуки доносились до меня неразборчиво, словно из-за стенки. Саша выпустил меня из своих объятий, нежно провел руками по лицу и поцеловал в лоб. Я кивнула и открыла ему дверь. Когда он вышел за порог, я несколько секунд смотрела ему вслед, после чего закрыла дверь. Убедившись, что он ушел, я прислонилась спиной к двери и сползла на пол, закрывая лицо руками. Я продолжала плакать, вот только мне – сторонней наблюдательнице – было трудно понять, из-за чего. Это не были слезы облегчения, которые льются из глаз вместе с остатками негативной энергии. Тем более это не были слезы радости. В своих глазах я видела боль и отчаяние, и сердце вновь защемило от страха неизвестности.