Читать интересную книгу "Forbidden Sweetness - Юлия И. Леманн"

самом деле все равно, где жить. Хоть на Антарктиде, если это сделает ее счастливой. Теа не комментирует мое заявление. Принимается делиться впечатлениями от экскурсии, хвалится, что держала в руках крокодила, и у нее даже фото на телефоне есть, а затем резко замирает, зачарованно глядя куда-то.

— Эйд, давай погадаем? — в голосе такое желание, что я послушно следую к дверям салона, специализирующегося на вуду.

В этом городе подобная магия возведена в культ, благодаря тому, что на местном кладбище захоронена самая великая королева вуду — Мари Лаво. Вспоминаю об этом неожиданно, в то время как Теа заходит в комнату, где сидит старая жрица.

Скептически обвожу взглядом небольшое пространство, заставленное ритуальными вещами, отказываюсь от предложения присесть.

— Моя дорогая, зачем пожаловала? — переводит старуха взгляд на завороженную окружающим антуражем Ти.

— Погадать хочу, — выдыхает малышка, внимательно следя за тем, как Сара зажигает свечу.

Она поясняет, что гадает с помощью гадальной доски, на которую нужно бросать кости лягушки, зуб крокодила и кусочек хвоста крысы. Вещает что-то еще, но я уже не слушаю, задумываясь над тем, что из меня снова веревки вьют. Не радужная тенденция намечается, однако.

— Вуду — это религия, которая объединяет души людей, — доносится до меня сквозь раздумья.

Надеюсь, эта религия займет не много времени. Перспектива проторчать здесь весь вечер не вдохновляет, до самолета осталось около пяти часов, не хотелось бы потратить их впустую.

В следующий раз из мыслей меня вырывает неожиданный бой барабанов и судорожный вздох Теи. Резко обернувшись, с легким шоком смотрю, как ей протягивают огромного желтого питона.

— Какого хрена? — вырывается с угрозой. Не хватало еще рядом с моей девочкой всяких змей держать.

— Все в порядке, Эйден, — старается успокоить меня Теа, которая до жути, до слез, боится этих ползучих тварей. — Это ритуальный танец с питоном, без него ни один ритуал не проходит.

— Значит, он тебе не нужен, — видеть страх в ее глазах мне совсем не нравится.

Резко направляюсь к ней. Теа старается выдернуть руку, закончить гадание, но я не позволяю. Сара хохочет, двигаясь в ритме барабанов, пристально смотрит на меня.

— Остановись, пока есть возможность, — неожиданно замирает она. — Она спасет тебя один раз, второго шанса не будет.

— О чем она? — удивленно спрашивает Теа, а у меня появляются неприятные мурашки от липкого ощущения, что все это не пустые слова. Словно внутри все перевернула.

— Бред несет, — не показываю своего замешательства, покидая комнату. Теа мило улыбается, стараясь не смотреть на змею, прощается со жрицей, послушно идет за мной.

— Это было… странно, — делится впечатлением, когда мы спустя пару часов устраиваемся в кафе и сидим в ожидании заказа.

— Обычное шарлатанство, — не соглашаюсь я с ее мягкой оценкой. — И судя по твоему взгляду, ты уже загорелась идеей нарисовать эту старуху.

— Ты мысли читать умеешь, что ли? — лукаво улыбается Теа, убирая руки со стола, чтобы подошедшему официанту было удобней расставлять тарелки. — Это что?

Перевожу взгляд на тарелку, наполненную мясом аллигатора. На вид, словно тушеное мясо с гренками. Качаю головой, предлагая попробовать.

— Ты первый, — мгновенно парирует Теа, с интересом смотрит, как я съедаю один кусок. — Ну как?

Никак. Обычное мясо с острым томатным соусом и немного мускусным привкусом.

— Вкусно, пробуй уже.

— И что я только что съела? — делает вторую попытку Ти, прожевав кусочек, и недоверчиво смотрит, когда я все же отвечаю.

— Врешь.

— И зачем мне врать, Теа? — приподнимаю насмешливо бровь.

— Боже, боже, а ведь я только с утра держала его в руках, — ее опечаленное лицо вызывает смешок, который она припоминает мне всю дорогу до отеля.

— Бесчувственный ты, — комментирует, собирая наши вещи. — Может, я его маму съела.

— Или папу, — предлагаю альтернативу, уворачиваясь от запущенной в меня кофты.

Теа не намерена отступать так просто, делает еще один бросок. На этот раз снарядом являются джинсы. А затем и вовсе запрыгивает на постель, садясь на меня сверху и зажимая запястья своими руками.

— Ты порой таким засранцем бываешь, — делится со мной соображениями.

— Хочешь наказать? — приподнимаю насмешливо бровь, наслаждаясь ощущением ее близости. — Отшлепать?

— Извращенец, — хихикая, заявляет Теа, вскрикивает, когда я меняю нас местами. Извивается в попытке освободиться. — Пусти, до вылета всего час остался… Эйден!

— Вот и проведем его с пользой…

Глава 18

— Да брось, Эйд. Летать — круто, — заявляю с абсолютной убежденностью, косясь на хмурого парня.

В ответ Эйд лишь насмешливо приподнимает бровь, попутно ероша свои коричневатые у корней волосы. Может ему постричься стоит? Хватит уже с синим цветом ходить.

— Именно так, — кивает, потягиваясь всем телом, не смотря на объемную сумку на плече. — Что может быть круче затекших мышц, после нескольких часов неподвижного сиденья.

— Это ты-то неподвижно сидел? — столь неправдоподобное заявление вызывает ироничный смешок.

— И кормят отвратительно, — словно не слышит меня Эйден, перечисляя ужасы перелета.

Возмущение не мешает ему открывать вместе с тем дверь. Кажется, намерен продолжить размышлять об отрицательных сторонах авиалиний в целом и недавнего перелета в частности, но его прерывают.

— Вернулись, — встречает нас мама пристальным взглядом.

В одном этом слове умещаются десятки других, куда менее спокойных. Стоит у спинки дивана и с невозмутимым лицом следит за тем, как Эйд заносит сумки в дом. Выходные в Новом Орлеане закончены, пора возвращаться в реальность.

С губ срывается чуть разочарованный вздох, но я не убираю улыбки. На душе на удивление спокойно. Даже если мама и имеет что-то против того, что мы так поспешно улетели, едва успев помахать на прощание ручкой, и забыли поинтересоваться их мнением на этот счет, не станет открывать истинных эмоций. Только не сейчас, не при Эйде.

— Вернулись, — с кривой ухмылкой кивает Эйден. Бросив сумку на диван, мимолетом скользит губами по ее щеке, — а ты соскучиться, что ли, успела?

— Эйден, нельзя же так резко улетать из дома в неизвестном направлении, — качает головой она, пропуская мимо ушей ироничный вопрос. — Еще и сестру с собой прихватил, она, между прочим, еще несовершеннолетняя, чтоб так своевольничать.

Очередное напоминание о нашем родстве заставляет Эйда поморщиться. Несмотря на мягкий тон, возникает ощущение, что слова имеют второй, куда более значимый смысл.

Смотрю в ее сторону с легким беспокойством, не понимаю к чему подобные фразы. С каких это пор мама стала переживать о моем благополучии?

— Она и не своевольничала, — невозмутимо парирует Эйд, ничуть не смущаясь пронзительного взгляда, — а составила компанию любимому… брату, — протягивает, в пару шагов возвращаясь ко мне. По лукавому взгляду понимаю, он намерено выделил слово «любимый». Специально для меня.