он вылил воду из обуви и вытер подошву об мои ступеньки.
– Леша, какой ты молодец. Ступеньки мне кто чистить будет? – спросила я.
– Ой, да ладно, дождь пройдет, все смоет, – махнул он рукой. – А вот кто мне стоимость за кроссы возместит, неизвестно. Что же вы их в дом не занесли? Вы всегда так с гостями поступаете?
– Алексей, вы мне не гость, а мимо проходящий гражданин, вот и иди отсюда мимо, – начала я злиться.
– Так что там насчет того, чтобы возместить стоимость обуви? – спросил он.
– Я тебе так возмещу, что тебе еще добавлять придется. Пшел вон, и чтобы тут духу твоего не было. Ноги в руки и чеши отсюда, – зашипела я на него.
Он сунул ноги в мокрые кроссовки и рванул к калитке.
– Вот ненормальная тетка, – услышала я от него.
Будут тебе и кроссы, и блины с икрой и красной рыбой, и тетки нормальные и молодые. Надо было перед обрядом диагностику делать, а не хвататься за него дрожащими руками.
Набрала Саше, попросила приехать срочно. Прискакал через десять минут, как раз в тот момент, когда Лехины друзья его окушку из грязи выдергивали. У них лопнул трос.
– Как настроение? – спросил меня Александр.
– Дайте мне саблю, я порублю всех на куски, – ответила я. – Поехали рыбу глушить, я злая.
Мы уселись в машину и отправились выпускать пар.
Рыбалка
Саша привез нас на берег какого-то чудного озера. Кругом шумели деревья, а в молоденькой траве красовались меленькие цветочки. Небо было голубым и глубоким. По нему пробегали мелкие барашки облаков. Он достал складные стулья, поставил небольшой столик. Вытащил из багажника термос и сверток с бутербродами.
– Прости, ничего не успел приготовить, – виновато сказал он.
Для меня это было так странно и необычно. Сама-то я с этим Лешенькой все позабыла и даже есть не стала. Всю готовку свернула, дочь творог с вареньем поела, а мне кусок в горло не лез. С собой ничего не взяла, тоже мне хозяйка.
– Ты сам-то хоть ел? – спросила я его.
– Когда ты мне звонила, я еще ехал. Домой зашел, переоделся, взял что перекусить и к тебе, – ответил он и стал разливать горячий кофе по стаканам.
Взяла напиток, а вот от бутерброда отказалась.
– Что там с Лехой приключилось? Ты чего злая такая? – спросил он.
– Да этот петушок сам вчера ко мне пришел, помощи попросил. Обувь на улице свою под дождем оставил. Я ему сухую одежду дала, чаем напоила, выдрыхся на моем диване, а когда очухался, сказал, что я старая и его кроссы испортила, не проследила за ними. Прямо выбесил меня.
– Во-первых, ты не старая, пусть он не несет чушь, а во-вторых, он еще тот фрукт, как бы аккуратней-то выразиться, как ты сказала: петушок, ну или козел. Он не пьет, не курит, но жадноватый и любит похвастаться. У них в семье пять детей, мамка одна тащит, папка у них какой-то блаженный, по монастырям катается, да сирым и убогим помогает. Лешка, несмотря на свои заработки, ей не помогает, тратит только на себя. На что-то, видно, копит. Из дорогого только вот окушку купил, телефон и вот эти кроссовки, да так по мелочи вещи всякие. Гниловатый парень, если честно, – он отпил кофе и зажевал половинку бутерброда.
– Да, а я уж думала, что что-то не то сделала, испортила паренька, – удивилась я.
– Не парься. Хочешь, я ему интерфейс почищу? – предложил Саша.
– Не надо, оно само собой образуется все. Доедай и пошли рыбу ловить, буду на поплавок медитировать, сейчас как раз ужин у рыбы. Прости, что я тебе нормально дома поесть не дала.
– Знаешь, меня не каждый день красивые барышни на свидание приглашают, а ем я три раза в день, – рассмеялся он, а я покраснела.
Он достал удочки, наживку нацепил на крючки. Забросили с ним и сидим, смотрим. В полуметре от меня что-то зашевелилось. Пригляделась: небольшая змейка с оранжевыми пятнышками ползла к воде по своим каким-то делам.
– Саш, там змея, – прошептала я и показала пальцем.
– Не бойся, это ужик. Хочешь, я для тебя его поймаю?
– Зачем? – удивилась я.
– Убедишься, что он не страшный.
– Не надо. Зачем живность пугать, он нам ничего не сделал.
Уж нырнул в воду и исчез где-то там. Поплавок задергался, я чуть-чуть подождала и аккуратно выдернула удочку. В руки попался карасик величиной с ладошку. За полчаса мы поймали таких экземпляров около десяти штук. Саша оставил на меня две удочки, а сам принялся чистить рыбу. Развел костер, поставил специальную треногу и повесил котелок с водой.
Пока Александр занимался хозяйством, я поймала еще парочку карасей и одну красноперку. Он опустил наш улов в воду. Достал из багажника картошку. Часть завернул в фольгу и подсунул в угли, а часть почистил и отправил в кипящий бульон. Я ловила, сидела с двумя удочками и не успевала снимать рыбу с крючков. Саша посолил, поперчил и насыпал в бульон какой-то крупы.
Меня окружили комары и мошки и весело принялись покусывать и лезть в глаза и рот. Конечно, солнце ушло за горизонт и пришло время кровососущих. Саша обрызгал меня с ног до головы каким-то спреем от насекомых. Но этих летающих это не остановило, они все равно до меня домагивались и норовили залезть в нос, рот и глаза, и покопаться в волосах. Пришлось отойти от воды и усесться около костра. Дым распугивал мошкару.
Я сидела на поваленном дереве и смотрела на костер, на танцующее красное пламя, на желтые всполохи. Было тепло и приятно. Саша набросил мне куртку на плечи и прижал к себе, чтобы не замерзла. На душе стало спокойно и хорошо, все куда-то отошло на задний план и стало таким мелким и незначительным.
Потом мы ели уху и смеялись над Сашиными рассказами. Суп был бесподобный, с ароматом костра и запахом степных трав. Оказалось, что я была очень голодной, съела полторы тарелки и заела печеной картошкой. Такую вкуснотищу ни разу не ела.
Саша – надежный мужик, настоящий, как каменная стена, с ним уютно и спокойно. Он мне нравится, но вот любви особой к нему не испытываю. Хотя что я знаю о любви, гормональный взрыв в голове, страсть, помутнение рассудка, эмоциональная зависимость от объекта обожания. Может быть, любовь именно такая, спокойная, надежная, когда с человеком спокойно и хорошо, и нет эмоциональных качелей.
Поели, выпили еще кофе, посидели немного, посмот-рели на костер и решили собираться домой. Мне уже два раза Катюшка звонила, а ему – сын. Раньше нас мамы контролировали, а теперь дети. Смотали удочки. В ведерке бултыхался улов. Как хорошо: и на уху наловили, и на пожарить поймали.
– Агнета, я сейчас рыбу почищу, чтобы тебе дома не возиться. Завтра свеженькую пожаришь, помой только перед жаркой.
Он за пять минут почистил весь улов, подсолил немного и сложил в пакет. Быстро собрал в багажник все добро и удочки. Затушил костер. Мы сели в машину и рванули домой. В пути я немного задремала. Проснулась из-за остановки.
– Уже приехали? – спросила я.
– Нет еще, идем, что покажу, – сказал он и вышел из машины.
В голове начали роиться похабные мысли, которые я от себя усиленно отпихивала. Саша открыл дверь и подал мне руку. Мы стояли в бескрайней степи, а сверху куполом парило над нами ночное небо с миллиардами звезд и созвездий. Я ахнула от простирающейся роскоши ночи. Все же чудеса – они рядом, всегда рядом, стоит только к ним повернуться лицом. Стрекотали сверчки, где-то ухала сова, шумела трава. А как пахнет ночь, это что-то особенное, днем такого не унюхаешь. Саша обнял меня сзади и прижал к себе. Он молчал, и я молчала, мы смотрели на небо. Вот оно, какое счастье, оно пахнет степными травами и мужским одеколоном. Оно теплое и бьется в такт с твоим сердцем, оно яркое, как огонь, и темное с россыпью звезд, как ночное небо.
Жирная точка
Уснула по дороге домой. Саша не стал меня будить, вытащил и отнес в дом. Уложил на диван, накрыл пледом и уехал к себе. Утром проснулась – не пойму, где я, снилась старая жизнь.