Монахини, рядом с которыми сидела Анжелика, под предводительством своей начальницы быстро вскочили. Публика расступалась перед ними, узнавая в них сестер милосердия из ордена Святой Екатерины. Они окружили Карменситу и непонятно откуда взявшимися веревками связали ее, так что та не могла и шевельнуться. Затем они вышли, едва ли не торжественно уводя с собой пленницу, изо рта которой все еще шла пена.
И тут среди безумствующей толпы раздался пронзительный крик:
— Смотрите, дьявол смеется!
Несколько рук, указывая, протянулись в сторону подсудимого.
И правда, Жоффрей де Пейрак, в нескольких шагах от которого развернулась вся эта сцена, дал волю своей природной веселости. Его звонкий смех был полон прежней жизнерадостности и непосредственности, которая так восхищала Анжелику. Но потрясенные зрители восприняли этот смех как голос ада.
Публика, исполненная возмущения и ужаса, тронулась вперед. Но стражники опередили ее и скрестили алебарды. Если бы не они, то обвиняемого тут же разорвали бы на части.
— Уходите вслед за мной, — прошептала Анжелике ее спутница.
И видя, что потрясенная Анжелика колеблется, монахиня настояла:
— В любом случае сейчас очистят зал от публики. Нужно узнать, что случилось с мэтром Дегре. Он скажет нам, продолжится ли заседание после полудня.
Глава 15
Адвоката они нашли… — Появление свидетеля: трюк с иглой. — Демонстрация добычи невидимого золота
АДВОКАТА они нашли во дворе Дворца правосудия, в маленькой распивочной, принадлежавшей зятю и старшей дочери палача.
Дегре, в съехавшем набок парике, был взвинчен до крайности.
— Вы видели, как они выгнали меня, воспользовавшись отсутствием судей!.. Уверяю вас, если бы я там был, я бы заставил эту сумасшедшую выплюнуть кусок мыла, который она засунула себе в рот! Ну ничего. Ахинея, которую несли эти два последних свидетеля, еще сослужит службу моей защитительной речи… Если бы отец Кирше так не запаздывал, я бы не волновался. Дамы, давайте устроимся за этим столиком у огня. Я заказал юной палачке яйца и сосиски. Палачка, красотка моя, ты хотя бы не добавила в свою стряпню крови, стекающей из голов казненных?
— Нет, месье, — изящно парировала молодая женщина, — она идет только в суп для бедняков.
Анжелика, опершись локтями на столик, закрыла лицо руками. Дегре бросал на нее растерянные взгляды, подумав было, что она плачет, когда вдруг заметил, что ее трясет от нервного смеха.
— Ох уж эта Карменсита! — бормотала она с блестящими от слез глазами. — Ну и комедиантка! В жизни не видела ничего смешнее. Вы думаете, она специально старалась, чтобы получилось так смешно?
— Кто разберет этих женщин! — пробурчал адвокат.
За соседним столиком какой-то пожилой клерк толковал своим коллегам:
— Если эта монашенка ломала комедию, что же, это хорошая игра. В молодости я присутствовал на процессе аббата Грандена[54], которого сожгли за то, что он околдовал монахинь Луденского монастыря. Там все было в точности так же. В зале не хватало плащей, чтобы прикрыть всех прекрасных девиц, которые раздевались, стоило им завидеть Грандена. Ахнуть не успеешь! В общем, считайте, что сегодня вы еще ничего не видели. На процессе по Луденскому делу были монахини, которые совершенно голыми ложились на пол и…
Он наклонился к собеседникам, чтобы шепотом досказать самые скабрезные подробности.
Анжелика понемногу приходила в себя.
— Простите меня за этот смех. Я уже просто на грани нервного срыва.
— Смейтесь, бедняжка, смейтесь, — мрачно прошептал Дегре. — Всегда найдется время поплакать. Хоть бы отец Кирше был здесь! Черт возьми, куда он провалился?..
Услышав крики торговца чернилами, который бродил по двору с бочонком на ремне через плечо и пучком гусиных перьев в руке, адвокат подозвал его, наспех, на краешке стола настрочил записку и поручил какому-то клерку немедленно отнести ее лейтенанту полиции господину д'Обре[55].
— Д'Обре — друг моего отца. Я сообщил ему, что мы заплатим сколько нужно, чтобы только он поднял на ноги всех своих людей и доставил ко мне во Дворец правосудия отца Кирше, а если тот сам не пойдет, тащить его сюда силком.
— Вы посылали за ним в Тампль?
— Я уже два раза посылал туда с запиской мальчишку Кордо. Тот возвращался ни с чем. Иезуиты, у которых он спрашивал об отце Кирше, уверяют, что святой отец еще утром отправился во Дворец правосудия.
— Чего вы боитесь? — в тревоге спросила Анжелика.
— Да ничего! Просто я бы предпочел, чтобы он уже был здесь, вот и все.
— А почему Бурье так стремился сохранить обвинение в поисках сокровищ?
Дегре признался, что настойчивость Бурье его тоже удивила. Возможно, графа де Пейрака хотели выставить сумасшедшим; искателей сокровищ с их неотступным стремлением рыть землю в определенных местах в надежде, чаще всего бесплодной, обнаружить там клад, считали в лучшем случае людьми с навязчивыми идеями, одержимыми темными силами.
Массно не придал значения ходатайствам Бурье. Зато Анжелика не смогла удержаться, чтобы не высказать свое удивление, в котором сквозило и разочарование, по поводу проворства, с коим улизнули две ключевые фигуры процесса: канцлер Сегье, министр юстиции, и Дени Талон, главный адвокат Королевского совета и главный обвинитель. Узнав об их назначении, она успокоилась, ведь занимаемые ими высокие должности служили гарантией того, что они не станут участвовать в процессе с явными нарушениями буквы закона. Но они ограничились произнесением нескольких ничего не значащих фраз и тут же покинули зал.
Дегре саркастически заметил, что небольшая комедия, разыгранная сегодня, — дело привычное. Об участии высокопоставленных персон объявляют, чтобы убедить публику в значимости процесса, но все эти важные господа быстро покидают заседание, ни о чем не беспокоясь, потому что, какое бы решение ни принял суд, оно не может их скомпрометировать. За свое формальное появление в суде ради престижа процесса они получают ничуть не меньший гонорар и не меньшие знаки внимания со стороны короля.
Анжелика сочла, что в некотором смысле было бы лучше, если бы вынесение окончательного судебного решения было отложено. Может быть, тогда работа суда вошла бы в нормальное русло.
Дегре считал, что научная демонстрация процесса извлечения золота из руды должна убедить судей… какими бы тупоголовыми они ни были.
— Но просто убедить их — мало, надо привести их в замешательство. Только мнение отца Кирше будет веским настолько, чтобы они согласились пренебречь… тайными распоряжениями короля. А теперь идемте, сейчас заседание возобновится, и вы рискуете остаться перед закрытой дверью.