Читать интересную книгу Взгляды - Исай Абрамович

«Адвокаты Кремля, — писал в этой связи Л. Д. Троцкий, — ссылаются на то, что Польша отказалась допустить на свою территорию советские войска. Хода тайных переговоров мы не знаем. Допустим, однако, что Польша ложно оценила свои собственные интересы, отказавшись от прямой помощи Красной Армии. Но разве из отказа Польши допустить чужие войска на свою территорию вытекает право Кремля помогать вторжению германских войск на территорию Польши?» (Троцкий: «Германо-Советский союз», бюллетень No№ 79–80 от VIII-Х-1939 года).

Ошибка Сталина была в его примитивизме и абсолютном непонимании международной обстановки. Он с детства усвоил одну истину, что Англия всегда решала мировые проблемы руками своих партнеров по коалиции, что английская дипломатия наиболее хитрая и коварная. Сталин больше всего боялся быть использованным английской дипломатией, не верил любой информации, поступающей из английских источников. Он не исходил из трезвого анализа международной обстановки, потому что был не в состоянии сделать такой анализ. Но самое главное, он не умел прислушиваться к таким людям, как М. М. Литвинов, которые эту международную обстановку знали хорошо и умели ее анализировать.

Утверждение Сталина и его последователей о том, что Англия и Франция в любом случае предали бы СССР, оказалось совершенно неверным. Если б это было так, то почему перед тем, как Гитлер напал на СССР, Англия, к которой Гитлер неоднократно обращался с предложением мира, не пошла на это? Почему после того, как Гитлер напал на СССР, Англия не поддержала Германию, чего, кстати, больше всего боялся Сталин, и не осталась нейтральной, а сразу, на другой день после нападения Германии на СССР, объявила себя союзником СССР и обещала полную поддержку в борьбе против гитлеровской Германии?

Все, кто утверждали, что подписание пакта было вынужденным, не учитывали и не понимали демократической системы Англии. Парламент не позволил бы Чемберлену стать на сторону гитлеровской Германии. Внутри консервативной партии было сильное оппозиционное крыло, возглавляемое У. Черчиллем, которое стояло за соглашение с Советским Союзом и против соглашения с гитлеровской Германией. Лейбористская партия также была против соглашения с Германией. Черчиллю удалось добиться отставки Чемберлена, и этого также не учитывали все те, которые говорили о вынужденном шаге Сталина.

Литвинов убеждал Сталина не подписывать пакта с Германией, а идти на соглашение с Англией, Францией и США. После того, как Сталин не послушал его и подписал пакт с Гитлером, Литвинов записал в дневнике:

«Это случилось… Какой позор! Кто мог подумать, что это возможно!.. Советская Россия и фашистская Германия поделили Польшу… Ильич перевернулся бы в своей могиле. В конце концов, это не Брест».

…Аморальный, но существенный мир. Никто не вынуждал нас принимать участие в гитлеровском насилии. Литвинов со всей категоричностью утверждал, что акция эта аморальная, а в защиту ее приводились недействительные доводы. Все утверждения Чаковского, Василевского, Р. Медведева и многих других защитников Сталина в своей основе ложны.

Неправильно было и другое утверждение Сталина, что «мы не могли себе позволить получать первый удар».

Сталин после подписания пакта считал, что он обманул и перехитрил как Англию и Францию, так и Германию. Вместо того, чтобы оказаться под ударом гитлеровской военной машины, состоящей, к тому же, из свежих, хорошо обученных кадровых войск, он если и будет воевать с Германией, то только после того, как немецкая армия станет основательно потрепанной. Идя на соглашение с фашистской Германией, Сталин сильно переоценивал мощь немецкой армии и недооценивал силу Советской Армии. В советской исторической науке установилось такое мнение, что Сталин в своей военной стратегии неизменно исходил из такой догмы, что советская армия «будет воевать только на территории противника».

Действительно, такая теория лежала в основе всей сталинской военной пропаганды конца 1930-х годов.

Однако не везде Сталин последовательно исходил из этой теории. После захвата германской армией Саара, Австрии, Чехословакии, Сталин и не помышлял о том, что советская армия сможет отразить удар гитлеровской военной машины и перейти в наступление на территорию Германии. И хотя официально он нигде не отрекся от этой догмы, фактически он не пошел на соглашение с Англией и Францией только из-за боязни необычайной мощи германского Вермахта. В беседе с Литвиновым он сказал:

«А если мы выйдем из строя как инициаторы мирового фронта против фашизма?.. Никто не будет реально защищать нас… Мы получим первый удар… Британия не имеет сухопутных войск. Франция получила все, что она хотела в 1918 году. И даже если Германия была бы разбита в результате мировой войны, в России был бы уже не советский режим. Со временем Россия понесла бы поражение. Мы были бы первыми, кто бы скатился вниз».

Он боялся первого удара, перед которым может не устоять созданный им тоталитарный строй. Он понимал, что благодаря уничтожению 70-ти процентов высшего и среднего командного состава, Красная Армия сильно ослаблена. Он также понимал, что все его кровавые дела не прошли бесследно, что в стране имеется скрытое недовольство им.

На что же он рассчитывал?

Он надеялся на то, что война будет отодвинута от наших границ. Он хотел избежать первого удара свежих фашистских сил. Когда это не вышло, он после 22 июня 1941 года впал в состояние полной паники.

Формула Сталина — это формула трусости, неверия в силу советского строя. Отсюда отказ его от интернационализма и поворот в сторону патриотизма. Он боялся, что созданный им режим развалится еще до того, как будет разбита немецкая армия. «Мы были бы первыми, кто бы скатился вниз», таков лейтмотив всех его мыслей. М. М. Литвинов совершенно правильно предостерегал, накануне подписания с Гитлером пакта о ненападении, против двух заблуждений Сталина:

во-первых, он предупреждал его, что никто не может точно предсказать, какой путь изберет Гитлер? Изберет ли он путь дружбы с СССР, на что надеялся Сталин, или при первом удобном случае будет атаковать Советский Союз, в чем был уверен М. М. Литвинов;

во-вторых, он предупреждал Сталина, что Гитлер может быть остановлен не с помощью пакта, а только с помощью мирового барьера. Только в результате коалиции, мощной и неисчерпаемой по своим ресурсам, гитлеровская машина может быть остановлена и разгромлена.

Здесь я хочу остановиться на ошибочной позиции, которую занял Л. Д. Троцкий в вопросе об отношении к новой империалистической войне.

Л. Д. Троцкий считал, что партии IV Интернационала должны занять пораженческую позицию, независимо от того, находятся ли они в демократической или фашистской капиталистической стране. Палестинская секция IV Интернационала выступила с правильным заявлением, напечатанным в «Бюллетене» No№ 75–76, в котором она выразила свое несогласие с позицией Троцкого. Она предложила две линии в этом вопросе. Одну — для демократических, и другую — для фашистских стран.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});