Читать интересную книгу Детство Лермонтова - Татьяна Толстая

Бабушка заметила, что Миша расстроился.

Прощаясь, Мосолов говорил Арсеньевой:

— Прошу заезжать почаще, а то от скуки пропадаю. Ежели бы не Белинский, то я бы удавиться готов! Григорий — душа-человек, хоть мучается постоянно от своей бедности, уж очень он обременен семьей… Слабый он и унылый человек, но я очень его люблю… Приезжай, Лизонька. А внучонка твоего пора уже учить.

Всю дорогу до деревни соседей Миша молчал и хмурился. Арсеньева радостно предвкушала встречу со своей родственницей, у которой недавно родилась дочка: они были приглашены на крестины. Елизавета Алексеевна напоминала Мише, что он будет играть со своим приятелем Павликом, но Миша не отзывался.

Приехали на торжество вовремя. Вскоре приступили к обряду. Миша с интересом смотрел, как священник ловко вынул из вороха пеленок крохотную, с красноватой кожицей девочку, заткнул ей ушки и нос пальцами и опустил в воду, после чего ребенка опять положили в пышные пеленки, которые держала восприемница новорожденной Леокадии.

После обряда пировали: пили шампанское, угощались вкусными жаркими, пирогами и ягодами, а вечером смотрели фейерверк в саду.

Миша с Павлом пошли погулять в дубовой роще, и Андрей Соколов вместе с дворовыми пошел сопровождать их. Мальчики жаловались друг другу, что им очень надоели дядьки, мамушки и бонны. Как хорошо будет, когда они вырастут и смогут ходить и ездить одни, без провожатых!

На следующий день уехали только к вечеру, потому что мужчины опохмелялись, а бабушка никак не могла наговориться с родственниками.

После шумного веселья на крестинах приятно было возвратиться домой, предвкушая обычную тишину. Приближаясь к Тарханам, бабушка и внук издали увидели знакомый барский дом с мезонином, бледно-желтый, с белыми колоннами, под зеленой крышей, а против дома, со стороны двора, знакомые деревья в виде круга — липы и высокая сирень. Но еще лучше было в саду, где разрослись розы и полукруг из жасмина. Глядя на цветущую куртину и на чудесный сад, Арсеньева перемолвилась с Мишей, что ни у кого из соседей, ни в чьем имении они не видели в саду такой красоты.

Глава IV

Сам научился читать. День рождения. «Предок Лерма». «Крепость потешного боя». Корь

Глядится тусклый день в стеклоПрозрачных льдин — и занеслоОвраги снегом. На зареЛишь заяц кра́дется к нореИ, прыгая назад, вперед,Свой след запутанный кладет;Да иногда, во тьме ночной,Раздастся псов протяжный вой…

М. Ю. Лермонтов. «Боярин Орша»

Возвратившись в Тарханы, Миша стал беседовать с бабушкой о крестинах новорожденной Леокадии и сказал, что он тоже хочет быть крестным отцом, Арсеньева разрешила ему крестить у крестьян, и с тех пор, начиная с шестилетнего возраста, юный Лермантов несколько раз был записан как взрослый в церковной книге. Так, 2 июля 1821 года он крестил вместе с бабушкой у Николая Вертюкова сына его, Петра, и дьяк записал, что «восприемник — Михаил Юрьев, оной госпожи внук».

Но самым сильным впечатлением Миши от поездки в Чембар была насмешка Мосолова, что шестилетний мальчик еще неграмотен. Самолюбие его было уязвлено. Сын уездного лекаря, бедняк Виссарион Белинский отлично читает разные книги для взрослых, а его, Михаила Лермантова, бабушка даже не научила читать, хотя и утверждала, что взяла его от отца лишь затем, чтобы дать ему блестящее образование! Как же быть? Самому Прикажете научиться? А можно ли научиться самому?

Миша долго обдумывал этот вопрос, но не мог его разрешить и обратился к бабушке. Арсеньева вздохнула. Внук задавал такие вопросы, что надо было подумать, прежде чем ему ответить.

— Полагаю, что самому выучиться нельзя. Как ты можешь сам отгадать значение буквы? Вот, скажем, буква «аз» — ее произносят как «а». Ежели ты сам определишь название этой буквы и назовешь ее, скажем, «буки», которая произносится как «б», то это будет неправильно. Учиться нужно от кого-то.

Миша продолжал допрашивать:

— А ты все буквы знаешь? Ты все умеешь назвать? А ты объясни, как буквы соединяются в слово!

Бабушка начала объяснять и хотела показать буквы в книге, но, увы, все ее книги были на славянском языке! Был русский сонник, но Миша так рассердился, когда бабушка предложила ему эту книгу, что она сконфузилась. Пошли к Христине Осиповне, у которой была своя полочка с книгами, но опять беда: у нее были немецкие романы, а нужна русская книга, с русскими буквами. Букваря тоже ни у кого не было.

Арсеньева вздыхала. Ах, книги, книги! То муж ее огорчал своим пристрастием к книгам, то дочь. Только что, слава богу, она освободилась от всех книг, а теперь внук допекает! Но Миша упорно требовал русскую книгу с русскими буквами и опять укорял бабушку, что она не исполняет своего обещания — покупает ему все, что он просит, и даже делает ему разные сюрпризы, но о покупке книг никогда не думает.

Чтобы окончить этот неприятный разговор, Арсеньева велела кучеру Никанорке скакать в Чембар к Мосолову и отвезти записку с просьбой прислать несколько русских книг.

— Проси стихи! — требовал внук. — Я хочу стихи. Державина хочу и Жуковского.

Бабушка в испуге перекрестилась.

— Откуда ж ты, Мишенька, знаешь про них?

— Я все знаю! — снисходительно улыбаясь, ответил мальчик. — Дорогая моя бабушка! Попроси, пожалуйста, для меня!

Хотя Мосолов был скупым и грубым, но на этот раз оказался любезным родственником и прислал две книжки.

Миша уже ложился спать, когда приехал Никанорка. Миша забрал обе книги себе под подушку и на следующее же утро стал пристально разглядывать буквы. Мальчик с нетерпением подошел к бабушке и, раскрыв страницу, спросил, как называется первая буква. Бабушка сказала, что это стихи Державина, объяснила, кто такой был Державин. Миша выслушал и снова спросил: «Как же читать первую букву?» Он сидел до завтрака и разыскивал на всех страницах только одну букву — ту, которую ему указала бабушка. Миша не расставался с книгой, подходил к бабушке, если она не была занята, к Пашеньке или даже к Марусе — они ведь тоже знали грамоту — и спрашивал у них. К вечеру мальчик стал бледен, но глаза его горели. На следующий день он опять ходил у всех спрашивать про разные буквы, и все ему охотно отвечали, желая показать свои знания, а потом он сидел, упорно разглядывая каждую страницу. Так длилось несколько дней. Бабушка, заметив возбуждение внука, хотела было отобрать у него книгу, но он убегал в сад, уверяя, что хочет гулять, и опять-таки заучивал там буквы. Потом он попросил Пашеньку прочесть ему — только медленно прочесть — первую страницу каждой книги, потому что хотел знать, какая книга интереснее. Пашенька исполнила его желание. Он выбрал стихи Жуковского и сел за стол, открыв первую страницу.

Над этой книгой Миша трудился долго, больше месяца. Бабушка волновалась: не вредно ли ему сидеть так долго и неподвижно на одном месте? Но, с другой стороны, она была довольна, что Миша нашел увлекательное занятие и не жалуется, что ему скучно.

Как-то он пришел к бабушке с листом бумаги и попросил:

— Читай.

На листе было написано крупными печатными буквами: «Михаил Лермантов», фамилия бабушки, отца и почему-то «Стенька Разин, атаман». Миша сказал, что он теперь знает буквы и может писать все, что хочет, но бабушка рассердилась, увидев имя Стеньки Разина. Кто ему рассказывал про этого разбойника?

Мальчик сказал, что нечего бабушке допрашивать про Стеньку, а она должна послушать, как он научился читать. Он раскрыл первую страницу стихотворений Жуковского и так быстро и с таким выражением прочел ее, что бабушка не поверила, что он читает, — верно, выучил наизусть? Мальчик сказал, что действительно эти стихи он уже знает наизусть, потому что много раз их читал и теперь выучил. Тогда бабушка раскрыла книгу Державина на середине. Миша тоже прочел, правда, с легкими запинками, но прочел все. Тогда бабушка вспомнила, что у доктора Ансельма Левиса есть повесть Карамзина «Бедная Лиза». Даша сбегала к доктору, принесла книгу, и Миша тоже прочел несколько страниц. После обеда раскрывали «Бедную Лизу» и в середине и в конце, но сколько раз ни раскрывали книгу, Миша все прочитывал и попросил доктора дать ему эту книгу на несколько дней почитать.

Когда бабушка убедилась в том, что Миша одолел грамоту, она пришла в восторг и объявила, что согласна ехать в Москву за покупкой книг. Но Миша возразил, что они должны завтра же ехать к Мосолову — пусть он убедится, что Миша стал грамотным. С утра заложили лошадей и поехали в Чембар. В дороге мальчик напевал стихи Жуковского.

Мосолова, конечно, застали дома, но на этот раз он сидел один, Белинского с ним не было. Арсеньева напомнила старому брюзге, как он упрекнул Мишеньку, что тот еще неграмотный. Но Миша теперь научился читать — просим проверить!