Смирение. Считай себя за ничто и ничего своего не имеющим и потому охотно, в простоте сердца, без заботы, размышления и печали делись хлебом–солью, чаем–сахаром с ближними, особенно своими; будь убежден глубоко, что все — земля и вода; что мы — одно телоу, что о всех промышляет Господь; что надо любить всякого, как себяу. — Считай других выше себя и смиряйся пред всеми.
Ни на кого не обижайся ни за что; всегда себя осуждай и признавай себя достойным всякого наказания, мучения, лишения; если случится какая потеря, говори: Бог дал, Бог и взял; наг я вышел из чрева матери своей — наг и отойду в землю (Ср.: Иов. 1, 21). — Только душу свою крепко береги и в любви сохраняй ее. — Сами себя в любви Божией соблюдайте (Иуд. 1, 21).
Человеколюбие и Долготерпеливе Господи! Благодарю Тебя, что Ты быстро услышал меня, воззвавшего к Тебе о помощи, когда воды злобы дошли до души моей [186] и буря зол одержала меня [187], или — буря гордыни, злобы и презорства к брату моему, часто ко мне приходящему. Когда злоба гордыни потопляла меня, я возвел к Тебе око сердца моего и сказал Тебе: Господи! Тяжко согрешаю пред Тобою; хочу избавиться от злобы моей, но без Тебе не могу творить ничесоже (Ср.: Ин. 15, 5); помоги мне! — и Ты избавил меня от вод злобы; в душе моей водворились мир и тишина; мне стало легко и радостно. А я было думал, что я уже опять совершенно развратился сердцем моим и что далече от меня спасение мое (Ср.: Нс. 21, 2). Так отчаяние начинало было уже одолевать мною при виде великой гордости и злобы моей; но Ты только показал мне, только дал мне почувствовать, как я без Тебя немощен, сколь многими слабостями и страстями исполнен, что все благое, всякую добродетель во мне составляешь Ты Сам, деиствуяй вся во всех (1 Кор. 12, 6), — да больше в Тебя верую, на Тебя уповаю и Тебя люблю паче всего, на себя же да не полагаюсь нимало и о себе да не мню нимало, как будто бы я нечто значил или что‑либо доброе мог сделать без Тебя, собственными моими силами.
Сердце наше просто, единично и не может потому работать двум господам: Богу или мамоне (Мф. 6, 24), то есть богатству; значит, нельзя служить искренно Господу и вместе иметь пристрастие к деньгам, к вкусным яствам и напиткам, к красивым одеждам, к разным до страсти занимающим нас вещам, к нарядному жилищу: ибо все это относится к мамоне. — Да и недостойно человека работать богатству, ибо оно — земля и прах. — Все показанные вещи, если мы привязываемся к ним сердцем, одебеляют его, земленят и от Бога и от Матери Божией и всех святых, от всего духовного, небесного и вечного отвращают нас и привязывают нас к земному, тленному, временному, также и от любви к ближнему отвращают. К довершению всего сказанного — надо еще то сказать, что дух привязанности к земному, щадения и жаления земного есть дух диавольский, и диавол сам вселяется в человека чрез привязанность его к земному; он нередко входит в наше сердце, как наглый победитель, чрез мгновенное пристрастие к земному, не отвергнутое тотчас, — помрачая, подавляя, умерщвляя дух нага и делая его неспособным ни к какому делу Божию, заражая его гордынею, хулою, ропотом, презорством святыни и вообще ближнего, противлением, унынием, отчаянием, злобою…
Откуда возьмется иногда у человека жадность звериная? Бывши бедняком и бездомным, иной рад был приметаться у чьей‑либо трапезы и был таким скромником, что, кажется, и воды не замутит, и таким добреньким, что, кажется, хоть на шею садись. Но лишь сделается самостоятельным человеком, станет своими трудами доставать хлеб–соль и все прочее, как польются к нему щедро дары Божии, — и сделается он жаден к пище, питью, лакомствам, деньгам, нарядам. Угрюм и неприступен для людей; если сидит он с другими за столом, то, кажется, так и готов один пожрать все яства, лакомства и напитки и другим ничего не оставить, — и жалеет он для других всего хорошего, приятного и ценного; и сидит он гордым оком и несытым сердцем (Пс. 100, 5); а ведь не подумает о том, что сам куска черного хлеба не стоит; не подумает, что все это он имеет от пренеисчетных щедрот Господа, кои и его должны возбуждать к щедрости другим. — О слепота! О жадность! О гордость! О неблагодарность!
Иная как оденется в шляпки да в мантильи, так и ног, кажется, под собою не слышит, и никого себе не равняет, и целою головою выше всех ходит. А иной как оперится, войдет в чины, получит теплое место, станет получать хорошее содержание — к нему иногда и приступу нет. Поднимет нос — да и знать никого не хочет.
Душа проста, как Бог Прост. Потому если Бог почивает в душе — то с Ним вместе никак не может быть диавол: ибо кое общение свету ко тьме? (2 Кор. 6, 14.) — Равно, где есть диавол, там нет Бога. Впрочем, где только есть козни вражии, а нет согласия на грех, там есть Бог. Свят ecu, Боже наш, и во святых почивавши [188].
Для того обуреваемся мы скорбями, для того попускает нам Бог быть погружаемыми от грехов и страстей, чтоб мы их совершенно возненавидели и не давали им в сердце ни малейшего приюта. Нам необходимы скорби: ибо если, несмотря на скорби, коими Бог наказывает нас за грехи, мы все‑таки сочувствуем грехам и любим их как своих чад, и хулим внутренне святыню, то что было бы с нами, как бы мы любили грехи и бегали добродетели и даже хулили ее, если бы Бог, Этот премудрый Врач душ наших, не попускал на нас за грехи скорбей? — Мы прилепились бы совершенно ко греху и погибли бы в нем, ибо оброцы греха — смерть (Рим. 6, 23). Идут сии в муку вечную (Мф. 25, 46). — Но Отец наш Небесный не хощет да кто погибнет, но да ecu в покаяние придут (Ср.: 2 Пет. 3, 9). — Итак, если скорбишь, — прилежи покаянию и исправлению своего сердца от страстей.
Как в комнате, по веем стенам которой развешаны зеркала, люди в той комнате отвсюду видят себя в зеркале: так святые в Боге — также отвсюду и везде видят себя в Нем, — и в самой вещи [189] они везде в Нем.
Баллы выставлять снисходительно.
Я один — мерзость. Кто, кроме меня, мерзость? Этого я не знаю; а себя знаю.
Что держит нас в забвении касательно будущего воскресения мертвых, будущего Суда, будущей муки и будущего вечного блаженства? Что привязывает нас к скоропреходящей, имеющей сгореть, земле (См.: 2 Пет. 3, 10)? — Сласти нищи и питья; нарядные тряпки; прелесть денег. — Что отчуждает нас от любви к Богу и к ближнемуу? То же. — О слепота! О суета! О пустота!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});