— За такой женой буду как за каменной стеной. И в доме всегда порядок обеспечен. Да и смотрит она на меня и правда гораздо теплее, чем ты…
— И собак наверняка любит больше, — сердито буркнула Эмма.
— И жениха у нее нет, похоже, — кивнул Вейрон, — она полностью открыта для новых отношений и любви. И соображает отлично.
— А я, по-твоему, плохо соображаю?
— А ты разве тоже рассматриваешь меня в качестве потенциального мужа? — тут же ответил он, и Эмма почувствовала, что он говорит с улыбкой.
«Да он испытывает меня! — поняла она. — Этот нехороший птиц явно понимает, как нравится мне, и теперь просто подтрунивает! Ну, погоди!»
— Мы не о том думаем, — заявила Эмма. — Напомню тебе, что пока реальнее всех выглядит твой будущий союз с красхитанцем. Король вот-вот выдвинет ультиматум, и если Мордиш узнает, кто его невеста, то войны точно не избежать! И потом, как они собираются выкручиваться дальше, Вейрон? Просто всучат ему девушку в цветохроне? Красхитанец, конечно, со странностями, но дураком не выглядит.
— Его величеству главное — подписать договор, — моментально посерьезнев, ответил Вейрон. — Наверняка он потребует магическую клятву, по которой Мордиш обязуется жениться на леди Дракхайн и не претендовать на Плес. Ну и после, даже поняв, как его облапошили, он не сможет предъявить эту историю во всеуслышание, потому как сам станет посмешищем. Его соотечественники не признают слабостей, Эмма.
— То есть, он вынужден будет проглотить обиду и жениться на девушке?
— Да.
— И выместит на ней все свое зло! — сокрушенно воскликнула она. — На бедняжке, которая ничем не провинилась!
— Это ее судьба. Она родилась в семье графа и с детства знала, что однажды будет заключен политически выгодный союз…
— Да как же! — прервала Дорна Эмма. — Единственная дочь графа наверняка надеялась на брак по любви. Может у нее тонкая душевная организация.
— Я видел ее личное дело , — покачал головой Вейрон. — С душевной организацией там полный порядок, она не даст себя в обиду. Но скажи, Эмма, почему ты так переживаешь за совершенно постороннюю тебе девушку, но нисколько не волнуешься о моей душе?
— О чем ты? — нахмурилась она, а Ястреб будто невзначай сделал шаг ближе.
— То, что произошло между нами, ничего не значит для тебя? — вкрадчиво спросил он.
Эмма вспыхнула и опустила ресницы.
— Вчера я не просто поцеловал тебя, случилось нечто большее: ты ответила мне взаимностью. Скажешь, что это мои выдумки? — Вейрон снова ее обнял. — Возможно, ты снова сочла мой поцелуй недостаточно пылким? Тогда я был бы рад попытаться еще...
— И что, теперь я обязана выйти за тебя замуж? — вспылила Эмма, но злиться, когда его руки обнимали ее, получалось плохо.
— Могла бы и позаботиться о моей репутации, — подтвердил он.
— Уверена, что одним поцелуем ее не испортить, — фыркнула она.
— Хочешь, покажу тебе своего ястреба снова? — тихо предложил Вейрон.
Благо, отвечать ей не пришлось.
Взгляд Эммы метнулся в сторону, и она тут же отодвинула Вейрона за колонну беседки, дабы рассмотреть сладкую парочку: принца Вильгельма и Амалию Стетхейм, прогуливающихся по дорожке. Они были столь увлечены друг другом, что совершенно не замечали ни леди Дракхайн, ни Эмму, ни менталистку Амалии, плетущуюся сзади. А меж тем выглядела женщина паршиво: сутулилась и шла, с трудом передвигая ноги, будто каждый шаг отдавался болью.
— Может, предложить ей помощь? — пробормотала Эмма. — Кажется, ее зовут Мира…
— Мира Свон, — подтвердил Вейрон. — Может, просто опечалена чем-то?
— Ну да, ее невеста — главная претендентка в будущие королевы, — фыркнула Эмма, — куда уж печальней.
— Значит, что-то со здоровьем, — кивнул Ястреб, — хотя удивительно, ведь она очень сильный маг, а мы почти не подвержены болезням. В купальнях, помню, она едва не убедила меня покинуть отбор, представляешь?
— Мира? — Эмма удивилась. — Может, она просто застала тебя врасплох, пока ты пялился на ее… открытый наряд?
— Да я вообще отвернулся, пока она переодевалась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Еще скажи, что ты в купальнях все время с закрытыми глазами был!
— Нет, — ответил Вейрон. — Я был на задании и должен был смотреть в оба.
— А ты и рад.
— Да я уже все забыл!
— Врешь! Я менталист и отлично чувствую ложь!
— Ладно, если тебе так уж интересно, я видел в отражении бутылки маленький кусочек спины менталистки, — признался Вейрон. — Она стеснялась выставлять тело напоказ не просто так. У нее какой-то дефект на коже.
— У менталистов отличная кожа, — возразила Эмма.
— У тебя — да, — согласился Вейрон, поглаживая ее спину. — Такая нежная, чистая…
— А у Миры? — спросила она настойчиво. — Что там было?
— Какое-то пятно, — пожал он плечами, — как здоровенная клякса.
— Пятно? — Эмма почувствовала, как кровь отлила от ее лица. — Расскажи подробней, Вейрон! Оно было красное?
— Да, — подтвердил он и, почуяв ее тревогу, посерьезнел. — Я даже принял его за потек вина на бутылке. Может, так оно и было.
— И Мира Свон пыталась ментально воздействовать на тебя? Убедить покинуть отбор? — Эмма всплеснула руками и бросилась из беседки.
— Ты куда?! — воскликнул Вейрон, кинувшись за ней.
— Мы должны поговорить с ней! Немедленно!
Амалия искренне рассмеялась над шуткой Вилли, и у него на душе стало еще теплее. Посмотрев на девушку, принц немного сбавил ход, хотя они и так еле плелись. Ему хотелось, чтобы эта прогулка не кончалась никогда.
— А вот еще был случай, — начал он, но сбился, заметив, как Амалия нахмурилась и прижала ладонь к виску. — Что случилось? Вам нехорошо? Может, нам стоит вернуться во дворец?
— Нет-нет, — тихо ответила она, попытавшись снова улыбнуться. Но на этот раз принц сразу распознал фальшь. — Все замечательно.
— И все же, вы побледнели, — настаивал Вилли.
— Всего лишь легкое головокружение. Уже прошло. Давайте еще немного пройдемся, — она посмотрела на него с мольбой, и принц понял, что девушке, в точности как и ему, не хотелось прекращать их общение столь скоро.
— Тогда пройдем к беседке? — нашел он компромис. — Вам стоит присесть. прогулка вышла утомительной.
— Нисколько! — поспешила ответить она. — Вы замечательный рассказчик, и я уже давно не чувствовала себя настолько чудесно. Прошу… ох...
Оборвав речь на полуслове, Амалия пошатнулась, и принц придержал ее за талию, прижимая к себе.
— Что с вами? — Он обеспокоенно всмотрелся в бледное лицо девушки.
— Голова… — простонала она, зажмурившись.
Только тут Вильгельм вспомнил о том, что у них было сопровождение и резко обернулся в поисках менталистки Амалии. Та стояла неподалеку, привалившись к дереву спиной и уставившись в небо широко открытыми глазами. Ее губы беззвучно двигались, что-то проговаривая, а руки висели вдоль туловища, как плети.
— Нет-нет, — протестующе прошептала Амалия, упираясь ладонями в грудь Вильгельма. — Пожалуйста!
Он посмотрел на нее, даже не думая отпускать, напротив, прижимая к себе еще сильней. И остолбенел. Зрачки Амалии расширились, а из носа пошла кровь — тонкая струйка стекала на подбородок, капая на ее платье и его светлый сюртук.
— Что с вами? — принц сжал плечи девушки, легонько ее тряхнув. — Что происходит?!
Амалия мотнула головой, прикусила губу и… расслабилась в его руках, тихо попросив:
— Поцелуйте меня, Вильгельм.
— Что? — он и сам подумывал над таким ходом событий еще совсем недавно, но теперь растерялся и ошалело смотрел на испачканный кровью подбородок.
Амалия облизнула губы и призывно улыбнулась, повторяя:
— Поцелуй меня. Я ведь нравлюсь тебе?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ее рука скользнула ему на шею, погладив кожу за воротником. Второй рукой она провела по его животу, после чего подалась вперед и сама поцеловала его. Совсем не так, как бы ему хотелось. Ее губы оставили привкус крови и разбудили дикую тревогу. Здравый смысл Вилли буквально кричал, вынуждая оттолкнуть девушку и потребовать объяснений, но даже в таком пугающем состоянии, она казалась ему ранимой и нуждающейся в его защите.