поражаясь размеру крохотной сцены, которая была около двух футов высотой и едва вмещала группу Пола. Когда саундчек закончился, я наконец мог побродить по Белому дому, любуясь историческими портретами и рассматривая книги в небольшой библиотеке внизу. Моя любимая находка? Полная антология текстов Боба Дилана. Я не уверен, сколько времени она пролежала на полке, но сам факт, что она там есть, давал мне небольшую надежду на будущее. В какой-то момент я спросил у какого-то официально выглядящего сотрудника Белого дома, нет ли где-то буфета для исполнителей, так как чертовски хотел есть. Он предложил пойти проверить и спросил, есть ли у меня какие-то предпочтения, но, так как я самый всеядный человек на земле (спросите любого!), я просто сказал: «Что угодно!» Через несколько минут он вернулся с чипсами SunChips и сэндвичем на тарелке, приготовленным на кухне внизу, и я горячо поблагодарил его. «Отличный мужик!» — подумал я.
Позже я узнал, что это адмирал береговой охраны.
В вечер представления все исполнители стояли в помещении рядом со сценой, ожидая выхода, словно парашютисты перед прыжком из самолета в небо. Одного за другим их представляли, и они шли сквозь плотно набитую толпу к крошечной сцене, где приветствовали Пола и президента, а затем исполняли свою песню. «Не могу же я быть здесь единственным, кто нервничает», — подумал я. Без звуковой стены Foo Fighters позади меня я чувствовал себя практически голым. Обнаженным перед Полом Маккартни и президентом Обамой. Мой пульс подскочил, желудок начало сводить, и я стал представлять наихудший из возможных сценариев: парализующий приступ тревоги, который потребует не только медицинской помощи, но и целой жизни в попытках это забыть.
А потом на меня вдруг будто что-то снизошло…
Я РЕШИЛ НЕ ПОРТИТЬ ЭТОТ МОМЕНТ. Я решил перестать спрашивать: «Как я сюда попал?» Я был там. Я сказал себе, что не собираюсь тратить ни секунды на страх или желание быть в каком-то другом месте. Я совершил долгий путь от детства в Спрингфилде к музыкальной сцене Вашингтона, а затем к выступлению в Белом доме для The Beatles и президента — жизнь сделала полный оборот, но вместо того, чтобы погрузиться в сложный самоанализ, я просто улыбнулся.
На меня снизошло спокойствие, и именно тогда вызвали меня. Я вышел на сцену с высоко поднятой головой и с гордостью встал перед Полом и президентом, чувствуя себя самым счастливым человеком на земле. Я дошел до этого момента в жизни, и теперь прошлое и настоящее, правое и левое соединились в музыке.
Нетрезвое вождение по ту сторону экватора
«Asseyez-vous, s’il vous plait…»
Я в замешательстве повернулся к своей девушке, знающей французский и выступающей в качестве переводчика, за столь необходимой помощью, и она перевела мне: «Она хочет, чтобы ты сел». Я кивнул и, нервно улыбаясь, опустился в кресло напротив пожилой женщины, пока она внимательно наблюдала за каждым моим движением. У меня были веские причины испытывать двойственные чувства по поводу этой неожиданной встречи. Я никогда раньше не был у экстрасенса.
Шел январь 2000 года, и Foo Fighters были в ежегодном грандиозном туре по Австралии на фестивале Big Day Out, который начинался в 1992 году с единственного концерта в Сиднее. Nirvana играла вместе с Violent Femmes, но в конечном счете фестиваль разросся до трехнедельной феерии в шести городах, ежегодно собирая до сотни групп. Фестиваль проходил в палящей жаре великолепного австралийского лета и был кульминацией маршрута любой гастролирующей группы, а расслабленный график из шести концертов за три недели делал его больше похожим на летний отпуск, чем на ту гонку, к которой мы все привыкли. Мы называли его The Big Day Off — «Большой выходной», и наслаждались каждым моментом, проведенным вне сцены.
Моя девушка прилетела в гости из Штатов, планируя посетить нашумевшую французскую ясновидящую, которая жила в жилом комплексе за пределами Сиднея. Судя по всему, она уже бывала у нее раньше, во время поездки в Австралию со своей собственной группой много лет назад, и, по словам людей, знакомых с этим явлением, эта дама реально крута. Наш старый друг / промоутер Стив Павлович на протяжении многих лет приводил к ней и других музыкантов, увлеченных мистицизмом, и все они возвращались домой с восторженными отзывами о ее способностях.
Я же ни разу не видел настоящего экстрасенса по той лишь единственной причине, что мне это было совершенно неинтересно. Если не считать одного глупого гадания в сувенирном магазине Нового Орлеана на пике успеха Nirvana, когда женщина с костью в носу сказала мне: «Не сдавайся, когда-нибудь у тебя все получится!», — мне удалось избежать всего этого парапсихологического анализа. Не то чтобы я не верил в то, что некоторые люди способны читать мысли и видеть будущее, — мне просто было плевать, что они там видят. В каком-то смысле я предпочитал сохранить будущее втайне, опасаясь, что изменю его, следуя чьим-то ошибочным предсказаниям. Я думал, что жизнь должна идти своим чередом и что в это путешествие лучше отправляться без карты, в которую можно было бы подсмотреть, когда заблудишься.
Метод работы этой ясновидящей прост: вас просили принести любую свою фотографию, и она спокойно рассматривала ее, проводя по ней пальцами и получая через прикосновение какую-то потустороннюю информацию, после чего озвучивала то, что ей удалось прочитать. Вы должны понимать, что этот прием я назначил не для себя, а, скорее, для девушки, и она подготовилась к этой встрече, взяв целое портфолио, в котором в том числе была и моя фотография. Мы со Стивом играли роль сопровождающих / шоферов, провожающих ее в квартиру этой женщины для сеанса, поэтому, пока они контактировали с потусторонним миром, мы побежали за кофе.
Когда мы вернулись, девушка выглядела немного измученной, и экстрасенс быстро переключила внимание на меня, так как, к сожалению, я, кажется, и стал их темой для обсуждения, пока нас не было. То, что она очень плохо говорила по-английски и я ее не понимал, создавало довольно неловкую ситуацию между мной и девушкой, поскольку я полагался на нее (уроженку Монреаля) в переводе откровений экстрасенса, какими бы неудобными они для нее ни были.
Она несколько минут рассматривала мою фотографию, после чего взяла мою руку и стала внимательно изучать линии и мозоли на моей ладони.
«Tu as beaucoup d’energie…» — сказала она.
Я повернулся к