Читать интересную книгу Девять с половиной идей - Антон Леонтьев

Особняк, к которому подъехал лимузин, показался Оле просто волшебным. Это был настоящий дворец, окруженный старинным заброшенным садом в английском стиле.

– Это настоящий европейский замок, – пояснил Клиффорд. – Один любитель древностей еще в девятнадцатом веке нашел его где-то во Франции, купил за бесценок, велел разобрать по камешкам, перевезти сюда и заново собрать. По тогдашним ценам это обошлось ему почти в миллион долларов…

Из холла, величественного, выложенного зеленоватым мрамором, они сразу попали в огромную гостиную, которая заканчивалась монументальной лестницей. Здесь темно-красные и бордовые тона гармонировали с черным и проблесками белого. На лестнице, как в каком-нибудь кинофильме, их встречала хозяйка всего этого великолепия.

– Это мама, – шепнул Оле Клиффорд, но та и без его слов поняла, что эта прямая, удивительно моложавая женщина в голубом платье, с сапфировым ожерельем, опирающаяся на резную трость, и есть Элеонора Маккинзи, ее свекровь.

Она стояла на самом верху, глядя сверху вниз и не двигаясь. Клиффорду и Ольге пришлось самим подняться к ней. Холодно поцеловав сына, мать сказала:

– Прими мои поздравления, Клифф.

Потом, повернувшись к Оле, окинула ее взглядом и произнесла:

– Рада выбору сына. Приветствую вас в нашей семье…

За этим ничего не последовало, и первая аудиенция была окончена.

– Мама немного старомодна, – объяснял потом Клиффорд. – Она живет старыми представлениями, господствовавшими чуть ли не сто лет назад. Для нее я своего рода наследный принц нашей империи, поэтому и жена должна быть мне под стать. Но я люблю только тебя…

В том, что Элеонора Маккинзи недовольна выбором сына и тем, что он женился так быстро, и, главное, без ее согласия, Оля убедилась на следующий день. Клиффорд предупредил, что завтрак для его матери – это святое, и сие действо обставлено, как у английской королевы. Оля позволила себе опоздать всего на минуту, и, когда она вошла в малую столовую, Элеонора, не взглянув на нее, потребовала принести еще один прибор. Оля, в джинсах и майке, выглядела здесь белой вороной. Ее свекровь предпочитала туалеты от лучших модельеров и драгоценности от лучших ювелиров. Этим утром она была облачена в платье лимонного цвета, а ее шею и руки украшали золотистые топазы. Одним из правил завтрака было всеобщее молчание, и когда Оля, не зная, как завязать контакт с Элеонорой, осведомилась о ее здоровье, та, даже не взглянув на нее, сначала долго молчала, потом произнесла в сторону:

– Благодарю вас.

Сказано это было резким тоном, с целью указать Оле на ее место.

– Ну что, детка, тяжело? – спросила Кимберли, прилетевшая через два дня. – Потому-то я практически и не живу в этом мавзолее, меня тошнит от чопорности Элеоноры, дурацкого этикета времен Генриха VIII и ее пронизывающих взглядов, которые годятся разве для фильмов Хичкока. Я никогда не завтракаю с ней, в восемь часов, в такую рань, я только ложусь спать. Кстати, Ольга, у меня появилась хорошая идейка, которая явно не понравится Элеоноре. В честь вашей женитьбы надо устроить грандиозный прием, человек так на семьсот. В нашем замке могут заблудиться и пропасть без вести сотни две людей, и никто не заподозрит об этом. Костюмированный бал, что может быть круче… Гениальная идея… Представляю, как разозлится Элеонора.

Шикарный костюмированный бал, устроенный в честь бракосочетания Клиффорда Маккинзи и Ольги Суворовой, освещала вся пресса и телевидение. Как и предсказывала Кимберли, желающих посетить это мероприятие оказалась настоящая прорва.

Элеонора отнеслась к идее бала сдержанно.

– Зачем это нужно, – сказала она ровным голосом вдовствующей императрицы. – Только пустая трата денег, а что в итоге?

– Мамочка, – возразила ей Кимберли, – подобные вечеринки устраиваются ради одного – чтобы оттянуться. А лишняя сотня тысяч у нас найдется, так что не беспокойся…

Это был первый прием в жизни Ольги. Она знала, что все соберутся ради одного – чтобы поглазеть на нее, супругу Клиффорда Маккинзи. Женитьба человека, обладающего такими деньгами и властью, само по себе событие экстраординарное, а если он выбирает какую-то безвестную русскую…

– Ты должна блистать, дорогая, – сказала ей Кимберли, – и выглядеть великолепно. Ведь именно ты хозяйка всего этого. Я познакомлю тебя с парочкой классных модельеров… – Она назвала имена известных всему миру нью-йоркских дизайнеров. – Надеюсь, ты доверяешь моему вкусу? Я помогу тебе с выбором наряда… И не забудь, большая часть светских сплетниц весьма влиятельные твари, они улыбаются, а на самом деле готовы разорвать тебя в клочья, я их сама ненавижу, но что поделаешь. Не доверяй этим красавицам, особенно если они будут осыпать тебя комплиментами…

Торжественный прием был назначен на конец лета, когда жара, достигнув своего апогея, уже спала. Когда начало темнеть, к особняку стали подтягиваться лимузины и спортивные автомобили.

– Ты выглядишь потрясающе, дорогая, – сказала Ольге Кимберли.

Оля, осмотрев себя в зеркале, заметила:

– Не кажется ли тебе, что слишком много драгоценностей и ненужного шика?

– Все в самый раз, – заверила ее Кимберли.

Только потом Оля поняла смысл этой фразы, произнесенной полушепотом. Сливки нью-йоркского общества собрались для того, чтобы посмотреть на нее, пошептаться, а то и в открытую показать свое презрение.

– Какой ненужный шик, – услышала Ольга за своей спиной. – Сразу видно этих нуворишей. Чуть дорвутся до денег и начинают покупать самое безвкусное.

Ольга обернулась и увидела натянутые улыбки, услышала лживые комплименты.

Кимберли, которая предпочла надеть что-то эфемерно-легкое, порхала где-то далеко, как всегда с новым поклонником, перспективным издателем, Клиффорд вел беседы с важными гостями, а Ольга была покинута всеми. Когда она знакомилась с каждым вновь прибывшим, то ей казалось, что она читает на их лицах: «Какая вульгарность! Сразу видно, что эта русская вылезла из медвежьего угла и готова с ног до головы осыпать себя золотом!» Или нечто подобное.

– Дорогая, – сказала ей какая-то дама, вроде бы ведущая отдела светской хроники в одном из самых могущественных изданий Нью-Йорка, чье мнение считалось неоспоримым. – Ваш наряд просто очарователен, восхитителен, грандиозен!

Однако в ее глазах сверкал охотничий азарт, Оля понимала, что завтра с утра в продаже появится газета с огромной статьей, в которой будет сказано, что многие, почитающие себя элитой общества, на самом деле не имеют даже зачатков элементарного вкуса.

Элеонора казалась в этот день самим совершенством, она была полна достоинства, шарма и шика. На ней было платье в классическом стиле двадцатых годов, украшенное нитью крупного жемчуга. Мило улыбаясь и приветствуя самых могущественных женщин города, она подошла к Ольге.

– Это твой день, дорогая, – произнесла она. – Ты не должна прятаться, ты жена моего сына, хозяйка дома. Милая невестка… – добавила она, чуть усмехнувшись.

Первым желанием Ольги было броситься прочь. Она знала, что, если бы даже появилась в безупречном наряде, это не спасло бы положение. По неизвестной причине ее здесь не любят. Точнее, причина известна. Она не их круга.

– Почему бы тебе просто не наплевать на них всех? – спросил кто-то, подходя к Оле.

Обернувшись, она увидела высокого молодого человека с растрепанными вьющимися волосами и богемной бородкой. Он был уже навеселе.

– До сих пор не подозревал, что у Клиффа есть вкус. Все его предыдущие женщины отличались формами, но на самом деле ничего собой не представляли… Хорошая вечеринка, не так ли? – продолжил он. – Ким знает в этом толк. Я забыл представиться – Элвин Маккинзи, а точнее, Тот-Про-Кого-В-Благородном-Семействе-Страстно-Желают-Забыть. Увы, вынужден констатировать, что и ты относишься к той же категории.

Несмотря на развязность и шокирующую откровенность, Элвин понравился Оле.

– А знаешь почему? – сообщил он ей, наливая себе еще смеси из трех бокалов. – Потому что они здесь все ничтожества, абсолютно все. И твой муж тоже… Ты его еще узнаешь, впрочем, как и всех нас… Я единственный, кто лишен фамильной черты Маккинзи – желания унизить другого и сделать ему больно. Кстати, тебе ведь именно Ким порекомендовала это платье? Чувствуется рука любимой сестренки. Когда мне было десять, она подарила мне классный шлем для американского футбола. Я не мог и мечтать о таком, а когда надел, то оказалось, что она напихала внутрь пауков. Смешно, не так ли?

Элвин продолжал раскрывать секреты семейства, когда появился Клифф.

– А, это ты, – отреагировал он на брата. – Тебя никто не звал.

– Всегда так, – ответил Элвин. – Готовы звать всякую шваль, а меня нет. Ну что же, дважды повторять не надо… Только мне требуются деньги…

– Потом, – отрезал Клиффорд. – Дорогая, – обратился он к Оле, – твой наряд чудесен, но немножко не к месту, ты не находишь? Я хочу познакомить тебя с важными людьми, ты должна произвести на них впечатление, причем такое, чтобы они согласились на условия, выгодные «Центуриону».