— Через снега?
— И через снега.
— И ты решился на это?
— Я сказал, хау.
Токей Ито поднялся.
Мужчины еще раз пожали друг другу руки, и из глаз Тачунки Витко брызнули слезы, он снова терял того, кто был для него желанным братом…
Тачунка Витко вышел проводить гостя из палатки. Солнце село, тени опустились на землю, и начал посвистывать ночной ветер. Вождь дал младшему свой сигнальный свисток, свою маленькую красную военную трубку и тоненькую кожу. На коже был изображен «его тотем, это должно было принадлежать тому, кто был братом Тачунки Витко и становился наследником его власти.
— Если Длинные Ножи убьют меня, — сказал он, — учи наших мальчиков, что им нечего стыдиться своих отцов.
— Твое имя не будет забыто, Тачунка Витко. — Голос Токей Ито стал хриплым, его рука, которая так часто держала оружие, сжалась. Он вскочил на коня, хорошо вычищенного, спокойного, остывшего, и вспомнил о Буланом, который ждал его. Он спрятал тотем, сигнальный свисток и военную трубку в пояс вампума, который он когда-то получил как завет вождя семинолов Оцеолы, двинулся на форт, где взял Буланого.
В харчевне Джонни Токей Ито застал делавара, и тот сообщил, что все произошло так, как он и предполагал. Пристыженный Кровавый Томагавк удалился со своими людьми. Рэд Фокс еще ничего не узнал и не виделся с секретарем Чарли, Шонка намеревается с тремя людьми поискать Токей Ито в стойбище Медведицы и доставить его на форт или, если окажет сопротивление, — убить.
Токей Ито выслушал Тобиаса и сел на Буланого.
Он ехал по слегка заснеженной местности. Дул ветер, а на нем была только летняя куртка. Но у него был сильный жар, и он не чувствовал холода. Любой врач сказал бы, что такая поездка для него смертельна. Но дакота в этот момент и думать не собирался о смерти. Копыта его мустанга топтали землю прерии, перед ним в дымке лежала туманная даль, которую его глаза знали с тех пор, как в первый раз открылись.
Буланый мчался. Он ненавидел все, что пахло белыми людьми, загоном, хлевом; все это вызывало в нем что-то вроде одержимости разбойника, поставленного вне закона. Токей Ито знал, что только скорость этого животного, с которым он чувствовал себя единым существом, позволит ему ранее преследователей достичь своей далекой цели. Он пересек огромное пространство перед отрогами Блэк Хилса и въехал в засушливую пустынную прерию, это и была северо-западная оконечность резервации.
Зимнее солнце сияло над желто-серой равниной. Здесь росли жесткая трава, юкка, кактусы. Как только попалась ложбинка с водой, дакота оставил мустанга пить, а сам взбежал на гребень холма, присмотрелся и прислушался: возможно, границу резервации контролировали драгуны.
Но пустыня была глуха.
Токей Ито двинулся дальше. Вечерело. Высоты вздымались круче. Высились кругом выветренные голые скалы. На горизонте обозначились силуэты лесистых цепей гор Блэк Хилса. Дакота снова остановился. Он оставил Буланого у подножия скалы. Вдали виднелось что-то вроде высохшего озерца. Рядом стояли палатки, на восточной его оконечности — табун лошадей. В царящей вокруг тишине до него донесся вой голодных собак. Он увидел мужчин, женщин и детей, только не мог никого узнать.
Это могло быть и стойбище рода Медведицы. Между скалой, с которой наблюдал Токей Ито, и палатками пролегала пологая гряда. Дакота решил воспользоваться ею для наблюдения. Он оставил коня и собаку, а сам стал пробираться дальше. С гребня этой гряды все стойбище было у него перед глазами. И он узнал тут каждую палатку, но заметил, что его типи отсутствует. Он видел четверых ребятишек. Два мальчика и две девочки. Они возились у кучи консервных банок, откуда северный ветер доносил запах тухлого мяса. Не было слышно ни пения, ни звуков флейты, ни ударов барабана. Мертвая тишина царила в стойбище голодных, подавленных дакотов.
Неподалеку от детей появился хромающий человек. Токей Ито узнал его. Волосы у него были курчавые, и этим он отличался от всех остальных дакотов. Узнал Токей Ито и детей: это были два предводителя Молодых Собак Хапеда и Часке и подружки — Грозовая Тучка и Ящерка. Но он все еще ждал. Видя, что из палаток больше никто не появляется, он прокричал вороном. Чапа — Курчавый взглянул кверху, ища птицу. Подняли головы и дети. Они, может быть, и удивились, не видя ворона, но, кажется, им и в голову не пришло, что крик ненастоящий.
Одна из палаток раскрылась, и вышла девушка. Волосы у нее были коротко подстрижены и доставали только до плеч. Она прислушалась. Не послышался ли ей этот крик? Нет, определенно она слышала его и она узнала его! Словно бы без определенной цели она двинулась к невысокой гряде, где лежал Токей Ито.
Она достигла гребня гряды.
Токей Ито соскользнул немного вниз по обратному от стойбища склону и, так как его из палаток уже никто не мог увидеть, поднялся. Сестра подошла к нему. На исхудалом лице ее глаза казались особенно большими.
Уинона думала, что сердце у нее разорвется, когда перед нею предстал тот, кого считали мертвым и кто в ее грезах всегда был живым. Молча, как когда-то и расставались, встретились брат и сестра. После минуты молчания Токей Ито тихо спросил:
— Есть изменники в ваших палатках?
— Изменники уехали на службу к Длинным Ножам. Белая Роза, жена Шонки, тут, но ее язык не произнесет ни слова.
— Пойдем!
Брат, с сестрой двинулись на холм и по склону вниз к стойбищу. Путь был невелик, но они шли так медленно… Каждый шаг, который он делал вместе с сестрой, приближал его к дому, к своим. Наконец брат с сестрой подошли к Чапе — Курчавому, который шел им навстречу.
— Это ты! — Он потер глаза, не веря, что это не сон. — Идем же, брат мой, мой вождь… идем в палатку Четанзапы.
Четверо детей смотрели вслед этой небольшой группе, которая исчезла в палатке. И мальчикам, и девочкам было не по себе, как будто бы на их глазах совершилось чудо. Это и было чудо для Уиноны, не перестававшей ждать. Брат вернулся!
Когда молодой вождь, Чапа — Курчавый и Уинона вошли в большую типи, Токей Ито попытался разглядеть в полутьме хозяина палатки. Но Четанзапы не было. Только Монгшонша, его жена, сидела тут и поглаживала детскую колыбельку. На ободе, над головной частью ее, среди черных перьев еще висели игрушки, которым играли маленькие детские ручки.
Токей Ито и Чапа — Курчавый сели у очага. Уинона подошла к Монгшонше и села рядом с ней.
— Вот ты и снова с нами, — сказал, глубоко вздохнув, Чапа.
Уинона подала брату мешочек с ягодами. Он поел их.
— Мустангов вы еще не всех убили, — сказал наконец молодой вождь, и никто не догадался, почему именно о лошадях он заговорил прежде всего.
— Хавандшита, жрец, не захотел. Сперва мы сами должны умереть, а уж потом мустанги, — ответил Чапа — Курчавый.
— Вы решили умирать здесь от голода? — голос вождя стал резок и отрывист: он сидел напротив товарища своей юности, но чувствовал себя среди людей, которые разрушили его палатку, в то время, как он был в плену.
— «Умирать от голода?» — проговорил Чапа немного смущенно, но и с возмущением. — Кто спрашивает об этом, кроме тебя? Для Длинных Ножей мертвый дакота — лучший дакота.
— Но вы-то хотите жить?
— Нам надо попробовать. Придет весна, и животные станут понемногу пастись… мы сможем посеять…
— На этой земле?
— У нас нету другой.
— Вы приняли решение разрушить мою палатку и меня не принимать к себе?
Чапа опустил взор:
— Изменники пришли и сломали палатку. Потом Шонка выступил на собрании совета. В руках у него было оружие… Мой брат и вождь… мы думали, что ты уже давно убит.
— Все молчали?
— Нет. Четанзапа вступился за тебя. Он боролся. Красные Крыло пал от его ножа. Четанзапе пришлось бежать.
— Иди к старому жрецу Хавандшите и проси его, пусть он тотчас созовет собрание совета. Я хочу кое-что сообщить мужчинам рода Медведицы, хочу им сказать, что нам теперь делать.
— Сейчас? Ночью?
— Сейчас, — повторил Токей Ито тоном, не допускающим возражения.