Как и во всех добротных подвалах, пол здесь был земляным. Точнее, грязевым: за сотни зим сюда просочились грунтовые воды.
Риман вошел первым и тут же по щиколотку провалился в вязкую жижу. Чтобы сделать каждый следующий шаг, ему приходилось с усилием вытаскивать ногу, и всякий раз раздавался влажный чавкающий звук. Он потерял обе туфли, но не обратил на это ни малейшего внимания — возьмет другие. За спиной слышалось хлюпание Микофа.
Оба неотрывно смотрели на существо в центре подвала, наполовину погрузившееся в грязь. Обнаженный, подобный выросшей в темноте поганке, стоял объект их поклонения. Приземистое тело являло собой переплетение костей и мышц. Словно в вырезанной неумелым скульптором фигурке, в нем смутно угадывались конечности и торс. Крючковатый нос, точно восковый, стекал к толстым губам, черные глаза глубоко запали. Над животом в воздухе вращалась эбеновая сфера, пылающая древними воспоминаниями о пропитанном кровью Раш'амоне. Лысую голову их повелителя и его грубые черты освещал багряный огонь шара.
Это был охотник, отыскавший близнецов пять зим назад и даровавший им Стаю в награду за службу Черному Сердцу.
Микоф и Риман, срывая шелковые одежды, упали на колени. Их одинаковые лица исказились в экстазе дикого наслаждения, обычно невозмутимые черты сейчас поведали бы стороннему наблюдателю о черных чувствах, переполнявших души.
Они ползали в грязи перед своим богом — лордом Торвреном, последним из повелителей д'варфов.
Эр'рил приложил лезвие метательного ножа к точильному камню. Он устроился возле темного входа на склад, где скрылись Элена и Мисилл. Воительница попросила его уйти, чтобы осмотреть девушку. Казалось, она знала, что произошло с Эленой, а потому он был готов немного потерпеть.
Остальные члены отряда занимались повседневными делами — закрывали цирк после вечернего представления: убирали реквизит, кормили воробьев Мерика, приводили в порядок свой уголок базарной площади. Чуть поодаль ворчал Крал, прикрепляя занавес обратно к фургону. Потемневшее небо сулило дождь, и приходилось спешить — неразобранной можно оставить только деревянную сцену.
Платить за нее приходилось немало, но Эр'рил сумел договориться, и теперь за те же деньги они располагали ближайшим складом, где хранили фургон и припасы. Сама труппа жила в небольшой гостинице «Цветастый пони», расположенной на северной стороне площади, — довольно скромное заведение, но воин понимал, что так они быстрее накопят на путешествие к побережью.
Каждый занимался своим делом, Эр'рил выверенными движениями точил кинжал, однако его мысли витали далеко. Он не сводил глаз со своей подопечной. Заявив, что та зачарована, воительница отказалась отвечать на любые вопросы, пока не выслушает рассказ Элены о странном мальчике.
Вечерело, и над рекой поднялся туман. Эр'рил, удовлетворенный своей работой, отложил точило. Как только скрежет камня о сталь стих, до Эр'рила донеслись голоса.
— Откуда взялся ребенок? — спросила Мисилл. — Он вошел через дверь?
Элена кивнула.
— Я подумала, он потерялся.
Эр'рил осторожно смазал клинок и убрал в ножны, к шести остальным кинжалам. Судя по царапинам на рукоятях, они служили ему давно, однако лезвия блестели так, будто только сошли с наковальни: станди знал, сколь важен хороший уход за оружием.
Мисилл выпрямилась, чем вновь привлекла внимание Эр'рила.
— Заплутавший мальчик — очень на нее похоже.
— На кого? — спросила Элена.
Вместо ответа женщина слегка склонила голову и настороженно оглядела площадь.
Эр'рил закрыл деревянный футляр для кинжалов и подошел к Элене и Мисилл.
— Видимо, ты знаешь, кто стоит за нападением на Элену, — проговорил он.
Окинув его тяжелым взглядом, высокая женщина жестом велела замолчать, но Эр'рил не унимался:
— Что значит — Элена зачарована?
Мисилл по-прежнему безмолвно прислушивалась. Вдруг она покачала головой и медленно, словно объясняя малолетнему ребенку очевидные факты, заговорила:
— Значит, ведьма наложила на нее чары.
Напряжение сгущалось, подобно темноте. Над рекой клубился туман.
— Мне казалось, существует только одна ведьма — я, — после долгой паузы заметила Элена.
Мисилл улыбнулась.
— И кто тебе это сказал?
Девушка посмотрела на Эр'рила.
— Мужчины! — проворчала воительница, закатив глаза. — Похоже, я появилась вовремя.
Она вздохнула.
— Элена, ты единственная ведьма по крови. Но женщины, обладающие неплохими способностями к магии стихий, могут стать ведьмами земли. Бывают морские, лесные и водяные ведьмы, но, полагаю, здесь дело рук болотной.
— Какой?
— Это пока только подозрения, надо кое-что разведать.
Подошли Мерик и Фардейл. Верно, услышав слова Мисилл, волк обнюхал руку Элены.
Эр'рил огляделся: нет ли еще чьих-нибудь чутких ушей поблизости? Площадь была пуста, если не считать прохожих: к счастью, опасаясь попасть под дождь, горожане поскорее расправились с делами и поспешили по домам. Никто не обращал внимания на цирковую труппу.
— Ты думаешь, Темный Властелин причастен к этому? — спросил элв'ин.
— Нет, я не чувствую порчи в этой магии, — ответила Мисилл.
Однако в глазах застыла озабоченность, она по-прежнему прислушивалась. Тревога женщины передалась Эр'рилу, и он снова огляделся.
— Может, лучше будет продолжить разговор в гостинице? — наконец предложил он.
Мисилл кивнула.
— Первые разумные слова, которые я от тебя услышала, Эр'рил.
Тол'чак и Крал завели фургон внутрь через широкие ворота. У стены лежала пара соломенных матрасов: огр и Фардейл ночевали на складе, охраняя имущество, да и чтобы горожане понапрасну не болтали об огромном волке и «чудовище».
Огр было возмутился, что не сможет принять участия в обсуждении, но потом о чем-то беззвучно переговорил с Фардейлом и замолчал. Мисилл положила руку на плечо сына.
— Мы скоро тебе все расскажем, — пообещала она.
Тот молча отвернулся и отправился к лошадям, которых содержали тут же, на небольшом дворе позади склада. Так выходило дешевле, к тому же прогнившие конюшни «Цветастого пони» кишели огромными крысами. Да и комнаты в гостинице были немногим лучше. Темные каморки пропахли рыбой, что весь день жарили на кухне. Население речного города только ею и питалось, и повар не стремился к разнообразию.
Фургон заперли в амбаре, и Эр'рил повел всю компанию в гостиницу.
Войдя в тесный общий зал «Цветастого пони», Мисилл тут же вынесла оценку гостинице.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});