— Допустим, — настороженность никуда не делась, но добавилась заинтересованность.
— Заключим официальный договор. Через эту вашу систему, что оплела все человечество.
— Ты пират. Вы вне закона. Как мы заключим договор?
— У него спросишь, — Силач махнул рукой с зажатыми в ней гранатами в сторону Меркури. Спецназовец дернулся, готовый перехватить их, да и Перелли непроизвольно спрятался за спиной бойца. Но здоровяк не стал обращать на это внимания и продолжил. — Он ведь предлагал мне договор. Думаю, там найдется и вариант как нам заключить сделку. Моя цена проста — гарантия безопасности одной девочки и ее обеспечение до восемнадцати лет. Ей сейчас чуть больше года. В обмен — полное сотрудничество и раскрытие всех тайн. Любых. По любым вопросам.
Перелли задумался и оглянулся на начальника полиции.
— Скорее! У нас мало времени. Либо ты соглашаешься и отправляешь охрану прямо сейчас, или я взорву здесь все к чертям!
— Ты ведь и себя убьешь.
— В этом и смысл, — усмехнулся Силач.
Недоумение на лице Перелли сменилось пониманием.
— Секунду. Я уточню у Меркури возможность такой сделки.
— У тебя минута. Потом — взрыв, — покачал гранатами в руке здоровяк.
На зашевелившегося Косту Силач лишь мельком глянул и чуть сдвинулся в бок, чтобы успеть среагировать на любое движение гильдейца. Кроме них в транспортнике никого не было — все остальные успели покинуть самолет в самом начале прибытия. Теперь все зависело от расторопности Перелли и Меркури. Если они не успеют, то и смысла жить дальше для Силача просто не останется.
***
С момента моего разговора с Перелли прошел час. Чтобы хоть как-то отвлечься, я отправился к бате в ангар. Обсудили мой экзамен на повышение ИР. Прикинули, что лучше подтянуть, а чем можно пока пренебречь. Я еще раз «покапал слюной» на ставший таким близким ЭСУр и уже хотел вновь звонить Перелли, чтобы узнать, как продвигается дело, когда зависающий у голоэкрана своего верстака батя подозвал меня.
— Что случилось? — внутри меня все забилось сильнее. Неужели Блейда взяла полиция?
— Перестрелка в центре города случилась. Полиция схлестнулась с охраной Малькома Блейда.
— Из-за чего?
«Неужели сбежал?» — промелькнуло в голове.
Вероятность побега Малькома Блейда — 59 %
Подлил масла в огонь симба.
— Охрана схватила женщину с дочкой и хотела их куда-то силой увезти. Полиция затормозила их уже при выезде и после требования открыть авто для проверки те и оказали сопротивление, — кратко пересказал суть батя.
— Зачем им они?
— Не знаю. Но полиция пообещала раскрыть все детали в ближайшие часы. Ты что такой нервный-то? Не в ЭСУре ведь дело?
— Да так. Есть кое-что, — говорить бате или нет? Все же обещал, что никому не скажу.
— Если это секрет, то его нужно хранить, — развеял мои сомнения батя. — Даже если приходится скрывать от близких.
— Как смогу, расскажу! — клятвенно пообещал я.
Тот только усмехнулся в короткую седую бороду. Лицо его сморщилось как у мопса, но стоило ему вновь стать серьезным, как складки разгладились, оставив после себя лишь намек на былые глубокие борозды. Облегченно выдохнув, я пошел к выходу.
— О! — донесся мне в спину его удивленный возглас. — Иди сюда, они раньше разродились!
Вернувшись к верстаку бати, я увидел на голоэкране колоритную троицу: слева сидел начальник полиции Торэн Меркури, справа за длинным столом нашелся Перелли, а вот посередине… Возвышаясь даже в сидячем положении, по центру сидел Силач. Как хмурая статуя, он не реагировал на забрасывающих его через через чат трансляции вопросами журналистов и вообще, будто был не здесь. Меркури как обычно имел вид дремлющего медведя, которого не стоит будить и лишь Перелли чуть ли не лучился счастьем. Так и хотелось ему сказать: съешь лимончик!
Первым начал речь Торэн Меркури.
— Люди, что преступили закон, покинули наше общество и по нынешней классификации называются «пиратами». Для возвращения к нормальной жизни они обязаны понести наказание за содеянное. В редких случаях, когда такие люди идут на сотрудничество с представителями власти объединенного человечества, они могут рассчитывать на послабление. Но наказание неминуемо!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
После чего грузный мужчина откинулся на спинку кресла и слегка прикрыл глаза, показывая, что сказал все, что хотел. Слово тут же взял Перелли.
— Вы уже знаете, а кто не слышал, я повторюсь. Рядом с нами сидит человек преступивший закон. Пират по прозвищу «Силач». Ранее он уже объявил, что действовал в составе преступников под патронажем одного из членов парламента Малькома Блейда. Сейчас он сам расскажет свою историю: как стал пиратом, что его связывает с Блейдом и как он видит свою дальнейшую судьбу. Прошу.
Перелли с ожиданием повернулся к здоровяку. «Хмурая статуя» будто встряхнулась, сбрасывая с себя многовековую пыль. Прокашлявшись, Силач начал свою исповедь.
— Я родился не здесь. В трущобах Нового Рима. В самом начале Великой смуты. Мое детство, как и у большинства сирот, что остались в то время без родителей, прошло в вечных поисках куска пожирнее, да желании найти безопасный угол. Конуру. Сначала, во время войны всех против всех, мы прятались от солдат и полиции. Когда восстали искины, стали щемиться от любых камер и сложной техники. Жить в крупных городах из-за этого было сложно. И при первой возможности мы сбегали туда, где не было машин. На периферию. В итоге я сумел пробраться на межсистемник, что вез солдат сюда, на фронт. Тогда это еще было возможно — проверяли корабли в первую очередь на наличие посторонних механизмов. Считалось, что живые не могут представлять опасности и нас почти не считали. Хотя… Сейчас я понимаю, что меня тогда просто зарегистрировал кто-то из техников.
Силач замолчал. Было видно, что речь дается ему тяжело. Здоровяку было физически неприятно делиться своей историей, но видимо Перелли смог найти, чем надавить на него. У меня только возник вопрос: зачем это все рассказывать нам?
— Здесь у меня тоже не сложилось. Всего через полгода ИИ были задавлены окончательно. Я к тому моменту привык жить своим умом и своими… желаниями. Поэтому когда стали вводить единые законы, глобальную систему контроля за всем и вся, я стал бороться с ней как мог. И в итоге попал в банду, которая после второго восстания машин стала основой для пиратской ватаги. За более чем десять лет пиратства я смог подняться на самый верх, став одним из самых сильных и опасных атаманов… — тут Силач растянул губы в улыбке. Ему явно нравилось то, чего он достиг. Но натянутая улыбка погасла и исповедь продолжилась. — Около года назад я узнал, что у меня родилась дочь. Здесь, на Кратосе. Если вы думаете, что попасть сюда пиратам сложно, забудьте эти сказки. В одиночку, без боевого снаряжения и договорившись заранее с кем-нибудь из местных заправил, полет сюда становится не сложнее, чем туристическая поездка куда-нибудь в центральные миры. Тем, с кем договаривался я, был Мальком Блейд. Когда он узнал о моей дочери, то стал шантажировать меня ее безопасностью. Забрать ребенка с собой я не мог, а бросить… — пират покачал головой, показывая, что для него это было неприемлемо. — И тогда я согласился работать на него. Заказанные им миссии, как правило, были направлены на подрыв деятельности его конкурентов и прощупывание единственной тогда гильдии «Бурый смрад». Я должен был узнать их слабые места и разработать план уничтожения. И я сделал это! А потом сам же и воплотил в жизнь.
Я посмотрел на батю. На глазах у него проступили слезы, но он будто не замечал этого. На голоэкране никого кроме трех мужчин видно не было, да и посторонних голосов не слышно. Наверняка съемка велась из полицейского участка, возможно даже из кабинета самого Меркури, и никого постороннего туда пускать не стали. Иначе после слов Силача там воцарился бы шумовой ад. Да он и воцарился, но только в комментариях под трансляцией. А Силач продолжал.