Читать интересную книгу Летняя королева - Чедвик Элизабет

Гизела вздохнула.

– В Париже деревья сбрасывают листву, – сказала она, – и поспели яблоки. Я бы не отказалась прямо сейчас выпить свежего сидра.

– Смотри, как бы тебя не обвинили в плохом вкусе, – поддразнила придворную даму Алиенора. – Греческое вино не пришлось тебе по душе?

– Пьется гладко, а потом дает о себе знать, – ответил Гизела.

Алиенора была вынуждена кивнуть, отдавая должное ее проницательности.

Котенок устал от игры и свернулся калачиком на подушке из красного шелка. Последняя группа солдат высадилась и отправилась вниз по Золотому Рогу к нижней цепи через устье залива, оставив свой лагерь – теперь не более чем участок голой земли, испещренный черными следами ожогов, где на кострах готовили пищу.

Алиенора ожидала, что их скоро позовут, но еще час прошел без всяких известий. В нетерпении она послала Сальдебрейля узнать, что происходит. Он вернулся с мрачным видом.

– Мадам, греки снова задерживаются. Они говорят, что ждут возвращения кораблей с другого берега и что возникли трудности с менялами на новом рынке, но больше я ничего не могу узнать. Они либо не знают, либо не хотят говорить.

Принесли еду: виноградные листья, фаршированные острым мясным фаршем, и кувшины темного греческого вина. Евнухи делали вид, что не говорят ни по-французски, ни на латыни, и на вопросы женщин лишь качали головами и бросали на них тупые взгляды подведенных углем глаз.

Закат окрасил воды Золотого Рога в цвет крови, и, когда темнота окутала комнату, а слуги зажгли ароматные лампы, Алиенора устала ждать и удалилась на ночь.

К рассвету их так и не позвали на посадку. Выглянув из окон на освещенный бледным солнечным светом залив, Алиенора заметила, что по водному пути движется все меньше судов, и ни одно не идет в том же направлении, что вчера. Тревога охватывала ее все сильнее.

Прибыл Жоффруа де Ранкон, и его сразу впустили. Он преклонил колени у ее ног.

– Мадам, есть новости, – сказал он. – Войско из Апулии будет здесь к полудню.

– Ну, это все к лучшему. – Она жестом велела Жоффруа подняться. – Когда мы отправляемся в путь? Есть ли новости из главного лагеря?

– Да, мадам, минуту назад. – Его глаза тревожно блестели. – Император задерживает свои корабли – держит их все на стороне города и отказывается торговать с нами припасами. Нам пришлось переправиться к вам на рыбацком судне.

– Что? – Алиенора посмотрела на него с гневной тревогой.

Жоффруа помрачнел.

– Вчера в лагере менял произошли беспорядки. Некоторые фламандцы графа Тьерри разграбили греческие товары и устроили хаос. Король и граф наказали виновных и возместили ущерб, а император говорит, что восстановит рынок, как только убедится, что там царит порядок, но ему нужны гарантии.

– Какие гарантии? – Беспокойство Алиеноры усилилось.

Жоффруа глубоко вздохнул.

– Он требует почтения от короля и его старших баронов и обещания, что все города, которые мы захватим, будут переданы ему.

Алиенора нетерпеливо махнула рукой.

– Это обсуждалось, и не раз. Мы знали, что это, вероятно, случится. Не стоит ссориться из-за этого, потому что, когда все закончится, мы сможем делать все, что захотим.

– Боюсь, что это не все, мадам, дело усложнилось, – сказал Жоффруа. Его взгляд переместился на Гизелу. – Он также хочет скрепить сделку брачным союзом между одним из своих племянников и дамой французского королевского дома.

Глаза Гизелы расширились от шока.

– Я пришла сюда в свите королевы, а не как товар, который можно выменять.

– Что говорит король? – спросила Алиенора.

– Он обдумывает просьбы императора, мадам, – бесстрастно ответил Жоффруа. – Он полагает, что это разумная цена.

– Нет! – воскликнула Гизела. – Ни за что! Я лучше умру!

Алиенору охватило раздражение. Какой у нее был выбор, когда Людовик въехал в Бордо летом тринадцатого года? Что бы она отдала, лишь бы отказать ему? Что бы она отдала за спасение?

– Молчи, – прикрикнула она. – Плач и крики не помогут. Думай головой, глупая девчонка.

Гизела сглотнула и устремила на Алиенору умоляющий, испуганный взгляд.

– Есть судьбы гораздо хуже, поверь мне, – мрачно сказала Алиенора. – Здесь ты жила бы в роскоши. Носила бы шелк и бархат и ни в чем не нуждалась.

– Госпожа, я потеряю здесь свою душу, – зарыдала Гизела. – Пожалуйста, не отдавайте меня. Я умру.

– Тебе это только кажется. Я имею право так говорить, потому что это случилось со мной десять лет назад, но я до сих пор жива. – Алиенора повернулась к Жоффруа: – Вот почему император хотел, чтобы все переправились вчера. Если он задержит свои корабли, то сможет купить нас за любую цену – или он так думает. – Ее губы искривились. – Может, он и отозвал корабли, но у генуэзских торговцев есть другие, и всегда найдутся те, кого можно подкупить, чтобы нас переправили. Людовик может делать все, что ему заблагорассудится, относительно присяги на верность, но я не останусь здесь, чтобы мною торговали. – Она положила руку на рукав Жоффруа. – Найдите нам возможность уехать, и побыстрее.

Он положил свою руку на ее в знак заверения – жест, успокаивающий для других, но для Алиеноры передающий гораздо больше.

– Доверьтесь мне, мадам. – Он сжал ее пальцы, поклонился и вышел из комнаты.

– Нужно было мне раньше догадаться, – сказала она. – Я не могу винить политику императора, но нам следовало быть более осторожными. – Она посмотрела на дрожащую Гизелу. – Не бойся. Во мне есть сострадание, я не брошу тебя на произвол судьбы, которую уготовил тебе Людовик.

Гизела сглотнула.

– Когда вы сказали, что я буду жить здесь в роскоши, я подумала…

– Я знаю, что ты подумала, – отрезала Алиенора. – О да, у невесты здесь есть некоторые преимущества, но я тебя не брошу.

Гизела опустилась на колени у ног Алиеноры.

– Спасибо, госпожа, спасибо!

– Хватит, вставай, – раздраженно прикрикнула Алиенора. – Женщины, которые служат мне, должны быть готовы ко всему. Займись делом. Наш багаж упаковали, но, возможно, придется путешествовать налегке. Возьми те вещи, которые тебе действительно нужны, и свяжи их в узел, и не забудь плащ. Кто знает, как быстро нам придется передвигаться.

Жоффруа вернулся в полдень с шестью сержантами, одетыми как слуги, туники прикрывали их броню.

– Я нанял корабль у генуэзцев, – сказал он. – Нам следует поторопиться. Они не пытались остановить нас силой, но могут передумать. Чем скорее мы окажемся на дальнем берегу, тем лучше.

– Мы готовы. – Алиенора застегнула плащ и, позвав своих женщин, последовала за Жоффруа к двери.

У подножия лестницы один из императорских евнухов преградил им путь, но Жоффруа показал ему на фут вытянутого меча, и тот опустил взгляд и посторонился. Стражники, дежурившие у ворот, пропустили их неохотно и даже под угрозой клинка Жоффруа сначала сделали вид, что ничего не поняли. Алиенора повернулась к Марчизе:

– Скажи им, что я отправляюсь в новый лагерь, чтобы поговорить с королем о брачном договоре насчет его родственницы, и я сделаю все возможное, чтобы они меня пропустили.

Марчиза заговорила с мужчинами по-гречески, с мольбами и замысловатыми жестами рук, дополненными взяткой в виде шкатулки с золотыми кольцами, которые подарила Алиеноре императрица Ирина.

Драгоценности перешли в новые руки, и охранники открыли ворота, чтобы пропустить их. Там, на берегу реки, ждали две плоскодонные рыбацкие лодки, стоявшие у причалов в ожидании отплытия.

Сердце Алиеноры сильно забилось, когда Жоффруа взял ее за руку и помог войти на борт. Он держал ее крепко, и она бросила на него благодарный взгляд.

Солдаты взялись за весла и поплыли прочь от берега к ожидавшей их генуэзской галере, нагруженной людьми из армии Людовика, которая шла через Апулию. На борту корабля находился брат Людовика, Роберт де Дрё, который беседовал с командирами.

– Слава Богу, мадам, – сказал он, когда Алиенора поднялась на борт. – Он повернулся, чтобы обнять Гизелу: – Теперь ты в безопасности, кузина.