Однако, если в истории гибели брата Мариамны юного Аристобула возможны дискуссии о непосредственной вине самого Ирода, то в случае Гиркана приказ царя не вызывает сомнений. Но ввиду того, что это первый случай прямого приказа царя о казни родственника, то, несомненно, заслуживает внимания вопрос о реальной вине Гиркана. Конечно, законный ответ на вопрос «кому выгодно» может недвусмысленно указывать на Ирода. Однако даже такой ответ не снимает проблемы о наличии тайного сговора Гиркана с царём Малхом.
Если внимательно сравнить две версии гибели Гиркана, то заметно, что они во многом, в сущности, не противоречат одна другой. Прежде всего, они обе согласны в том, что Гиркан имел тайную переписку с врагом Ирода — набатейским царём Малхом. Во-вторых, согласно первой версии, Гиркан якобы просит помочь бежать ему и его семье на границу Набатеи, где беглецов должен был стретить и взять под защиту вооруженный набатейский эскорт. Но косвенно это подтверждает и вторая версия, поскольку Гиркан признаётся, что Малх направил ему подарок — четыре верховых (выделено нами. — В. В.) лошади. Ясно, что преклонному старцу, каким его изображает Флавий, верховые лошади нужны не для занятия конным спортом, а для вполне определённой цели — наиболее быстрым и безопасным способом преодолеть вышеуказанные 55 км, на что потребовалось бы всего несколько часов. Что же касается третьего обстоятельства, на которое указывает антииродовская версия, — нерешительный и безвольный характер Гиркана, то ведь и объяснение из воспоминаний Ирода приписывает его действия влиянию дочери Александры, матери Мариамны. К этому надо добавить, что само предприятие могло выглядеть для его организаторов весьма перспективным и почти беспроигрышным. Антоний был окончательно повержен, и все его приверженцы опасались за своё будущее. Сам Ирод мог ожидать худшего от победителя Октавиана, а царь Малх, против которого Ирод вел войну по приказу Антония и Клеопатры, вполне резонно мог представить себя пострадавшим за дело нового Цезаря. Естественно, что, учитывая приверженность римлян к юридическим формальностям, последний наследник законной династии Хасмонеев Гиркан вполне и обоснованно мог претендовать на царскую корону вместо безродного ставленника Антония.
Таким образом, анализируя обе версии, есть вполне законные основания полагать, что изложенная в воспоминаниях самого Ирода история всего дела Гиркана содержит, осторожно говоря, весомую историческую основу. Если это так, то и гибель его была неизбежной. Как писал Пушкин в «Замечаниях на Анналы Тацита», разбирая основание первого приказа преемника Октавиана Тиберия об убийстве своего родственника Агриппы, «если в самодержавном государстве убийство может быть извинено государственной необходимостью, то Тиберий прав»{156}.
Глава 14.
СМЕРТЬ МАРИАМНЫ
(30–28 гг. до н.э.)
Свидание с Октвианом на Родосе. Укрепление власти Ирода и расширение границ его царства. Трагедия в семье. Марианна и её гибель. Скорбь и болезнь Ирода. Последние заговоры.
Поражение Антония в битве при Акциуме не только горько разочаровало его сторонников, но и в не меньшей степени изумило его противников. Они никак не ожидали столь малодушного поведения заслуженного вождя, считавшегося выдающимся полководцем и воином, очень популярного у солдат и офицеров. Поэтому, несмотря на начавшийся переход на сторону победителя войск Антония и многих его бывших соратников, Октавиан двигался на восток с осторожностью. Он явно опасался, что раненый лев может снова воинственно встряхнуть гривой, ведь несмотря на разгром, у него была мощная экономическая база — богатый Египет и много союзников, обязанных ему своей властью и положением. Среди них видное место занимал Ирод, поскольку его страна Иудея была своего рода предпольем Египта — операционной базы Антония. Однако иудейский царь, хорошо зная характер овладевшей волей Антония Клеопатры, перестал уважать его как мужчину и воина. Вероятно, после недолгого колебания он принял единственно верное в тех условиях решение.
Дело в том, что стоявшее у мыса Акциум сухопутное войско Антония целых семь дней не верило сообщению о бегстве своего полководца и только удостоверившись в этом, стало переходить на строну Октавиана. Одновременно, как пишет Плутарх в биографии Антония, пришло известие о том, что «Ирод, царь Иудейский, с несколькими легионами и когортами перешел к Цезарю (как стали называть Октавиана, усыновлённого Юлием Цезарем внучатого племянника. — В. В.), что примеру этому следуют и остальные властители и что, кроме Египта, за ним уже ничего не остаётся»{157}. Здесь независимый от Иосифа Флавия источник невольно свидетельствует о том, что Ирод считался достаточно заметной силой на этом этапе междоусобной войны. К сожалению, мы не знаем, из кого состояли легионы и когорты Ирода. Однако можно предположить, что в каком-то количестве в его войсках были иудеи, представители соседних народов, а возможно, даже и римляне. Но во всяком случае судя по упоминаемым Плутархом легионам и когортам, его войска были организованы по всем правилам передовой римской военной организации и вооружены по римскому образцу.
Первым практическим содействием Ирода, оказанным новому Цезарю, было то, что он помешал отряду принадлежавших Антонию вооруженных гладиаторов добраться к своему хозяину в Египет. Однако никакой уверенности, что новый хозяин мира простит ему прежнюю дружбу с его смертельным врагом Антонием, у иудейского царя не было. Более того, не было уверенности даже в том, что он оставит его в живых. Было ясно, что его личная о встреча с Цезарем оказалась гораздо более опасной, чем посещение по навету Александры Антония для отчёта об обстоятельствах гибели юного принца и Первосвященника Аристобула в 35 году до н.э.
Поэтому вполне понятно, что на этот раз перед посещением резиденции Цезаря на острове Родос Ирод сделал весьма важные и знаменательные распоряжения. Как отмечает Иосиф Флавий, на время своего отсутствия он вместо себя правителем царства назначил брата Ферору, а мать Кипру, сестру Саломею и детей он отправляет в вышеупомянутую неприступную крепость у Мертвого моря — Масаду. При этом Фероре дается строгий приказ ни при каких обстоятельствах не выпускать из рук «бразды правления» страной. И, что самое примечательное, в отличие от событий 35 года до н.э. тёщу Александру и царицу Мириамну он приказывает поместить в крепость Александрион в Иудее под надзор казначея Иосифа (тёзки вышеупомянутого казнённого первого мужа Саломеи) и некоего чиновника — итурейца по происхождению — Соэма. Оба эти чиновника ранее неоднократно доказывали свою верность царю. Объяснение этого в «Иудейских древностях» заключается в следующем: Александра подозревалась в том, что может воспользоваться удобным случаем и поднять народное восстание против царя. Мариамну же невозможно поместить с детьми в Масаде ввиду острого конфликта с матерью и сестрой царя. Все эти объяснения, вполне вероятно, можно принять, но однако решающим мотивом такого решения может служить тайный приказ Иосифу и Соэму: «Убить обеих женщин, если бы они узнали о каком-либо несчастии, постигшем Ирода, и всеми силами стараться закрепить царскую власть за его детьми и братом Феророй» (ИД. Т. 2. С. 153–154). Как было сказано выше, подобный приказ был отдан в 35 году до н.э. перед визитом в Лаодикею к Антонию, но только в отношении Мариамны. Тогда Иродом владело чувство жгучей ревности, вызванной мыслью о том, что молодая жена может достаться другому после его гибели. Однако при этом он не имел оснований беспокоиться за свою семью, поскольку возвращение на царство Хасмонеев, имевших славу врагов Рима, было крайне маловероятно. В 30 году до н.э. положение изменилось, и вполне возможно, что Октавиан мог пожелать после расправы с Иродом за его связь с Антонием вернуть к власти прежнюю династию, имевшую определённые права на власть. Ведь он и его советники не могли не знать, что в Иудее, хотя не часто, женщины управляли государством, например, всего лишь в 75–67 годах до н.э. в Иудее правила царица Саломея (Шломцион), бабушка Александры. В этом случае судьба родных Ирода была бы явно незавидной.
Однако результаты визита Ирода на Родос превзошли все ожидания и сторонников царя, и его врагов. Описание Иосифа явно носит следы литературной обработки, но, в основном, исторически достоверно. Согласно ему, Ирод явился на аудиенцию в царственном одеянии, но без диадемы на голове. В отличие от других он держался с достоинством, ничего не просил и сразу же честно признался, что был другом Антония, участвовал в его походах, не покинул своего друга даже после поражения при Акциуме и оставался его союзником и советником. Именно он подсказал Антонию единственное условие и средство остаться у власти и, может быть, даже примириться с Октавианом — «убить Клеопатру». Только после того, как Антоний отверг этот совет, он, Ирод, решился порвать с ним. Далее он продолжает: «Итак, если ты теперь, в гневе на Антония, поставишь мне в вину моё к нему расположение, то я не только не стану отрекаться, но не задумаюсь ещё раз открыто подтвердить здесь мою приязнь к нему. Если же ты, оставляя его в стороне, посмотришь, каков я к своим благодетелям и каков я в дружбе, то у тебя есть доказательство налицо в виде совершённых мною деяний. Если переменилось имя, то из этого не следует, чтобы моя дружба пошатнулась к тому, кто является заместителем и преемником моего друга» (ИД. Т. 2. С. 154–155).