Читать интересную книгу Одинокие души (СИ) - Эшли Дьюал

Я опускаю взгляд на руки и рассеяно выдыхаю. Тут и, правда, уже чисто. Встряхиваю головой и перемещаюсь чуть в сторону.

— Чужачка, всё точно хорошо?

— Да, Макс, — я отрезаю резко, и корю себя за это. Боковым зрением вижу, как, нахмурившись, парень вновь начал оттирать пол, и виновато выдыхаю. — Прости, я просто не могу прийти в себя после того, что произошло.

— Тогда, может, стоит поговорить?

— Думаю, не стоит.

— Почему?

Потому что Наташа ранила Стаса из-за того, что ненавидит меня, потому что я отняла у неё место и обвинила в обмане, потому что сама была предателем и играла на твоих чувствах, потому что хотела избавиться от вашей стаи и продвинуть свою семью.

К счастью, я не произношу своих мыслей вслух.

Вместо этого тихо отрезаю:

— Потому что об этом сложно говорить.

— Мне тоже сложно, но, тем не менее, молчание не выход.

— Молчание не выход? — нервно усмехаюсь я и удивленно смотрю на парня. — Тогда какова причина того, что все вокруг меня только и делают, что хранят секреты? Если молчание не выход, так давай же, Макс, проясни хоть что-нибудь!

— Одно дело делиться с людьми своими эмоциями, переживаниями, и совсем другое рассказывать то, о чем сам не имеешь ни малейшего понятия.

— Мои эмоции напрямую зависят от того, что я знаю, и что я забыла. Так что единственный способ разговорить меня и сделать счастливой: это вытащить из вечных тайн и лжи.

— Твои тайны касаются не только тебя, — саркастически отрезает парень. — Не забывай о том, что ни одна ты вовлечена во всю эту канитель.

— Люди, очнитесь! — раздраженно восклицаю я. — Возможно, если бы мы сели и рассказали друг другу всю правду, мы бы смогли избежать того, что сейчас творится!

— Или бы повторили прошлые ошибки, — с безнадегой протягивает Максим и отворачивается. — О некоторых вещах лучше молчать.

— Например, о каких? Об этом? — я дергаю парня на себя и поднимаю рукав кофты. Свет падает на его татуировку: букву V. — Или об этом? — я обнажаю свой локоть. И теперь рядом находятся две татуировки. — О чем ты хочешь молчать?

— И об этом тоже.

— Возможно, если бы ты хотя бы попытался мне объяснить, что они обозначают, нам бы стало проще, — дрожащим голосом прошу я, и понимаю, что узнай я истинную природу наших чувств, я бы возможно изменила своё мнение, и перестала избегать парня, или бы наоборот попыталась стереть его из своей деформированной памяти. — Каждая тайна влечет за собой последствия. Поверь, я знаю.

— Я тоже это знаю. И я знаю слишком много. О некоторых вещах я бы предпочел забыть так же, как это сделала ты.

— Сделала я? — поднимаю брови. — Говоришь так, словно я специально сиганула с крыши и расшибла голову.

— Иногда мне кажется, что специально.

В его голосе столько боли, что я замираю. Смотрю на парня и вижу такого дикое разочарование в жизни! Хочу спросить, что он имеет в виду, но не успеваю.

В ванну входит Карина.

— Я помыла коридор и положила деньги на место, — сообщает она и небрежно протирает глаза. — Шрам, спит, я проверила. Больше не стонет. Надеюсь, ему стало лучше.

— Что на счет того, как Наташа попала в квартиру? — устало интересуюсь я, хотя в глубине души знаю ответ.

Она горбится и кивает в сторону кухни.

— Когда закончите, приходите ко мне. Нам есть о чем поговорить.

— Хорошо.

Встаю с колен и протираю мойку.

— Макс, что имела в виду Наташа, когда сказала, что я отняла у неё Андрея? Кто это? Мы с ним были знакомы?

— И это она успела упомянуть. — Парень выдыхает и поднимается. — Расскажи мне, что ты вообще знаешь о Третьяковой?

— Это её фамилия? — Макс кивает. — Ну, я знаю, что она долгое время встречалась со Стасом, а потом предала его и покинула стаю.

Опять вру. Отлично, Лия! Ты молодец.

— Так, что ещё?

— То, что она ненавидит меня, так как считает, что я встала между ней и твоим братом. И ещё она слепо верит в мою вину: будто изгнала её именно я.

Максимы вновь выдыхает. Ну, и надоели мне эти грустные музыкальные сопровождения!

— У Наташи был лучший друг, Андрей. Они выросли вместе.

— Так, и причем тут я?

— Подожди, не перебивай. — Макс протирает насухо пол и вешает тряпки на батарею. — К нам в стаю Треякова пришла со своим близким другом, практически братом, Андреем. Как ни странно, их отношения были чисто дружескими, хотя лично я считаю, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует. И, тем не менее, Наташа продолжала так же тесно общаться с Андреем, и одновременно встречаться со Стасом. Мой брат не видел в этом ничего плохого, и я уважаю его за дикую сдержанность. Мне бы не посчастливилось быть таким терпеливым. Делить свою девушку ещё с кем-то… — парень горько улыбается, а я громко сглатываю: видимо, ему все же пришлось пережить нечто подобное. — На одно из испытаний Третьякова не смогла прийти. Кажется, у неё уезжали родители, и она должна была поехать вместе с ними. В любом случае, она пропускала «Чертово колесо». Перед отъездом, она попросила Стаса проследить за Андреем. Тот относился к той категории людей, которая любила совершать бешенные, необдуманные поступки, и поэтому Наташа волновалась. Мой брат, конечно, дал обещание. Но, к сожалению, не смог его выполнить.

— Что случилось? — обеспокоенно спрашиваю я.

— Скорость на Колесе устанавливают предводители. Никто из участников не может контролировать этот процесс. Только Стас, я, ты или Наташа. — Максим облокачивается спиной о стену и протирает руками лицо. — Андрей опять заигрался, попросил моего брата увеличить скорость. Тот сначала не соглашался, а потом поддался желанию проверить этого чертово мальца и прибавил несколько минут в час. В конце концов, теплых чувств Стас к Андрею не питал, и естественно он не задумался в тот момент о последствиях. А нужно было. Парень соскользнул, и, при ударе об асфальт, поломал позвоночник. До больницы мы смогли кое-как его до вести, а там уже он умер.

— О, боже мой, — я прикрываю рот рукой и потеряно выдыхаю. — Максим, сколько смертей, сколько потерь. Ради чего?

— Раньше мне казалось, я знаю ответ на этот вопрос. Сейчас — увы, нет.

— Но почему Наташа считает, что Андрея у неё отняла я?

— Потому что ты самоотверженная идиотка, Лия.

— Не понимаю…

— Стас никогда не был так подавлен. Похожее случилось только после смерти матери. Он не знал, что делать, как рассказать об Андрее Третьяковой, где найти причину своему поведению, но все тщетно. Так и не придумав выход, мой брат решил пойти иным путем. — Максим откидывает назад голову. — Он, чужачка, решил покончить с собой. После нескольких дней раздумий, Стас вышел на центральный мост, взобрался на край, и прыгнул.

— Прыгнул?!

— Да. Он прыгнул, и прыгнул весьма неудачно. При падении, он ударился лицом о какую-то корягу. Потерял сознание, и пошел ко дну. Но затем, появился наш личный супермен, готовый рискнуть всем, но спасти чью-то жизнь. — Парень смотрит на меня. — Ты прыгнула следом за ним, Лия.

— Что? Я?

— Да. И знаешь, что? Ты спасла его. Я понятия не имею, каким способом ты это сделала, как сумела вытащить из воды парня в два раза больше себя, но ты спасла.

Я ошеломленно замираю.

Так вот о чем говорил Стас на кухне: я спасла его, и я простила ему то, что он виновен в смерти человека. Боже мой, как много я о себе не знаю!

— Мой брат чуть поправился, ты пришла к нему в палату и спросила, когда он вновь вступит в наши ряды, на что Стас ответил: никогда. Он сказал, что не сможет быть рядом с Наташей, ведь она возненавидит его, а ради чего тогда ему жить? Ты и тут придумала, что сделать: сказала Третьяковой, что сама устанавливала скорости, и что именно по твоей вине Андрей соскользнул и поломал позвоночник.

Вот тут я вообще ошарашенно выдыхаю. Выпучиваю глаза на Максима и недоверчиво хмурюсь.

— Я, правда, так сделала?

— Да. Стас был против. Он буквально хотел убить тебя за такую самоотверженность, но…

— Ого, — я протираю руками лицо и растерянно оглядываюсь. — Вот это история.

— С тех пор мой брат считает тебя членом своей семьи. Он помнит о том, что ты для него сделала, и никогда не забудет. Никогда. К тому же после того случая, у него на лице остался шрам. Так что выкинуть из памяти смерть Андрея вряд ли для него возможно, даже если он очень сильно этого пожелает.

— Поэтому Стас так хорошо ко мне относится, — понимающе протягиваю я и озадачено выдыхаю. — Так странно. Раньше я слышала про себя лишь плохие истории. В смысле, эта история тоже плохая, но тут я хотя бы веду себя более-менее прилично.

— Ты всегда так себя вела, чужачка. И если ты и совершала ошибку, то специально. Не просто так. Ты всё продумывала, и выстраивала план своих действий таким образом, чтобы выигрывали все окружающие тебя люди, но не ты.