они меня догнали и сейчас войдут — это гвардейцы царя Петра. А потому для вас будет не совсем удобно, если вы ввяжетесь в стычку, ведь русский монарх союзник польского короля, у которого вы находитесь на службе.
— Какое мне до этого дело — с кем дружат монархи?! Вы в опасности, и вы не преступник, а жертва. Мы дворяне, ваши высочество, а честь не пустой звук! Карл, сходите и зарядите наши пистолеты! Нет, постойте — у нас нет времени — убийцы пришли!
Действительно, двери распахнулись и клубах проникшего в теплый зал холодного воздуха вошли шестеро в плащах и треуголках, которые носили здесь все дворяне. Отблески пламени в камине отражались на пистолетах, которые было хорошо видно через распахнутые плащи.
Взгляды вошедших «гостей» остановились на стоящем царевиче — орденские ленты сразу бросились в глаза. Двое радостно ахнули, трое удовлетворенно вздохнули, а шестой несколькими словами послал мать кронпринца в известную всякому русскому даль, и при этом затронув его лошадь. Но эти глумливые фразы вызвали гневную отповедь от старшего среди гвардейцев. Он живо обернулся к сквернословцу:
— Заткни пасть!
И пошел прямиком к царевичу, остановившись напротив — их теперь разделял только широкий дубовый стол. За ним выстроились шеренгой его спутники — рослые, широкие в плечах и крепкие — иных в петровской гвардии не держали.
В зале стихли все звуки — немцы сразу сообразили, что происходит, и добропорядочные бюргеры постарались осесть в сторонке и там отсидеться, пока, наконец, разразится удивительное и редкое зрелище. В ожидании которого уже спал с лица трактирщик, славившийся своей упитанностью…
Глава 11
— Великий государь Петр Алексеевич повелевает тебе, царевич, не мешкая вместе с нами вернуться в Петербург. Ежели ты откажешься, то почитать тебя за ворога лютого и христопродавца!
Гвардеец говорил глухо, но его глаза горели неутолимым огнем ненависти. Фрол его хорошо понимал — погоня за лже-царевичем растянулась на долгие недели, с кровавой жатвой собранной на этом пути. И понятно, что петровских гвардейцев порядком взбесило такое преследование. И они сгоряча сейчас сделали весьма опрометчивый поступок — ворвались на постоялый двор, где уйма немцев, и отнюдь не только не подданных царя, но и порой враждебно к нему относящихся.
И тому были причины — из памяти местных жителей не изгладилось впечатление, которое на них произвели своими поборами союзные датские, саксонские, русские, польские и прусские войска, что вторглись в шведскую Померанию, пройдя по территории Мекленбурга.
Так что лучше было бы подождать и схватить его на выезде из городка, или убить в укромном уголке, благо лесов хватает. Однако, офицер, взбешенный долгой погоней, решил рискнуть и свести счеты немедленно, опасаясь, что добыча опять сможет ускользнуть.
— Нет! Нет!
Фрол в подтверждение своим словам дважды отрицательно качнул головой. Он не хотел говорить громко, опасаясь, что голос его выдаст — среди гвардейцев наверняка были те, кто знал настоящего царевича. А так опознать его будет крайне затруднительно — в трактире стоит сумрак, разглядеть лицо трудно, тем более обезображенное шрамом.
— Ты сам выбрал свою судьбу, изменник!
Фрол рванул пистолет из-за пояса, взводя левой рукой ударник — полка с огнивом откинулась. Но стрелял не в офицера — тот бы легко уклонился от выстрела, используя те доли секунды, который нужны для высечения искры и воспламенения пороха на полке. А навел ствол на стоявшего справа гвардейца, что выхватил шпагу из ножен. И сам рванулся в сторону, видя, как и его противник поднял пистолет и направил ему прямо в грудь.
Грохот выстрелов и клубы порохового дыма взорвали сгустившуюся тишину, и тут же лязгнули шпаги, которые скрестили противники. Фрол швырнул в офицера пистолет и выхватил шпагу, тут же отбив удар клинка, направленный ему в грудь.
— Давай!
Под крик Силантий с адъютантом Мюнниха опрокинули на гвардейцев тяжелый стол, освобождая место для схватки. И тут же раздался выстрел — молодого немца отбросило к стене. Брошенного мельком взгляда хватило понять — тот сражен наповал. Еще один из немцев лежал на полу, безвольно раскинув руки и не успев выхватить шпагу — был застрелен в упор.
Скверная ситуация, что не говори!
Мюнних отчаянно сражался один сразу против двух гвардейцев, причем можно было не сомневаться, что в бою на шпагах он их одолеет. Тем в юности не давал уроки опытный фехтмейстер — мастер фехтования — а потому учились в бою, а там нужны совсем иные навыки.
Фрол с Силантием с трудом отражали натиск троих гвардейцев, причем все пятеро отчаянно матерились, и ухитрялись бросать друг в друга разные предметы. Однако лже-царевич прекрасно осознавал, что их участь решена — гвардейцы были не только сильнее, но и опытнее. И что самое плохое — атаковали согласованно.
— Даст тойфель! Грюн шайзе!
Мюнних пришел на выручку — генерал орудовал шпагой просто великолепно. Отбил атаку двух своих противников и выпадом клинка проткнул руку офицеру, что попытался воткнуть острие своей шпаги в грудь Фрола. Спас от неминуемой смерти, немчин, да еще заорал:
— Кронпринц! За спину мне! Стреляй!
Андреев сообразил, отпрыгнул и выхватил из-за пояса пистолет, заметив, что тот же маневр предприняли два гвардейца. И в эту секунду, в баталию вступили новые силы, о присутствии которых он не подозревал, но успевшие вовремя.
— Гот мит унс!
Дверь кабака настежь раскрылась, а затем хлопнула — ввалилось трое белобрысых молодцов, размахивая шпагами. И двое знакомые — теперь сомнений не оставалось в том, что они шведы. Именно с таким зычным криком они бросались в атаку.
Раздались выстрелы — гвардейцы встретили заклятых врагов залпом, один из шведов рухнул, как подкошенный. Зазвенели шпаги — теперь силы полностью уравнялись — не трое против пятерых, а пятеро.
— Су…
Преображенский офицер не успел выхватить пистолет. Типичный бюргер, до того тихо сидевший, стремительно вскочил и ударил в спину петровского гвардейца непонятно откуда взявшимся кинжалом. Тут же выхватил из его руки шпагу и в мгновении ока сделал ею два стремительных выпада, пронзив обоих оставшихся на ногах. После чего отбросил клинок в сторону, спокойно уселся за стол и отхлебнул из кружки пива, как ни в чем не бывало — убил троих не моргнув глазом. Нет двоих — офицер заворочался на полу, пытаясь подняться, и Фрол подошел к нему, бросив мимолетный взгляд на шведов — те уже разделались с русскими и совершенно хладнокровно вытирали шпаги о платки.
— Ты кто таков?
Фрол расстегнул кафтан на умирающем гвардейце, и вытащил грамоту. Посмотрел на подпись и хмыкнул