Он почувствовал, как за рукав его дернула Эмилия, и оглянулся на нее.
— Дорогой Адам, а мне можно?
Со стороны английских офицеров послышались смешки при виде темнолицей служанки, которая назвала Адама «дорогой». Но Эмилия была не из тех, кто прощал насмешки над собой. Повернувшись к ним, она горячо сказала:
— Хотела бы знать, что вас так позабавило, джентльмены? Адам мне дорог! Я полюбила его и… — Она замолчала, ужаснувшись сказанному. Адам опустил руки на ее плечи.
— Эмилия, я уже и так подверг вашу жизнь опасности. Нет, вам нельзя ехать со мной. Мы должны вернуть вас родителям в целости и сохранности…
— Завтра в Калькутту выезжает караван женщин, — объявил сэр Генри. — У них будет надежная охрана. Мисс Макнер может поехать с ними.
— Нет! — воскликнула она. — Я хочу поехать с Адамом. — Она сбросила с головы тюрбан и тряхнула своими золотистыми кудрями. Офицеры, которые до этого не догадывались, что это за темнокожая красавица, замерли. Она умоляюще посмотрела на Адама: — Возможно, я сделала глупость, сказав, что люблю вас, — негромко произнесла она. — Мама упадет в обморок, если узнает об этом. Но это правда, и я не стыжусь своих слов. Поэтому, дорогой Адам, не отсылайте меня прочь. Мне лучше умереть при вас, чем жить без вас.
Адам порывисто заключил ее в объятия и поцеловал в губы. Поцеловал долгим, страстным поцелуем. Офицеры начали постукивать своими кружками по столу, приговаривая: «Вот это да! Браво!»
Несколько шокированный сэр Генри откашлялся.
— Лорд Понтефракт, — воскликнул он, — сейчас не время и не место…
Адам отпустил ее, улыбнулся и прошептал:
— А теперь поезжайте домой, прежде чем ваш отец добьется ордера на мою казнь и прежде чем с вами что-то случится. Для меня очень важно, чтобы с вами ничего не произошло!
Эмилия пораженно уставилась на него.
— Это мой первый поцелуй, — прошептала она.
Офицеры заулыбались и захлопали.
— Браво! — повторили они опять. — Замечательно! Браво!
— Послушайте, ребята, — крикнул молодой лейтенант, схватив свою пивную кружку и высоко подняв ее, — разве не за это мы сражаемся? Милая английская девушка получила свой первый поцелуй! Разве не стоит за это выпить?
— Верно! Правильно!
Все выпили. Адам подумал, что это все же лучше, чем крики «Смерть черномазым!»
Глава двенадцатая
Призывный крик младенца заполнил комнату с высоким потолком в гостинице «Уиллард».
— Родилась девочка! — улыбнулась Клемми Деври.
— Девочка, — прошептала Лиза, которая только что разрешилась вопящим ребенком весом в семь фунтов.
— И, похоже, очень здоровая девочка.
— Дочка Адама.
— Адама?! — На лице Клемми отразилось недоумение.
— Я назову ее Аманда.
— Аманда Кавана. Да, хорошее имя.
Клемми гадала, кто же такой этот Адам, но решила не беспокоить Лизу, которая после родов чувствовала себя еще очень плохо.
— Разрешите мне подержать ее, — попросила Лиза.
Доктор поднес к ней младенца, и мать взяла его на руки.
— Ах, она очаровательна. — Она поцеловала ребенка в макушку, которая была покрыта редким пушком. «И придет день, — подумала Лиза, — когда отец станет ею гордиться».
Гостиница «Уиллард» на Пенсильвания-авеню при пересечении с Четырнадцатой улицей была самой популярной в Вашингтоне. Конечно, после Национального отеля на Шестой улице. Здесь, в этой гостинице, погибло несколько постояльцев, в том числе племянники президента Буканана, от таинственной болезни, отчего это заведение получило броское название «Национальный отель болезней». Гости со всех концов страны общались с политиками и дипломатами в общественных местах гостиницы «Уиллард», в прокуренном баре любимым занятием стало заключение сделок и политиканство, где столичные молодые щеголи проводили много счастливых часов, опрокидывая «вредную» жидкость нового изобретения под названием коктейли. Лиза сняла номер «люкс» в гостинице «Уиллард» (ирония заключалась в том, что это произошло три дня спустя после отъезда Белладонов в Европу), и она поселилась здесь как раз вовремя, потому что у нее тут же начались схватки.
Деври приехали вместе с ней, потому что Билли, выступавший в качестве ее адвоката, опротестовал выдачу ее Англии, хотя договор о выдаче преступников существовал между Соединенными Штатами и Англией с 1843 года. Довольно мрачно выглядевший Билли вошел в спальню Лизы, где Клемми нежно покачивала новую люльку младенца.
— Лиза, мне неприятно сообщать вам плохие новости сразу же после родов, — начал Билли, — но министр юстиции заявил, что он не станет препятствовать вашей выдаче.
Сидевшая на кровати Лиза попыталась сохранить видимость спокойствия.
— Значит, мне придется предстать перед судом? — спросила она.
— Боюсь, что да. Я надеялся, что аболиционисты в конгрессе поддержат меня, но сенатор Уитни оказался чертовски влиятельным, и он решил досадить вам. Ему известно, что вы переводили деньги на Север аболиционистам.
— Какие у меня шансы быть оправданной?
Билли придвинул стул к ее кровати и сел.
— Мне неизвестно, какого рода дело Корона имеет против вас. Но я следил за судебным разбирательством Маделейн Смит в Шотландии…
— Кто такая Маделейн Смит?
— Это хорошо воспитанная молодая дама из Глазго, которую обвинили в том, что она отравила своего любовника.
— Вероятно, она была не очень хорошо воспитана.
— Да, пожалуй, не очень. Как бы там ни было, но в английском законе имеется любопытное положение, согласно которому обвиняемый не может давать показания. Это прекрасно сыграло на руку Маделейн Смит. Она не могла давать показания в свою собственную защиту, и присяжные заседатели вынесли приговор: «Не доказано». И ее отпустили. Такое же положение может быть применено и в вашем случае.
— Тогда все будет зависеть от показаний Стрингера Макдафа, потому что он очевидец.
— Что, по вашему мнению, он может показать?
Она припомнила ту ужасную ночь в коттедже, вспомнила, как быстро Макдаф решил спасти свою собственную шкуру и незамедлительно сообщить все полиции. Она взглянула на люльку.
— Думаю, — медленно произнесла она, — мне лучше скрыться из этой страны. — Она обратилась к Билли: — Как вы думаете, сумеете ли вы устроить мой отъезд вместе с Амандой в Мексику?
Билли встал.
— Боюсь, что это невозможно, — ответил он.
— Почему?
Он подошел к двери и отворил ее. Она увидела за дверями двух стражников.
— Проделки сенатора Уитни, — сказал Билли, опять затворив дверь. — Ему удалось убедить министра юстиции взять вас под стражу.