Провожу последнюю проверку серьёзности и намерений:
— С какой целью спрашиваете?
Незнакомец слегка отодвинулся назад, вытянул руки на столе перед собой, сплёл пальцы в замок и простодушно ответил:
— Любопытно. В наших краях вместе с людьми живёт скука, и если выпадает случай её развеять, грех отказываться от ниспосланной богами удачи в лице хорошего рассказчика. — Последовал уважительный кивок, не оставляющий сомнения, о ком шла речь.
И на этот раз искренности в голосе больше, чем наигрыша или азарта. Что ж, примем приглашение, но прежде немного поскромничаем:
— О, своими талантами в повествовании я вряд ли могу сравниться с самым жалким из менестрелей!
Он хитро прищурил глаза:
— Тот, кто умеет складывать узоры из слов на бумаге, и с языком способен управиться не хуже.
Немного польстил, немного упрекнул. Последнее явственно указывает на недостаток времени, которое человек готов потратить на мою болтовню. Спешит куда-то и зачем-то... Но всё же желает послушать? Значит, моя история важна для него. Постараюсь усилить важность. На всякий случай.
— Да и рассказывать-то нечего... Всё, что я делаю, это езжу по провинциям и собираю истории о нечисти и нежити.
— Но не для собственного удовольствия?
— Разумеется. Изо дня в день выслушивать описания склизких, зато любвеобильных водяниц или вечно голодных болотников? Благодарю покорно! Тем более всюду почти одно и то же... Слава богам, есть люди, готовые платить даже за скупые описания, лишь бы те были правдивы.
— Люди?
— Вернее, один человек. Вы бывали в столице?
Безобидный вопрос заставил незнакомца ощутимо напрячься, но чтобы сгладить впечатление, он тут же беззаботно махнул рукой:
— И не вспомню, сколько лет назад! К чему вы спрашиваете?
— Подумалось — вдруг вам известен мой наниматель, ведь вы, должно быть, сведущи в науках... Граф Галеари, хранитель Королевской библиотеки.
— А-хм!
Имя он точно слышал. Ну а личное знакомство... В любом случае старик граф, увидев меня сейчас, не узнал бы, так что тревожиться не о чем.
— Господин граф, как вы понимаете, прикладывает старания к пополнению уже собранных в библиотеке трудов, в том числе и магического толка, поэтому...
— В столице платят за деревенские байки?
Интонации указывают на недоверие. Плохой признак, но предсказуемый, а на сей ядовитый укус у меня имеется отличнейшее противоядие.
Вздыхаю, расслабляя плечи:
— Сразу видно, что вы проницательный человек... Хотите, расскажу всё без утайки?
Он ответил быстро и прямо:
— Хочу.
А вот неуправляемое любопытство его когда-нибудь погубит... Ну да ладно.
— Конечно, платить за подобные бредни такой уважаемый и учёный человек, как граф Галеари, не стал бы. Мне повезло, только и всего. Так получилось, что друг моей юности оказал хранителю библиотеки весомую услугу, а когда встал вопрос об оплате, подвернулся я со своими бедами. Ив всегда был великодушен и щедр, вот и теперь замолвил за меня словечко перед графом, в итоге все остались довольны.
— Все ли? — Тёмные глаза смотрят одновременно лукаво и испытующе.
А я молодец, вложил-таки в голос нотки разочарования, вызывающие у собеседника желание копнуть поглубже.
— Почему бы мне не быть довольным? Есть служба, есть столичные круги, в которые я допущен, есть жалованье. Что ещё нужно для счастья?
Незнакомец улыбнулся, не разжимая губ, и выдержал паузу, прежде чем пояснить своё сомнение:
— Вы уже не мальчик, верно? А всё прозябаете на побегушках. И в столице наверняка бываете нечасто, а когда бываете, за неделю спускаете всё, что вам выплачивают, да ещё залезаете в долги... Я угадал?
Молчу, небрежно перекатывая по столу перо.
Рыбка попалась? Похоже на то. Но она-то мнит себя рыбаком, а потому мне нужно быть вдвойне осторожным.
— К чему этот разговор?
Светлые брови незнакомца нервно дёрнулись.
Не ожидал холодного отпора? Зря. Скромный собиратель легенд довольно хорошо чувствует подоплёку расспросов и не скрывает, что ему всё понятно, но соглашаться на первое же попавшееся предложение? Фи! Это не по-столичному. Жители Виллерима любят и умеют набивать себе цену. Наверное, потому что имеют право на подобное поведение.
— Ни к чему. Ровным счётом ни к чему.
Теперь уже он идёт на попятный, желая заставить меня терзаться сожалениями об упущенных возможностях. Потерзаюсь, пожалуй. Самую малость.
— А мне подумалось...
Беззаботное:
— Я только предположил.
Сидит, изучая меня насмешливым взглядом. Глаза, как торфяные лесные озерца, непрозрачные и опасные: стоит сделать неверный шаг, утонешь.
Поднимаю с пола и ставлю на лавку рядом с собой дорожную сумку. Укладываю сложенный альбом, медленно вытираю от туши перо, убираю в деревянный футляр. Стараюсь, чтобы движения выглядели привычными, но немножко дёргаными, и, похоже, играю вполне убедительно: мой собеседник внезапно встаёт из-за стола.
— Значит, вы собираете истории о нежити?
Растерянно подтверждаю:
— Да, но больше — о чём расскажут.
— Я тоже могу кое-что вам рассказать. И даже показать.
— Стоящее?
Он усмехнулся:
— Почти бесценное. Если сопроводите меня к дому, накормлю вас ужином и... потешу познавательной беседой. А уж торговать услышанным будете сами.
— Но не забывая вас, верно?
— Как посчитаете нужным. Идёмте?
— Одну минуту.
Я затянул ремни на сумке, достал из-под лавки посох и встал, ощутимо опираясь на него. Незнакомец удивлённо приподнял брови:
— Вы больны? Что-то с ногами?
Кажется, увиденное несколько смешало карты моего собеседника... Но не поколебало, а потому пусть успокоится:
— Ничего опасного. Да и не в ногах дело: ещё в детстве моё здоровье было слишком слабым, а с течением лет... Только вино от времени становится всё крепче и крепче, но не люди.
— Да, не люди.
Он рассеянно кивнул, но предаваться воспоминаниям и размышлениям не стал, сразу предложив:
— Идёмте, пока совсем не стемнело. Тут недалеко, места тихие, но бережёного, как известно, берегут и боги, и демоны!
Во дворе трактира нас, как выяснилось, дожидался молодой человек лет двадцати семи — тридцати, угрюмый, русоволосый, коротко стриженный, одетый почти как наёмник, и именно что «почти»: ни кольчужной сетки, ни прочих защитных ухищрений на виду. А прятать... прятать доспехи было особо негде: куртка распахнута на груди, виднеется полотно рубашки, плотно прилегающей к телу и изрядно пропитавшейся потом.
Моё появление вызвало на лице с крупными резкими чертами недовольную гримасу, а глубоко посаженные глаза незнакомца, уделив мне лишь мгновение внимания, недобро сверкнули:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});