— Больше драк? — уточнил Эвиан.
— Что могло бы вернуть её к жизни?
Ищейка что-то ответил, но я уже не слушал. Ответ родился сам с собой. Что если она действительно чувствует! Что если вновь вся сонастроилась сама с собой! Какая она тогда? Она бы творила! Испытывала бы упоительный восторг от того, что может делать… в груди растеклись новые ощущения. Тёплые. Мягкие. И такие родные!
— Идём! Не отставай! — крикнул Эвиану и решительно направился дальше.
Мы выбрали неверную часть дворца — не ту которая нужна. Здесь были большие залы, здесь обедали принц и его свита, здесь встречали иностранные делегации и других гостей. Но Синая, при всём при этом, была в ином месте. Там, где оставалось ощущение уюта, где был дом! Коридор сменялся один за другим. Я знал мы приближаемся! И мне, с каждым шагом, становилось легче, ведь я понял, что она в порядке.
Первое, что увидел войдя в новый зал — полотно на стене. Красивый мужчина с фиолетовой кожей, в дорогих одеждах, бусах, с перстнями на рыках и даже украшениями в волосах и на лице. Принц эноков. Никто другой не мог выглядеть столь пафосно. Но самое интересное, что отторжения не было. Синая его написала. Написала принца, передав то, что несмотря на весь фарс он любил и защищал свой народ.
— Что за? — услышал удивлённый голос Эвиана. Он успел пройти чуть вперёд и видел то, что моего взору оставалось закрыто. Последовал за ним. Множество портретов. Только меньшего размера. Она нарисовала ищейку. Нарисовала чёрные глаза с белой радужкой и высокомерно-надменное выражение на красивом лице. Но привлекало даже не это. Фон. Она погрузила его в центр сияющей Андромеды, как будто под всеми тех структурами у мужчины была душа и душа эта, несмотря ни на что, оставалась прекрасной. — Быть не может, — ворчливо пробурчал мой спутник, который вряд ли разгадал что к чему.
— Гляди, — указал я на стену. Следом шли Тритан, Аэро, Диана и остальные. Она написала каждого и каждого окружила тем, чем захотела. Фон на портрете Лоркана пылал огнём, будто выжигая все его страхи и тревоги. Сандарион стоял в шелках, точно был каким-то правителем. Рикос медитировал среди летающих сфер портативных защитников. Юнаю окружали сердца, но смотрела она вверх, в небо, будто должна была не киборгов создавать, а всегда стремиться воспевать природу. С восторгом я шёл по залу, вглядываясь в каждое лицо. С восторгом, внутренним ликованием и лёгкостью. Она жива! Синая жива!
— Похоже тут только тебя нет, — усмехнулся ищейка мне в спину, — я бы на твоём месте обиделся. Ты так спасти её хотел, а она тебя даже не нарисовала.
Невольно вздрогнул и направился дальше, ведомый ощущением предстоящей встречи. Пауза. Совсем небольшая, прежде чем открыть дверь. Запах краски, растворителя, свежих холстов. Много света. Несколько картин завешены тканью. Пейзажи у выхода, которые ждут когда же их повесят. А еще звуки. Птицы. Журчание воды. Естественный природный шум.
— Ваша светлость, вы слишком настырны, я итак работаю на износ, — послышалось из-за перегородки, — ваша принцесса мне не даётся. У неё паршивый нрав и это сквозит из каждой версии её портрета. Если не понятно на языке обычных звёздных, поясню метафорами: «ваша любовь способна обогатить её образ лишь в ваших глазах, но на мои лишь вашей любви недостаточно!»
Выглянул из-за перегородки, убеждаясь в том, отчего сердце уже и без того билось в груди как заведённое. Синая сидела к нам спиной. Тонкие плечи, светлое платье на одной лямке. Волосы собраны в пучок несколькими кистями. На портрете и впрямь фиолетовокожая девица. И дастарка не обманывала. Может принцесса и была красива, но нечто неприятное так и сквозило из каждого штриха. Все портреты, что я видел раньше, давали обогащение. Они показывали душу, красивое нутро и даже Эвиан, несмотря на нотки высокомерия, выглядел благородно и надменность смотрелось скорее ширмой, чем истинной. Здесь же напротив ширмой выглядела красота. Нутро под ней не было приятным.
— Оставьте меня ещё хотя бы на восемь часов, я постараюсь сделать всё что смогу, — не оборачиваясь протянула Синая, — да поможет мне ДастарЕм….
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Усмехнулся, складывая руки перед грудью и с облегчением облокачиваясь о перегородку. Выходит она вновь верит в дастарскую богиню. Занятно.
— Почему его не нарисовала? — послышалось рядом со мной, а девушка резко вскочила и развернулась в нашу сторону. Щёки, нос, волосы у лица — всё в следах краски. А в глазах при этом, такая чистота. — Там все есть, — потрясая указательным пальцем, продолжал ищейка, — а Бертрама нет! А он так тебя спасти порывался!
— Ты вспомнил! — радостно протянула Синая, а потом медленно перевела взгляд в мою сторону. — А ты пришёл.
— Вижу ты не скучала, не девушка мечты, — улыбнулся я. Внутри наконец-то снова всё встало на место.
За дверью в галерее послышался шум. К нам приближались не меньше дюжины звёздных. Эвиан с довольной ухмылкой на лице развернулся. Одна рука стремительно преобразовалась в энергоклинок, а вторая выпустила щупальце.
— Гости близко, — оскалился он, принимая боевую позу.
— Не нужно, — спокойно сказала Синая. — Я просто с ними поговорю.
Раздался громкий стук:
— Госпожа Макнейл, вас вызывает Его Величество. Это срочно!
Она мотнула головой в сторону, показывая, чтобы мы зашли за ширму. Эвиан недовольно покачал головой.
— Госпожа Макнейл, наше терпение иссякает. Дело серьёзнее, чем всё что нам предлагал Высший космический разум прежде.
— Прошу, — прошептала Синая одними губами, глядя на меня. Кивнул и потянул Эвиана за перегородку.
— Господа, входите, — после паузы, сказала она. Через щель между панелями разглядел её наряд целиком. Тонкую фигурку, облачённую в слои кремовой ткани. Какая она была красивая. Особенно сейчас — перепачканная краской и с наспех убранными в пучок волосами. По дороге сюда мы с эноками воевали, но разве было это справедливым, когда нам правильнее было бы их благодарить.
Дверь с громким хлопком отварилась и в зал вбежали стражи:
— Госпожа Макнейл, — на ходу начал тот, что вошёл первым, — неопознанные зловредные нечестивцы проникли на территорию дворца. Мы прибыли экстренно сопроводить вас к Его Величеству. Вы сможете продолжить вашу работу позже.
Синая (и для меня, признаться, это было неожиданным) сделала неглубокий реверанс и также спокойно ответила:
— При всём уважении, господа, я не могу прерваться сейчас. Я пишу портрет принцессы.
— Дело действительно не терпит отлагательств, — в разговор вклинился другой. — Его Величество это предусмотрел. Мы возьмём всё, что вам необходимо.
Он махнул рукой и несколько эноков подошли к холсту. Дастарка даже с места не сдвинулась, только покачала головой:
— Я должна работать здесь. Только здесь я сумею настроиться и поймать нужную волну. Поблагодарите Его Величество за заботу и передайте, что он и сам знает — я могу за себя постоять.
Рядом со мной отчего-то вздрогнул Эвиан. Вскинул брови, сложил руки на груди. Выглядел ещё более недовольным, чем в момент, когда я сюда его затащил.
— Мы вас поняли, госпожа, — кивнул тот, кто начал первым, — такой вариант тоже рассматривался. Продолжайте работать.
В этот момент двое стражей покинули зал, а остальные рассредоточились по комнате. Пара особенно близко к нашему убежищу.
— Вы обязаны выйти! — строго сказала Синая. В голосе её стоял металл, а в глазах полыхнуло пламя. — Вы и без того убедились, что я в безопасности.
— Прошу прощения, госпожа. Существует вероятность, что зловредные нечестивицы захотят вас выкрасть, а вы, так как знакомы с ними, не станете этому препятствовать.
Возмущённый взгляд Эвиана почувствовал практически физически. Повернул голову и убедился наглядно. Энергощупальце уже вылезло из его ладони.
— Стой, — одними губами прошептал я.
— Мы осмотримся, — вдруг объявил страж. Перегородка хрустнула. Сразу два щупальца пробило её насквозь, ударив в стражей.
— Какого метеора, Эвиан, — зарычала Синая, выхватывая из пучка на голове кисточки и из интеллигентной позы, резко меняя её на воинственную.