Читать интересную книгу Серебряный адмирал - Владимир Шигин

— Этот Рюйтер сущий дьявол! — твердил он, обхватив голову руками. — Проклятый голландец совмещает в себе всех — от адмирала до матроса — и заключает в себе всю их морскую силу! Сколько бы я отдал, чтобы он был мертв!

Немецкий историк Альфред Штенцель, «История войн на море»: «Бой начался нападением главных сил де Рюйтера на англичан; эта первая, горячая и кровопролитная схватка самим великим адмиралом потом считалась самым упорным и ожесточенным боем всей его жизни. Эскадра лорда Монтегю успела почти одновременно на всех судах обрубить канаты — для выхаживания якорей не оставалось времени; она в сравнительном порядке легла на север. Не то было в центре, где некоторые суда буксировались шлюпками на свое место в строю. При все стихающем ветре разгорается бой на параллельных курсах; дистанция столь близкая, что неприятельские корабли постепенно перемешиваются.

В бою арьергардов (в данное время авангардов) Гент вскоре был убит, Монтегю утонул во время перехода со своего горящего флагманского корабля; голландцы начали ослабевать, но преемник Гента сумел снова взять эскадру в руки и оказать поддержку сильно теснимому де Рюйтеру. Флоты настолько близко подошли к банкам южнее Лоустофта, что пришлось поворачивать. После поворота удалось выправить строй благодаря несколько засвежевшему ветру; из отдельных групповых схваток развилось более правильное сражение.

Таким образом, бой продолжался после полудня, причем центры обоих флотов приближались к отделившимся авангардам; последние не сходились очень близко, так как Банкерт держался далеко и стрелял только на большом расстоянии. Хотел ли он, как более слабый, беречь свои силы, чтобы потом поддержать де Рюйтера, или он должен был из политических целей беречь французов — теперь невозможно установить. Вероятно, на основании последних соображений он получил соответствующие приказания от де Рюйтера. В таком случае, как теперь кажется, де Рюйтер был не прав, направив именно эту эскадру против французов, так как она была укомплектована храбрыми зеландцами-оранжистами, отличавшимися крайней ненавистью к французам.

Д'Эстре несколько раз стремился к сближению; потом он утверждал, что сближение не удалось по вине его флагмана Дюкена, но, вероятно, причина крылась в дурной боевой подготовке его команд. Когда Банкерт убедился, что французам уже невозможно успеть соединиться с центром, он прекратил бой и соединился со своим главнокомандующим, который незадолго до 9 часов, при наступлении темноты, прекратил сражение. Вероятно, конец боя наступил бы и сам собою из-за темноты, утомления, аварий, больших потерь, недостатка боевых припасов и т. п. Для Йорка продолжение боя было тем более опасным, что из двух авангардов Банкерт успел значительно скорее соединиться со своими главными силами.

Йорк дважды менял свои флагманские корабли, де Рюйтеру пришлось сделать то же; его флагманский корабль выпустил 3500 ядер. Оба флота маневрировали на следующий день в виду друг друга, и лишь 9 июня де Рюйтер ушел в свою безопасную позицию под прикрытие отмелей, не будучи преследуем противником. Англичане потеряли 4 корабля, голландцы — только 2, потери в людях убитыми и ранеными у англичан 2500, у голландцев — 2000. Почти все корабли получили тяжелые повреждения. Как часто бывает, особенно после морских сражений, оба противника считали себя победителями, но если принять во внимание, что де Рюйтер после боя еще целый день оставался вблизи неприятельского флота и лишь после второй ночи вернулся на родину, причем не было и тени преследования со стороны союзников, то заявлению англичан, что они победили, так как оставались до конца на месте битвы, нельзя придавать значения.

Несомненно, больший успех выпал на долю де Рюйтера, так как стратегический план противника — высадиться сейчас же после первого морского боя на голландском берегу — оказался невыполнимым; англичане считали себя слишком слабыми. В тактическом отношении де Рюйтер сделал много: он выследил противника, внушил ему беззаботность, произвел совершенно неожиданное нападение, заставил принять бой, не дав времени привести строй в порядок, напал с превосходящими силами на главные силы врага, приказал отделившихся французов отвлечь боем на дальних расстояниях, не принося им вреда (что в политическом отношении нужно признать очень ловким), умело использовал все дальнейшие выгодные тактические положения, добивался все время быстрого восстановления строя, как только последний нарушался. Несмотря на свои более слабые силы, он добился значительного успеха. Йорк оказался не на высоте положения; это подтверждается его действиями по отношению к Монтегю и, главным образом, первоначальным поворотом на север, когда следовало идти на юг. Понятно, как известие об исходе боя должно было подействовать на находившихся в унынии соотечественников де Рюйтера. Солебей и Мюйден снова оживили упавших духом голландцев».

Пока союзники зализывали раны, «проклятый голландец» даром времени не терял, а всю ночь шел во главе флота вперед, чтобы к утру встретить противника со стороны английского побережья, т. е. с той стороны, откуда неприятель менее всего ожидал его появления. С рассветом он вновь устремился на видневшийся вдали английский флот. А затем, подойдя ближе, внезапно начал демонстративный отход к своим берегам, надеясь заманить противника в лабиринт голландских отмелей и банок, где можно было бы разделаться с английским флотом без всякого труда. Но герцог Йоркский на эту хитрость не клюнул, а, переменив галс и поймав ветер, поспешил поскорей убраться прочь. По самым скромным подсчетам, на ремонт избитого флота герцогу требовалось не менее двадцати тысяч фунтов стерлингов — сумма по тем временам фантастическая, и сейчас брату короля было уже не до продолжения боя. Теперь надо было добраться до своих портов, и как можно скорее. Обиженный Рюйтер гнал англичан три дня подряд, добивая отставших, пока те не укрылись в своих портах.

Едва стало известно об уходе британского флота, вдоль неприятельского побережья сразу же проскочили несколько больших голландских торговых караванов. Нигде не было видно ни одного противника Море было чистым.

9 июня в Гааге было получено сообщение о блестящей победе при Солебее. Но радости особой это известие не вызвало. Ситуация на сухопутном фронте складывалась крайне тяжелой. С началом войны через пограничные области испанских Нидерландов Людовик Четырнадцатый направил 120-тысячную армию против Голландии. Через месяц немецкие союзники начали свое вторжение с востока. Французские главные силы, под предводительством знаменитых маршалов Тюренна и Конде, вошли с юго-запада в Соединенные провинции, обходя испанские Нидерланды. Голландия сделала ошибку, распределив свои слабые сухопутные силы по различным крепостям. Часть мелких укреплений вскоре сдалась французам, мимо более крупных Тюренн прошел без боя, и скоро почти вся страна оказалась во власти французов. Нидерланды утратили почти все сухопутные силы. В распоряжении принца Оранского оставалось девять тысяч человек. В середине июня повсюду началась паника, решено было запросить Людовика Четырнадцатого об условиях мира. 20 июня французы находились вблизи Амстердама. Среди народа вполне серьезно ходили разговоры о массовом переселении в Ост-Индию, чтобы там вдали от всех врагов воссоздать свою республику. Вольтер в своей «Истории царствования Людовика XIV и Людовика XV» с нескрываемой досадой писал об этих днях: «Если бы был взят Амстердам, то не было бы голландского народа, и сама земля сей области скоро бы исчезла. 50 тыс семейств готовились укрыться в Индонезии. Голландия существовала бы на краю востока». Однако, к явному огорчению Вольтера, голландцы так и остались в Европе.

Флот был последней надеждой осажденной республики. Рюйтер не мог спасти страну от французских полчищ, зато мог нанести удар по морской силе неприятеля, а если получится, то и рассорить союзников, предварительно их разбив. Именно поэтому флот был немедленно пополнен, несмотря на все трудности, людьми и припасами. Самому же лейтенант-адмиралу глава республики де Витт отписал следующее: «Мы почитаем обязательно изъявить вам наше совершенное удовольствие за оказанное вами мужество в битве с неприятелем нашего государства и уверить вас, что мы не преминем при случае доказать вам сие на опыте.» Учитывая обстановку на сухопутье, Рюйтеру было велено не удаляться более от своего берега, а прикрывать его от возможных нападений англичан и французов.

Глава седьмая

Мятежи и интриги

Меж тем победоносное наступление французов продолжалось. Слабая голландская армия была почти бессильна против вымуштрованных мушкетеров и драгунов «короля-солнце». Вскоре под пятой Людовика была уже половина Голландии. Когда французы подошли к Амстердаму, жители города открыли шлюзы на плотинах и пустили воду. Вслед за Амстердамом открыли плотины и другие города. Затопление обширных районов страны вынудило французов отвести войска. Нидерланды получили некоторую отсрочку, но положение дел было все равно очень тяжелым.