И перешел к теме «проверок для федералов» и прочим, которые затрагивали в своих выступлениях Рон Пол и Дик Арми, а я ощутил, как у меня глаза лезут на лоб. Все это Герр полностью заимствовал из рассуждений республиканцев. У меня было такое впечатление, будто я загнал пресс-релиз Фонда «Heritage» в компьютерную программу, переводящую текст в аудиоформат. «Чаепитие» считается самым массовым, народным движением, однако временами кажется, что оно отражает проблемы исключительно больших начальников из далеких мегаполисов. У идей движения нет твердой идеологической базы. Герр был зол по многим, совершенно не связанным друг с другом и весьма незначительным причинам, и все они наводили его на мысли, отличавшиеся поразительной затхлостью, в духе Барри Голдуотера.
Опасения, зародившиеся у меня при встрече с объективистами в ресторане на Манхэттене, оправдались во время разговора с Герром. Он вроде бы знал только о том, против чего, а не за что он выступает. Например, у него не было никакого мнения по поводу сокращения роли государства в управлении экономикой, и это доказывало, что все сведения, каких он нахватался из средств массовой информации правого толка, были неполными и не обдуманными как следует. Он был моей контрольной группой, но в результате нашего разговора я ощущал только недоумение, не получив ответа на множество вопросов, поскольку он был не в состоянии обсуждать финансовый кризис как знающий человек (пусть даже все его знания были бы негативными).
Этот человек нуждался в интеллектуальном оружии. Может быть, сунув за пояс какие-то рассуждения Рэнд, он перестал бы сокрушаться по поводу ложного прибытия борта номер один и сосредоточился бы на важных вопросах: например, на необходимости быть эгоистом или на моральном превосходстве не регулируемого правительством капитализма? А наблюдать, как он топчется вокруг несформированных идей, расплывчатых и зачастую не особенно осмысленных, было больно. Хотя некоторое удовольствие все-таки доставляло. Он работал на радио и говорить умел. Он немного напоминал мне эксцентричных ведущих прежних лет, работавших в ночном эфире, таких как Лонг Джон Небел и Барри Грей, которых было приятно послушать, отходя ко сну.
Я подозревал, что вокруг — немало таких Марков Герров: смутно неудовлетворенных людей, которые только что ощутили собственную силу благодаря «Движению чаепития». В 2009 году, когда презираемый всеми Обама заступил на должность, Герр настолько вдохновился речами Рика Сантелли, что принялся искать в Мемфисе единомышленников. Нашел пятнадцать человек. Они начали собираться с марта 2009 года в ресторане «Перкинс» и решили, что «последний день уплаты налогов — идеальный день, чтобы высказать вслух свои опасения». Никакой рэндианской идеологии тут не было, никаких разговоров об «отъеме денег», но опасения были примерно те же: правительство стало слишком большим, слишком властным. Это было «мы» против «них», где «они» — правительство, а «мы» — все остальные, начиная с фермеров, которые сами копаются в земле, и заканчивая директорами банков, некоторым из которых приходилось отдавать тридцать процентов своего дохода.
15 апреля 2009 года митинг прошел, как и было запланировано, и пресса явилась — вместе с пятью тысячами участников. «Опыт был просто потрясающий. Мы понятия не имели, что творим. Но все происходящее было так органично, так свежо и весело. Так здорово, когда есть возможность высказать вслух свое мнение и сказать ровно то, что ты чувствуешь». Его формулировки показались мне любопытными — как будто необходимо собраться в дном месте с другими недовольными правых взглядов, чтобы воспользоваться своим правом на свободу слова.
С самого начала Герр заметил на собраниях «Чаепития» плакаты и транспаранты со словами «Джон Галт». Поскольку Рэнд он никогда не читал, то смутно понимал, что это значит. Особенно одна постоянная участница митингов, Вики Тауле, «все время носилась с этими странными плакатами, ну, с Джоном Галтом. На них было написано: „Где Джон Галт?“ — и прочее в таком духе».
Вики была следующей в моем списке людей, у которых я хотел взять интервью. Но пока что я продолжал расспрашивать Герра. Я продолжал беседу в надежде понять, почему люди открыто восторгаются политикой, которая противоречит их основным интересам. У меня сложилось впечатление, что Герр даже не понимает, почему испытывает те чувства, какие испытывает. У него просто было ощущение, на уровне инстинкта, что перемены необходимы, что в финансовом кризисе виновато правительство, которое необходимо обуздать.
Совершенно очевидно, что подобные чувства испытывало множество людей. Пять тысяч это вам не пустяк. И если эти пять тысяч тоже не слишком вникают в факты… что ж, в таком случае они готовы к разговору о деле объективизма.
Вики Тауле не горела желанием беседовать со мной. Она ответила мне в электронном письме, что она «скорее поклонница книги „Атлант расправил плечи“, чем самой Айн Рэнд». Вики писала: «Я недостаточно хорошо знакома с ее работами, чтобы объявить себя объективисткой, но мне действительно нравится „Атлант“, мне симпатичны высказанные там идеи. Меня волнует и воодушевляет мысль о силе личности. Джон Г алт и ему подобные испытывают жгучее желание мечтать и творить, и таков выбор каждого человека. Каждый из нас испытывает подспудное желание творить добро и освещать собственный путь, однако как часто это желание подавляется».
«И это меня расстраивает, — продолжала она в письме, — потому что человек способен начать заново в любой момент. Я — непотопляемая оптимистка, я вижу потенциал в каждом, кого встречаю на жизненном пути. У нас всех имеются уникальные способности и таланты, дарованные нам Творцом, и ни один человек не способен их подавить, если только мы ему не позволим».
После такого письма мне еще больше захотелось побеседовать с Вики. Это упоминание «Творца» с большой буквы подкупило меня. Для прямолинейных фанатов Рэнд «творцами» являются люди, а не божества. «Творец» с маленькой буквы — это ласкательное обращение из «Источника», вроде слова «милый» для обычных людей, и оно то и дело повторяется в качестве обращения к главному герою. Было бы интересно узнать, как Вики примирила веру и Творца с большой буквы с рэндианской пропагандой.
Она преодолела свои сомнения, и мы договорились о встрече. Вики жила в Мемфисе, работала операционистом в «Federal Express» («FedEx»). И в этом имелось некое символическое значение. Компания «FedEx» иногда упоминается рэндианцами в качестве примера блистательного предприятия, обводящего вокруг пальца гнусную правительственную бюрократию.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});