— Сэр, французская мисс собирается похвалиться едой. — Дежуривший у лестницы матрос показал вниз на шлюпку.
Увидев, что Симона действительно жалобно стонет, перегнувшись через борт шлюпки, Софи пошла к матросу, но ее снова поймали крепкие руки.
— Погоди. — Патрик перебросил ногу на лестницу, зацепился рукой за поручень и протянул другую руку. — Теперь давай.
— Я правда могу сама спуститься по лестнице, — произнесла Софи с некоторым нажимом.
Он покачал головой:
— Нет.
Софи уже знала, что когда лицо супруга становится таким непреклонно-суровым, то лучше не спорить.
— Я не вижу причин, почему мне нельзя это сделать самой, — проворчала она, пока матрос помогал ей устроиться в объятиях Патрика.
— Потому что ты моя самая большая драгоценность, Софи. — Без какого-либо заметного усилия он прижал ее миниатюрное тело к груди и начал спускаться, а достигнув шлюпки, осторожно передал жену матросу, который с не меньшей осторожностью усадил ее на сиденье рядом с Симоной.
— Разве команда останется на корабле?
— Да, — ответил он, не став добавлять, что сам он покидает «Ларк» во время шторма в первый раз. — Шлюпка сделает еще один рейс, чтобы доставить на берег Флоре. Боюсь, во время шторма наш француз не сможет удержать в руках половник.
Ветер усилился еще до того, как небольшая шлюпка успела добраться до причала. Спасаясь от ледяных уколов, Софи прикрыла лицо руками. Но вот наконец прибыли. Патрик выпрыгнул из шлюпки и протянул руки жене. Затем помог выбраться на берег Симоне.
К ним подошел полнощекий белокурый молодой человек. По-видимому, он уже давно их здесь ждал. Монашеская сутана на нем выглядела довольно нелепо. Да и не мог он быть никаким монахом, их на Британских островах уже давно ни одного не осталось. «Наверное, ему просто нравится носить сутану», — подумала Софи.
— Как поживаете?
Она произнесла обычное английское приветствие, но молодой человек уставился на нее так, как будто услышал какую-то угрозу.
— Как поживаю? — переспросил он после довольно продолжительной паузы. — Ничего поживаю. Хорошо. — Выговор выдавал в нем уроженца Уэльса, что, впрочем, не было удивительно.
Приблизился Патрик и протянул руку:
— Меня зовут Патрик Фоукс. Это моя жена, леди Софи.
— А я Джон Хенкфорд. — Уэльсец с некоторой опаской пожал руку Патрика. — Просто мистер Джон Хенкфорд.
«Если бы не сутана, Хенкфорд был бы очень похож на повзрослевшего херувима», — подумала Софи.
— Мистер Хенкфорд, мы рассчитываем на ваше гостеприимство. — Она улыбнулась.
Хенкфорд нервозно оглядывал незваных гостей, видимо, дожидаясь, пока шлюпка скроется в тумане, а затем неожиданно вытащил из-под накинутого на сутану плаща длинное ржавое ружье и направил на Патрика.
Симона издала слабый вскрик, Софи просто вздрогнула, а Патрик и бровью не повел. Только метнул быстрый взгляд на ружье.
— Дам прошу не беспокоиться, в этом нет никакой нужды,
сбивчиво заговорил уэльсец. — У меня нет никаких злых намерений. В самом деле нет, в самом деле. Дело в том, что… хм… дело в том, что я, прежде чем подвести вас к ступеням моего дома, вынужден потребовать обещания не выдавать наш секрет. Кое-что, возможно, вам не понравится, а может быть, понравится, я не знаю — ведь вы чужаки, люди из Лондона. Я полагаю, что вы должны дать мне обещание.
Софи вопросительно посмотрела на Патрика, который, слегка нахмурившись, разглядывал Хенкфорда.
— Могу я предположить, что вы у себя кого-то держите против его воли?
— О нет, нет, — воскликнул уэльсец. — Совсем наоборот. На самом деле, совсем наоборот. Мы лечим людей, помогаем им встать на ноги. Это ради них. Но я не могу уйти отсюда, вернее, вы не можете этого сделать, пока не дадите слово чести, что не выдадите наш секрет никому в Лондоне.
Патрик бросил взгляд на Софи.
Встретившись с ним глазами, она улыбнулась. Наверное, в Лондоне мало найдется мужчин, которые бы в такой ситуации поинтересовались мнением своей жены. Даже взглядом.
— Думаю, мы должны пойти навстречу мистеру Хенкфорду, — сказала она. — Я склонна верить в его добрые намерения.
Патрик быстро кивнул и посмотрел в глаза уэльсцу так, что тот вздрогнул.
— Ладно. Даю слово, что мы не станем рассказывать Лондонским властям о ваших делах. При условии, что вы никому не причинили зла.
Джон Хенкфорд молча развернулся и двинулся к длинной полуразрушенной лестнице, ведущей к старинному монастырю. Глаза Софи светились.
— Как ты думаешь, чем они там занимаются?
Глядя на счастливое любопытство в глазах жены, Патрик внутренне застонал. Она наверняка начиталась французских романов. Наверное, думает, что монастырь наводнен призраками или чем-то в этом роде.
— Скорее всего занимаются контрабандой. А ружье у него рухлядь. Сомневаюсь, чтобы он хотя бы раз из него выстрелил.
— Сэр, неужели вы позволите госпоже войти в это бандитское логово? — испугалась Симона. И, прежде чем Патрик смог открыть рот, рванулась вперед, догоняя Софи.
Патрику оставалось только вздохнуть. Наконец небольшая группа достигла верха лестницы и остановилась перед высокой дубовой дверью. Их провели в комнату, назначение которой определить было весьма затруднительно. Хенкфорд сбросил плащ и нерешительно остановился у большого камина. На бандитское логово помещение было совсем не похоже, скорее на гробницу. И меблировка была соответствующая.
— Итак, — насмешливо спросил Патрик, — когда вы собираетесь открыть нам свою темную тайну?
Джон Хенкфорд натянуто кивнул:
— Уверяю вас, в этом доме нет ничего предосудительного. Совсем ничего. Когда я говорил о секрете, то имел в виду обыкновенный госпиталь.
— Ах вот оно что? — нахмурился Патрик. — Госпиталь. И кого же вы там лечите? Солдат Бони[19]?
— Не думайте, что мы поддерживаем французов, — испуганно затараторил Джон. — Это совсем не так. Правда, до вас, англичан, нам тоже нет никакого дела. Здесь лечатся пострадавшие на войне парни, и попали они сюда случайно. С нашей стороны это простое милосердие.
Патрик напрягся.
— Значит, дезертиры. И как же они к вам попали?
— Где-то на континенте (где именно, я не знаю) был госпиталь, в котором остались несколько дюжин раненых на попечении единственного врача-хирурга, горького пьяницы. Они там мерли как мухи. Среди них оказался мальчик лет двенадцати — четырнадцати. Он-то и попытался их спасти. Нашел где-то большую лодку, посадил в нее тех, кто мог еще передвигаться, и они поплыли. Куда? Одному Богу известно. В общем, приплыли сюда. Все молодые, не намного его старше. Обреченные на смерть несчастные пехотинцы. Просто чудо, что они спаслись.