его одежде, стрижке волосок к волоску, выражению лица. И машина представительского класса, один обтянутый белой кожей салон чего стоит. «Хоть на марку бы глянула», — думала Соня, понимая, что в тот момент это её волновало меньше всего. Кажется, наконец-то она поймала удачу за хвост.
Автомобиль плавно припарковался у кафе в центре города. «Дежавю какое-то», — подумала Соня, опираясь на руку своего спутника и входя в то самое кафе.
Когда им принесли кофе, он спросил:
— Какие у тебя сильные стороны?
Соня рассмеялась.
— Я слабая женщина, о чём вы? То есть ты…
— Меня очень устраивает твой ответ. — Он поднёс её руку к губам и поцеловал. — Каковы тогда твои слабости? — не выпуская руки, прошептал он.
— Разве прилично задавать такие вопросы на первой же встрече? — чувствуя, как проснулись бабочки в животе, произнесла она.
— Может быть, продолжим в другом месте? — Он буквально раздевал Соню глазами, а она плыла от желания. На собеседование-то всё равно не попала, а тут такой мужчина! Где и когда она сможет снова почувствовать себя желанной… Почему бы не с ним и не сейчас…
Они уже выходили из кафе, когда она обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. За одним из столиков находился Кирилл и пристально смотрел на неё. Он был не один, напротив располагалась какая-то блондинка. Рассмотреть её хорошо не получилось, девушка сидела вполоборота, но даже так можно было сказать, что та явно проигрывает Соне в красоте и изящности, разве что моложе. Видимо, зря она считала, что у Кирилла хороший вкус.
Соня едва сдержала торжествующий фырк, покрепче вцепилась в локоть своего кавалера и походкой от бедра пошла к машине. И была уверена в очередной раз, что наконец-то получила желаемое. К сожалению, некоторых жизнь ничему не учит…
***
— Кир, что? — спросила Лана, взволнованно глядя на него. — На тебе лица нет, как будто призрак увидел.
— Наверное, так и есть, — грустно улыбнулся в ответ Кирилл. — Действительно — призрак.
Он кинул ещё один взгляд вслед женщине, с которой прожил несколько лет, которую любил — любил по-настоящему, — и понял, что у него к ней не осталось никаких чувств. Ни злости, ни презрения, ни жалости, ни тем более любви. Соня умудрилась убить всё своим эгоизмом.
А ведь он действительно любил её до безумия, готов был на руках носить, дышать рядом с ней боялся. А когда она ответила согласием на его предложение руки и сердца, от счастья летал, не замечая ничего вокруг. Ему нравились её хрупкость и беззащитность.
Ослеплённый любовью, он не понимал, что это совсем другое — эгоизм и инфантильность. Соня была беспомощна в быту — и он с радостью взвалил на себя готовку и уборку. Нет, иногда она вспоминала, что это не мужская работа, и пыталась что-то сделать сама, но длилось это недолго.
И с работой он ей помог. Да что там помог! Он её и устроил, подняв и свои, и родительские связи. Сама же Соня только плакала и жаловалась, сидя дома на диване, что её нигде не берут.
Да, поначалу он не хотел ребёнка: они оба были слишком молоды, учились, потом вставали на ноги. Но когда Соня сообщила о своей беременности, подумал, что, пожалуй, пора. Однако Соня всё решила сама, не спросив его, просто поставила перед фактом. Да, наверное, это была его вина: не переубедил, не настоял, малодушно согласился. Если бы только знал, к чему это всё приведёт!
После операции Соня отдалилась, Кирилл сразу это почувствовал, но списал всё на пережитый ею стресс. Он же боялся потерять её и согласен был ждать сколько угодно, когда вернётся прежняя Соня. Но судьба распорядилась по-другому…
Соня в присущей ей манере заявила, что влюбилась и жизни не смыслит без того, другого. Кто бы знал, что пережил тогда Кирилл, но он ни словом, ни намёком никому не сказал об этом. Верил, что это временно, что скоро всё утрясётся, Соня одумается — на развод же она не подала! — и у него ещё появится шанс всё исправить. И всё у них будет: и дом — полная чаша, и дети, и «долго и счастливо». Но, увы…
Сначала Кирилл хотел пойти и по-мужски поговорить с Даниловым, морду ему набить, чтобы отстал от Сони. И опять смалодушничал, чему сейчас был очень рад — неплохим мужиком оказался Данилов, они даже в чём-то похожи с ним. А ещё Кирилл был ему благодарен за то, что, сам того не ведая, помог рассмотреть настоящую Соню, избавиться от пелены влюблённости, которая долгие годы мешала Кириллу увидеть всё в истинном свете.
Соня почему-то решила, что муж должен принимать как должное её измену, и, не задумываясь о его чувствах, без стеснения делилась самыми интимными подробностями своих отношений с Даниловым, да ещё и советов просила. Тогда Кирилл ещё любил, ещё надеялся… и шёл у неё на поводу. Делал вид, что ему всё равно и что всё его устраивает. Изображал бурную личную жизнь на стороне, не желая показывать Соне свою слабость. А потом уже и не изображал — в конце концов, он молодой здоровый мужчина со своими потребностями, в удовлетворении которых жена ему отказывает. И всё равно романов было значительно меньше, больше он придумывал, чтобы задеть Соню. Но ей было наплевать, она никого не видела, кроме Данилова.
Кирилл сам не заметил, когда умерли его чувства и истаяли надежды. Поэтому когда узнал о Сониной беременности — узнал не от Сони! — понял, что ждать больше не стоит. О своём решении он сообщил ей в больнице, где она лежала на сохранении. Специально именно там, чтобы в случае чего рядом находились врачи и оказали помощь. Даже в тот момент он думал о её чувствах, но зря — Соня равнодушно согласилась. Вот тогда-то у Кирилла глаза открылись окончательно: она его никогда не любила, ей с ним просто было удобно.
И именно тогда он испытал настоящую боль, но она была нужна, чтобы наконец-то начать свою жизнь с чистого листа.
К счастью, развод прошёл тихо и цивилизованно, без скандалов и грязного дележа имущества. За это, наверное, стоило бы сказать Соне спасибо, но Кирилл прекрасно понимал, что сложись обстоятельства по-иному, не имей она планов на Данилова — всё вышло бы не