— Но сир лейтенант!
— Решение окончательно и обжалованию не подлежит. Кстати, Ирм, если какой-то негодяй украдет оставшиеся лопаты — в тот же день отправлю тебя под трибунал за дезертирство. Военное время, не до разбирательств… Понимаешь?
— Так и есть, сир лейтенант.
— Флаги заберешь у нового начальника обоза. Через час чтобы был на поляне — тренироваться будешь вместе со всеми.
— Будет исполнено, сир лейтенант.
Ирм повернулся и медленной, качающейся походкой потопал прощаться со своими телегами. Виталик тоже немного качающейся походкой побрел в свою палатку. После затянувшегося до поздней ночи знакомства с коллегой-лейтенантом, ему нужно было хоть немного придти в себя. Последний день перед началом похода был еще и последней возможностью хоть чему-то научить его доблестных артиллеристов.
Гонец из штаба прибыл в часть только к обеду. Худой и весь какой-то дерганный лейтенант непонятно каких войск скороговоркой выговорил задачу: к завтрашнему утру приготовить взвод к походу. Обоз, орудия и солдат надлежало расположить на поляне и ждать — неведомые проводники-разведчики должны были вывести их отряд из леса. Дальше они должны были двигаться на восток — к границе с Истинным орденом.
Эти новости для Виталика новостями уже не были. Все его солдаты с утра знали, что отдых закончился и впереди их ждет настоящее дело. Указания командира исполнялись с поразительной точностью и скоростью. Опытные солдаты не жалели себя. Они прекрасно знали, что разгильдяйство на тренировках в реальном бою может стоить им жизни.
По совету Костика, Виталик сделал из котла колокол и возницы при каждом «выстреле» ударяли по нему обухом топора, заставляя орудийный расчет кривить лица и поминать бездну со всеми ее обитателями. До автоматизма недавним гвардейцам было еще очень далеко, но появилась слаженность действий, понимание происходящего. До нормы в десять секунд на выстрел ни один расчет и близко не подходил, но Виталик не сомневался — было бы у него достаточно времени, его бойцы стреляли бы еще быстрее. Но времени как раз и не было.
Перед обедом Виталик устроил своим бойцам еще одну лекцию. О больших артиллерийских орудиях, способных метать снаряды на многие километры и одним выстрелом разрушать здания.
Как и в земном средневековье, двигателем войны в мире Игла были мышцы. Именно они протыкали мечом тело врага, крутили механизмы баллист, пробивали таранами ворота и запускали камни из катапульт. Силой одних только мышц невозможно выстрелить снаряд на несколько километров вперед! Это было доступно только магии. В то, что такие орудия есть и они работают без грамма волшебства, не верил ни один из солдат Ветала. Но искра сомнений поселилась в их сердцах, этого командиру было достаточно.
Целый день бойцы мучили себя однообразными тренировками, словно этим можно было остановить надвигающуюся бурю. А она неотвратимо приближалась. Осталось в прошлом недовольство неудобными доспехами, лесной сыростью и холодом. Даже Ирм — новый знаменосец, смирился со своей новой ролью. Зарядить, «выстрелить», передвинуть орудие. Еще раз зарядить и снова «выстрелить». Переместить орудие на другой конец поляны и снова заряжать и стрелять. К концу дня все эти действия выполнялись четко и слаженно.
Вечером Виталик дал отбой тренировкам. Пара лишних часов тренировки особой роли не сыграют, важнее было настроить солдат на будущее сражение. Баня ждала своих посетителей! Каждый боец, чумазый и грязный после многих дней, проведенных в лесу, тщательно парился и мылся. Одежду отдали возницам — на стирку. Стирального порошка или даже самого завалящего мыла не было, поэтому штаны, рубашки и все остальное чистили по старинке — золой.
Одежда исходила паром, развешанная на веточках у костров. Там же сидели голые солдаты. Ветал достал последние запасы вина и уселся рядом с ними. Это был их последний спокойный вечер перед походом.
Кто-то начал запевать грустную песню о непростой солдатской доле, о девушке, ждущей своего жениха с войны и о том, что ее жених уже никогда не вернется к ней. Его убили, или солдат нашел себе другую избранницу — Ветал так и не понял. Да и не важно это было. Потом бойцы стали рассказывать забавные случаи — каждую историю все слышали уже много раз, но все равно было смешно, и все смеялись. И Ветал смеялся вместе со всеми. Потом кто-то снова начал петь песню, снова грустную. Ветал открыл очередную бутылку с вином, сделал глоток и передал ее по кругу. Ирм вытащил из своих запасов здоровый бурдюк с брагой, и она тоже пошла по рукам.
Постепенно костры догорели, солдаты завернулись в одеяла и уснули в своих шалашиках. Виталик один сидел на бревне у костра и смотрел в него, словно пытался увидеть в нем очертания будущих испытаний. Они многое сделали. Силы, знания, умения — все это земляне раздавали щедрой рукой для того, чтобы выжить в этом опасном мире. Но хватит ли этого?
Глава 8
Десятки, сотни, а может, и тысячи лет это поле называли «Тихим полем», никто уже не помнил почему. Великое множество сражений помнило это место. Завоеватели и герои, защитники и мстители, в этом месте они лишались головы или добывали славу, достойную восхищения потомков.
Тихое поле самой природой было создано для сражений — ровная площадка, по обеим сторонам она была ограничена невысокими холмами. Никакой растительности, кроме чахлой травы здесь не росло. Было ли это наследие страшных боевых заклинаний, выжигавших на этом месте целые армии, или что-то другое, никто не знал.
Ветал с тоской рассматривал лагерь Истинного ордена. Он расположился в полутора километрах от его взвода и внушал ужас. Виталик не мог даже примерно оценить численность противника, но то, что она огромна, не вызывало никаких сомнений. Лагерь Железного ордена выглядел гораздо скромнее!
На Тихом поле его бойцы стояли уже второй день и впечатления от этого были самые неприятные. Рядом с его артиллерийским взводом кое-как расположились пехотинцы. Вся доступная местная растительность сразу ушла на костры, редкие носильщики воды с трудом доходили до переднего края войска и солдаты страдали от жажды. Незамысловатую кашу два раза в день разносили по подразделениям, ее, с горем пополам, хватало.
Гораздо хуже было с гигиеной. Поле, совсем недавно обильно политое весенними дождями, под гнетом тысяч сапог стало походить на кисель. Разбивать палатки и устраивать здесь полноценный лагерь, не было никакой возможности. Бойцы спали прямо на земле, только символически оградив себя от грязи плащами, одеялами или любым другим тряпьем. Копать на поле будущего сражения туалеты, было строжайше запрещено, поэтому к моменту прибытия артиллерии поле разносило запахи испражнений и немытых человеческих тел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});