Читать интересную книгу Красный дракон - Томас Харрис

Пощелкивая пальцами по стакану, она налила в него нужное количество вермута, добавила две с половиной унции джина и бросила две маслины. Она быстро ориентировалась в доме — по тикающим часам, по шуму кондиционера на окне, по воздушным потокам.

На полу рядом с кухонной дверью было теплое место, освещенное заходящим солнцем.

Он усадил ее в свое большое кресло, а сам сел на диван.

В воздухе повисло напряжение.

Она пригубила мартини. Долархайд включил проигрыватель, и ему показалось, что комната стала совсем другой, как будто разделилась на две части — его и ее. Риба была первой, кто пришел к нему, в этой дом, по собственному желанию.

Звучала музыка Дебюсси, под которую погас солнечный свет.

Он спросил ее что-то о Денвере, и Риба коротко ответу да — ответила рассеянно, о чем-то другом. Он описал ей дом и большой двор, огороженный кустарником и деревьями. Разговор иссяк.

Когда Долархайд менял пластинки, Риба произнесла:

— Этот удивительный тигр, этот дом, и вы сами, Д., - все это так таинственно. Я не думаю, чтобы кто-нибудь знал вас по-настоящему.

— А вы спрашивали?

— Кого?

— Кого-нибудь.

— Нет.

— Тогда почему вы считаете, что меня никто не знает? — Из-за его сосредоточенности на четком произношении вопрос прозвучал бесстрастно.

— Да, какие-то коллеги из Гейтвей видели, как мы садились на днях в ваш фургон. Их распирало любопытство. И вот нежданно-негаданно ко мне на работу ввалилась целая компания.

— Что им хотелось знать?

— Они просто любят посплетничать. А когда поняли, что сплетничать не о чем, ушли.

— И что они говорили?

Она собиралась обратить любопытство женщин в легкую насмешку над собой, но, видно, из этого ничего не выйдет.

Риба вздохнула.

— Выспрашивали обо всем подряд. Они находят вас очень таинственным и интересным. Считайте это за комплимент.

— Они говорили, как я выгляжу?

Вопрос прозвучал нарочито легко, но Риба знала, что ему не до шуток. Она решила не увиливать.

— Я не спрашивала. Но они, конечно, сказали, каким вас видят. Хотите услышать? Дословно? Не хотите — не буду. — Она была уверена, что уж об этом-то он наверняка спросит.

Гробовое молчание.

Внезапно Риба почувствовала, что она совсем одна в комнате. Пространство вокруг нее казалось черной дырой, втягивающей в себя все и не излучавшей ничего. Но она не слышала его шагов — значит, он здесь.

— Я bee же скажу, — начала она. — В вашем облике есть некая подтянутость, аккуратность, и это им очень нравится. Еще они сказали, что у вас необыкновенно развитое тело. — Очевидно, ей следует не останавливаться, а продолжать. — Они говорят, что вы болезненно чувствительны к своему лицу, но вы зря беспокоитесь. Да, там была такая… Эйлин, кажется?

— Эйлин.

Ага, сигнал вернулся. Она чувствовала себя летучей мышью.

Риба умела превосходно копировать чужую речь. Она могла воспроизвести болтовню Эйлин с абсолютной точностью, но была достаточно умна, чтобы никого не передразнивать в присутствии Долархайда. Она цитировала Эйлин медленно, бесцветным тоном, словно с трудом разбирая чужие каракули.

— «Этот парень выглядит совсем неплохо. Честное слово, я дружила со многими, кто выглядел куда хуже. Одно время я встречалась с хоккеистом, — он играл за „Голубых“, помните? — так у него была небольшая ямка на губе, там, где ему ударом шайбы повредило челюсть. У них, у хоккейных игроков, всегда что-нибудь в этом роде. По-моему, это признак настоящего мужчины. У мистера Д, замечательная кожа, чего я не сказала бы про его волосы». Удовлетворены? Да, еще она спрашивала меня, на самом ли деле вы так сильны, как выглядите.

— А вы что ответили?

— Я сказала, что не знаю. — Риба осушила свой стакан и приподнялась. — Где же вы, Д., черт побери? — Она услышала, как он приближается к ней со стороны стереопроигрывателя. — Ага, вот вы где. Хотите знать, что я об этом думаю?

Она нашла пальцами его рот и торопливо поцеловала, слегка прижав свои губы к стиснутым зубам Долархайда. Риба уже поняла, что причина напряженности крылась в его застенчивости, а вовсе не в неприязни.

Он окаменел.

— А теперь покажите, где ванная комната.

Она взяла его за руку и пошла рядом с ним по коридору.

— Я сама найду дорогу обратно.

В ванной она пригладила волосы и попыталась найти, чем бы почистить зубы. Она искала аптечку, но натыкалась на полки с фотореактивами. Она перебирала предметы осторожно, боясь порезаться, и наконец обнаружила бутылочку. Риба отвернула колпачок, понюхала, удостоверилась, что это зубной элексир и прополоскала рот.

Вернувшись в гостиную, она услышала знакомое жужжание проектора, перематывающего пленку.

— Мне нужно немного поработать, — сказал Долархайд, подавая ей новый мартини.

— Ну что ж, — произнесла она, не зная, как быть дальше. — Если я отвлекаю вас от работы, то я пойду. Можно вызвать такси прямо сюда?

— Нет. Я хочу, чтобы вы остались. Просто мне нужно просмотреть одну пленку. Это совсем недолго.

Он взял ее за руку, собираясь подвести к большому креслу. Но Риба помнила, где стоит кушетка, и направилась туда.

— Пленка со звуковым сопровождением?

— Нет.

— Музыка вам не помешает?

— Нет.

Риба чувствовала: она нравится Долархайду. Он хочет, чтобы она осталась, но немного испуган. Ему нечего бояться — все будет прекрасно. Она села.

Мартини был чудесен — холодный, бодрящий.

Тихо звякнули льдинки в стакане, это Долархайд сел на другой конец кушетки. Пленка все еще перематывалась.

— Я, пожалуй, прилягу на несколько минут, если вы не возражаете, — сказала Риба. — Нет, нет, не уходите, здесь полно места. Разбудите меня, если я задремлю, хорошо?

Она вытянулась на кушетке, держа стакан на животе; концы золотистых волос почти касались его руки.

Он выключил перемотку. Фильм начался.

Долархайд думал посмотреть фильмы с Лидсами и Джекоби в присутствии этой женщины — здесь, в своей комнате. Ему хотелось смотреть попеременно на экран и на Рибу. Но ведь в таком случае ей не остаться в живых, а люди видели, как она садилась в его фургон. Выбрось это из головы. Люди видели, как она садилась в фургон.

Лучше он посмотрит фильм с Шерманами, которых посетит в следующий раз. Шерманы — залог его грядущего блаженства. И все это в присутствии Рибы, на которую можно глядеть, сколько угодно.

На экране заголовок «Новый дом», написанный на куске картона. Дальний план, видны миссис Шерман и дети. Возня в бассейне. Миссис Шерман держится за канат и смотрит в камеру, полная грудь соблазнительно поднимается над водой.

Долархайд гордился тем, что хорошо контролирует себя. Все мысли только об этом фильме. Мысленно он начал говорить миссис Шерман то, что говорил Валери Лидс в Атланте:

Ты сейчас меня видишь.

Ты ощущаешь это, когда видишь меня.

Возня со старой одеждой. Миссис Шерман надевает большую шляпу. Стоит перед зеркалом, поворачивается с лукавой улыбкой и позирует перед камерой. На груди у нее камея.

Риба Макклейн шевельнулась на кушетке и сняла очки. Долархайд почувствовал тяжесть и тепло ее тела. Она положила голову ему на бедро. У нее белая шея, освещенная бликами проектора. Он сидит очень тихо, двигается лишь его большой палец, останавливая пленку и возвращая ее назад. Снова миссис Шерман позирует в шляпе перед зеркалом.

Она поворачивается к камере и улыбается.

Ты сейчас меня видишь.

Ты ощущаешь это, когда видишь меня.

Ты сейчас меня чувствуешь.

Долархайда пробирает дрожь. Ужасно жмут брюки. Становится жарко. Сквозь свою одежду он чувствует теплое дыхание. Большой палец конвульсивно выключает проектор.

Ты сейчас меня видишь.

Ты ощущаешь это, когда видишь меня.

Ты сейчас меня чувствуешь.

Риба расстегивает молнию на его брюках.

Приступ острого страха — он еще никогда не испытывал эрекции в присутствии живой женщины.

Но Дракон не должен бояться.

Проворные пальцы обнажают его, дают свободу.

О-о-о…

Ты сейчас меня чувствуешь.

Ты чувствуешь это.

Ты здесь, я знаю это.

Твое сердце трепещет.

Нужно держать свои руки подальше от шеи Рибы. Подальше. Женщины видели их вдвоем. Его пальцы мертвой хваткой вцепились в подлокотник кушетки.

Твое сердце трепещет.

И обмирает.

Оно обмирает.

Оно стремится выпрыгнуть из груди.

А теперь все быстрее и легче, все быстрее и легче и…

Любовь моя…

О, любовь моя…

* * *

Голова Рибы лежала на его бедре. Она просунула руку под его рубашку и коснулась татуированной груди.