в дневнике. — Шум стоял оглушительный, и я не мог разобрать ни слов, ни музыки; только один сплошной гул». Тем не менее после концерта он отправился за кулисы повидаться с битлами, но обнаружил лишь Брайана Эпстайна, который «сказал, что они вернулись к себе в отель, и осведомился, не угодно ли мне поехать к ним».
В отеле его приняли Эпстайн и агент по рекламе «Битлз» Венди Хансон, которая предложила Кауарду коктейль и пошла звать битлов, но вскоре вернулась и передала, что они обижены его отзывом в «Дейли мейл» год назад.
«Такое поведение было крайне неприличным, но я решил сохранять твердость и достоинство, — вспоминал потом Кауард. — Мне сказали, что «Битлз» не хотят меня видеть, потому что этот осел Дэвид Льюин процитировал в своей статье мое нелестное замечание».
Тогда то ли Эпстайн, то ли Венди Хансон — тут воспоминания Кауарда и Маккартни разнятся — решил попробовать еще раз.
«Брайан заходит и говорит: «С вами хочет повидаться Ноэл Кауард», — вспоминал Пол. — И мы все такие: «А, ну нахер, нет! Нет-нет-нет! Я спать…» Брайан возразил: «Нельзя! Нельзя же так!»». Ринго тоже вспоминает, что их уговаривал именно Брайан: «Он пришел и сказал: «Там внизу Ноэл Кауард, хочет с вами поздороваться»». Ринго запомнилось общее настроение группы: «Нахер! Не хотели мы его видеть. Шел бы в жопу этот Ноэл!»
Но Эпстайн не уступал. В конце концов Пол, всегда такой дипломатичный, согласился на встречу от имени всей группы.
«Я попросил Венди привести хотя бы одного из них, и она вернулась с Полом Маккартни, — писал у себя Кауард. — Я вежливо, но твердо объяснил, что нельзя всерьез воспринимать слова газетных репортеров. Бедный парень оказался вполне дружелюбен, и я через него передал остальным свои поздравления, хотя на самом деле хотел сообщить им, какие же они невоспитанные мелкие засранцы».
Кауард умер в 1973-м, но его дневники опубликовали только в 1982-м. «Он наговорил о нас всяких гадостей, — заметил в 1997-м Барри Майлзу Пол. — Ну и хрен с ним».
Однако еще более грубые слова приберег Кауард для поклонников «Битлз» с того концерта: «Напоминало оргию онанистов, хотя, как мне объяснили, все было куда скромнее обычного. Мне все это ужасно неприятно. Меня всегда мутит от групповой истерии в любом, а особенно в коммерческом, масштабе, и очень тревожит осознание того, что бóльшая часть современных подростков ритуально безумствует из-за четырех безобидных, глупого вида парней. Возможно, мы движемся к полному вымиранию куда быстрее, чем думаем. Лично мне хотелось бы схватить парочку этих визжащих юных психов и треснуть их друг о дружку башками».
59
Как еще описать эти кауардовские «визги юных психов»? В феврале 1965-го Элинор Брон[341] возвращалась с битлами из Нассау в Хитроу, завершив съемки на Багамах для фильма «Help!». «Я была совершенно не готова к тому, что встретило нас на взлетной полосе. Шум, будто на Трафальгарской площади, только со звуком, выкрученным до предела. Что-то невообразимое, словно миллионы скворцов одновременно взвились в воздух. Только вместо скворцов — девчонки, как я теперь понимаю, совсем юные девчонки, облепившие терминал. Повсюду, куда ни посмотри, там, где они углядывали местечко, там, куда их пускали, и там, куда не пускали, — они просачивались, протискивались и проникали повсюду, размахивали руками и плакатами, толкались и напирали, рискуя вывалиться за ограждение, вертелись ужом и оголтело визжали и завывали на высокой, печальной, пронзительной ноте — мучительный и безответный стон».
С точки зрения съемочной группы, была от этих криков и польза. Клайв Рид, второй режиссер фильма «Help!», отвечал за то, чтобы битлы приезжали на площадку вовремя. Выяснилось, что по уровню шума можно было определить их местонахождение на трассе. «Он говорил: «Они сейчас у кольца» — или: «Едут через мост»», — вспоминает оператор-постановщик Дэвид Уоткин.
После концерта битлов на стадионе Ши[342] Ронни Спектор и ее кузина Недра сели в «бентли» к приятелю. Тут их заметили поклонницы и решили, что в машине с ними и битлы. «Едва мы захлопнули дверцы, как фанаты окружили «бентли». Они орали, вопили и раскачивали автомобиль из стороны в сторону… Сотни кричащих подростков молотили в стекла кулаками, а те, что забрались на крышу, — пятками. Сидеть в машине, в которую пытается проникнуть толпа обезумевших детей, — самое страшное на свете. За окнами мелькали кулаки да пятки. Мне это напомнило сцену из фильма Альфреда Хичкока «Птицы», когда стая воробьев бьется в дверь».
© Hulton Deutsch Collection/CORBIS/Corbis via Getty Images
Крики и вопли были неуемными и неуправляемыми. В ноябре 1963 года двести работниц хлопкопрядильной фабрики в Аккрингтоне устроили забастовку: бригадир запретил им слушать по радио передачу «Выбор домохозяйки»[343], потому что не выдерживал истошных женских воплей, которыми встречали любую песню «Битлз».
Прочие же, не столь взбалмошные поклонники умели найти в себе внутренний выключатель. Джазовый певец Джордж Мелли повел свою маленькую дочь на рождественский концерт «Битлз» в Хаммерсмите в 1964-м. Еще до начала он услышал, как позади него две девушки обсуждают, кричать ли на выступлениях разогревающих исполнителей или же приберечь все для битлов. «Они сговорились приберечь. Как только «Битлз» наконец вышли на сцену, девчонки благоразумно прикрыли уши и заорали во все горло». Напористая леди Кристабель Эмптхилл[344], шестидесяти девяти лет от роду, сопровождавшая внука на том же концерте, не сдержала раздражения. Ткнув одну из крикуний зонтиком, она громогласно изрекла: «Знаете, милочка, вопят только дурнушки».
Двенадцатилетняя Линда Грант кричала безостановочно, хотя и не знала зачем: «Я не понимала, зачем надо кричать, но кричала, как и все. Так было положено. В этом был какой-то культовый элемент». В августе 1964-го в развлекательном комплексе «Сиэтл-Центр-Колизей» вопли начались еще до выхода «Битлз» на сцену. Репортер Ларри Кейн[345] отметил, что к тому времени, как Джеки Дешеннон[346] завела последнюю песню, «крики достигли такой силы, что мне впервые за весь тур пришлось зажать уши ладонями и придерживать магнитофон локтями. Я содрогнулся от боли. И это было лишь начало… Во взгляде Пола Маккартни мелькнул страх. Обычно Пол выглядел бодро и жизнерадостно, но тогда он поджал губы и насупился, выдавая напряжение… Шум, напирающая толпа фанатов, желейное драже, летящее на небольшую сцену, — все это создавало ощущение, что я оказался в дурдоме, среди четырнадцати тысяч буйнопомешанных».
В том же зале находился чопорный тип в роговых очках — доктор Бернард Сейбел, заведующий департаментом